Избранница мести - Барбара Элсборг

Томми подошел к Кейт и опустился на колени. Его пальцы скользнули по ее лицу.

— Где твои очки?

Джек оттащил его в сторону.

— Мама сломала их. Вот, держи нож вот так.

— Не хочу. — Томми скривил лицо и заплакал еще сильнее.

— Конечно, хочешь. Мамочка хочет, чтобы твое имя было у нее на спине, чтобы она помнила, как сильно тебя любит.

— Я не могу писать.

— Мы сделаем только «Т». Небольшую букву. Я помогу тебе. Одна линия поперек и одна вниз.

— Джек… не надо, — прошептала Кейт.

Кейт прикусила руку, когда нож вошел в нее. Томми заплакал.

— Ну вот, видишь, это «Т» для Томми, и это совсем не больно, правда, мамочка?

Кейт не могла говорить.

— Иди и одевайся, приятель. Я помогу маме привести себя в порядок. Ты был хорошим мальчиком, и мы идем за мороженым, как я и обещал.

Кейт смотрела, как Томми уходит. У двери он обернулся и посмотрел на нее, и единственное, что Кейт могла сделать, — это моргнуть. Он исчез.

Давление сошло с ее рук, когда Джек поднялся на ноги, и она застонала от облегчения. Но он вернулся с наручниками, защелкнув один конец вокруг ее запястья, прежде чем оттащить ее к стене и прикрепить другой наручник к крану в ванне.

Кейт лежала, привалившись к бортику ванны, как тряпичная кукла. Она хотела закрыть глаза, но они оставались открытыми, устремленными на Джека. Он вставил пробку и включил воду.

— Я предупреждал тебя, Кейт. Не так ли?

Теперь он выглядел спокойнее. Напряжение с его лица исчезло. Боль в спине усилилась, как будто что-то пожирало ее. Слезы навернулись ей на глаза.

— Я тебя не понимаю, — произнес Джек и выглядел искренне озадаченным. — Ты должна быть благодарена за то, что я сделал. Я спас тебя от безнадежной работы, женился на тебе, нашел нашего ребенка и дал тебе дом. Я был гребаным святым. Почему ты все еще хочешь уйти от меня?

Он снова начинал злиться, и Кейт подумала о Томми внизу. Она попыталась придумать что-нибудь, чтобы успокоить Джека, но ее рот не слушался.

— Ты знаешь, твоя мать не могла насытиться мной. Она обычно пробиралась в мою комнату, и я просыпался и обнаруживал, что она мне отсасывает. Я открою тебе секрет, Кейт. Она ждала моего ребенка.

Кейт с трудом сглотнула. Комок застрял у нее в горле.

— Твой отец знал. Она сказала ему прямо перед его смертью. — Он рассмеялся. — Упс, я думаю, то, что его жена беременна, могло стать последней каплей для его бедного сердца, так как он не трахал ее годами.

Джек уставился на нее, и его лицо стало таким мрачным, что Кейт показалось, что в комнате потемнело.

— Ты знаешь, что твоя мать сделала со мной, милая? Ты хочешь знать, что действительно ужасного она сделала? — Он наклонился так, что его лицо оказалось рядом с ее. — Она убила моего ребенка.

Он закрыл кран и вышел. На мгновение Кейт вообще потеряла способность соображать. Она и так слишком много думала. Она растянулась, прижавшись лицом к ванне, ее спина горела, а разум был в аду. От Джека забеременела ее мать?

В какую дурацкую игру он сейчас играет?

Кейт слышала, как он разговаривал с Томми. Дверь хлопнула. Генератор перестал гудеть, и через несколько минут машина тронулась. Затем наступила тишина.

Кейт не могла пошевелить руками и подумала, что, возможно, Джек сломал их.

Кровь стекала по ее плечам и спине. Медный привкус заполнил ее нос. Ей нужно согреться в воде, но она не могла пошевелиться. Действительно ли от него забеременела ее мать? В «Эшленде» ничего не сказали, но беспокоились, что Кейт может подать в суд после самоубийства. Зачем давать ей дополнительные аргументы?

Неужели Джек похитил ее в наказание за то, что сделала ее мать? Она не могла отличить правду от лжи. Может, он какой-то псих, который выбрал ее наугад. Возможно, все, что он сказал, создано на основе небольшого знания и безумного воображения.

Но скелеты под лодочным сараем не выдумка. В тот момент, когда Кейт начала думать о том, как использовать это в своих интересах, она начала успокаиваться.

Джек не знал, что она видела. Он зол на Томми за то, что тот играл с дверью лодочного домика, но если бы Томми зашел внутрь, он бы не нашел того, что видела Кейт. Тела лежали под досками. Так что вполне возможно, что Джек не знал. Она сохранит это в секрете. Она не должна терять надежду. Даже если никто не искал ее, они бы искали Томми. Может быть, кто-нибудь узнал его, когда он ел мороженое.

С нечеловеческим усилием Кейт поднялась на колени и скользнула в ванну.

Внезапно раздался ужасный шум. Пронзительный звук, которого она никогда раньше не слышала,

и ее сердце подпрыгнуло в груди, пытаясь вырваться из тела. Только шум исходил изнутри нее, и Кейт не могла его остановить. Ее смыло неистовым потоком боли, она переворачивалась снова и снова, пока больше не перестала понимать, где верх, а где низ.

Глава 24

Когда Джек ехал в город, снег шёл быстро и густо, покрывая не только деревья и кустарники, но и дорогу. Он не обращал внимания на болтовню Томми о лепке снеговика. У него почти получилось с Кейт. Она казалась слабой и податливой, но глупой и импульсивной — плохое сочетание, и это заставило его потерять контроль. Джек сжал зубы, когда думал о её спине.

К счастью, он не коснулся ее лица. Не хотел, чтобы его отец думал, что он избил свою жену, иначе ничего от него не добьется.

Остановившись, чтобы выбросить домашний мусор в мусорный контейнер, Джек свернул на заснеженную главную улицу и припарковался перед «У Харпера». Кто-то расчистил дорожку к двери, и в окне красовалась табличка «открыто».

Джек посмотрел на Томми.

— Как тебя зовут?

— Томми Томпсон.

— Хороший мальчик. Где твоя мамочка?

— Она осталась дома, потому что заболела.

— Правильно.

Джек отстегнул Томми от сиденья и повел в кафе. Когда они вошли, звякнул колокольчик. Все было точно так, как он помнил: кассовый аппарат с серебряной чеканкой, старомодные жестяные таблички на стенах с ценами в центах, а с потолка свисали красные и зеленые светильники в стиле Тиффани. Вдоль стойки стояли табуреты с красной обивкой, а вдоль стены — столы из кованого железа. Там никого не было.

Томми забрался на стул за одним из столов.