Я тебе не невеста, царевич! - Катя Водянова

– Так мы слушаем, – ответил старшенький. – Но более соревноваться друг с другом не будем.

– Настоящий брат как-то дороже призрачной короны, – поддержал его Велемир. – Да и твоего развлечения – тоже. Разве выбирают правителя по тому, как его жена ковры прядет? Или на пиру пляшет?

– Ну не скажи, для будущей царицы оно ох как важно, – покачал головой Ратмир. – Но лучше объясните, когда же это вы так спеться успели?

Велемир с Дмитром переглянулись, решая, кто будет объясняться. Не так уж они и спелись, на самом деле, скорее впервые не видели причины соперничать. А стоило прекратить споры, как оказалось, что брат не самый плохой человек. И иметь его в сторонниках куда лучше, чем в противниках.

– Да тогда же и спелись, – кивнул Дмитр, выходя вперед. – Пока над заданиями твоими головы ломали, а потом от опасностей по дворцу метались. И невесты наши оказались мудрее нас, сдружились и нам глаза открыли. Так что, хочешь, мне корону передай, хочешь, Велемиру, хочешь, сам правь и дальше, мы спорить не станем, найдем себе и без того дело и всегда будем на страже Тридевятого стоять.

– Удивили, – Ратмир огладил бороду. – Все ждал, когда же повзрослеете и поумнеете, а вам для того девки понадобились! Чудеса просто! А ты что же не с ними? – тут он повернулся к младшенькому. – Не нашептала лягушечка, что с братьями дружить надо?

– А мы и не ссорились никогда, – пожал тот плечами, отчего его невестушка едва не сверзилась с высоты. Но удержалась, перебирая лапками, и обиженно квакнула. – Душа моя любовью наполнена, и на семью ее хватает, и на царство наше.

– Любовью, говоришь? – изогнул брови Велемир. – Я пока гостил в царстве Кощеевом, думал много. Как же так вышло, что Дмитр, вроде бы хороший человек: честный, преданный, добрый, а столько мне всякого зла в детстве сделал, столько раз пытался со свету сжить. Конюшню вот поджег, когда отроками были, и меня внутри запер. И чем дольше думал, тем больше несуразиц видел. Брат-то, возможно, меня и не жаловал, твоими, отец, стараниями, однако ж в лошадях души не чаял, не стал бы их риску подвергать.

– Это точно, – согласился старшенький.

– Да и в других случаях не мог я прямого зла от него припомнить, все исподтишка, подленько, в спину. Дмитр, думается, в открытую бы не побоялся напасть. Тогда и стал думать, кому еще я мог помешать. А так разобраться, ничего во мне нет, кроме очереди на наследование. Но кому же, кроме старшего, выгодно меня убирать? Неужто младшенькому? Но Иванир не такой, ему наши распри не интересны.

Младший царевич тут же покивал головой с прежней глуповатой улыбочкой.

– А потом я подумал, что вообще о нем знаю? – продолжил Велемир. – Вспомнил, перебрал, сопоставил. Вроде бы властью он не интересуется, а поди ж ты, сидит в столице, при должности. А я по всему царству с мечом скачу. Да и невесту сразу привел, стоило отцу о том заикнуться. И боролся со всеми на равных, караваи пек, ковер прикупил, наверняка и к пляскам готовился, да Кащей всех спугнул.

– Просто волю батюшкину исполнил, как и положено сыну, – смиренно ответил тот.

– Достойный ответ. Только вот в чем незадача: во время испытаний опять творилось странное. Невест наших опоили, мне венок подбросили заговоренный, от которого я в волка обратился, Дмитра отравить пытались, как он мне признался, – старшенький важно кивнул на это. – Он даже на меня думал, но Альма разубедила, не поверила, что ее подруженька на такое бы решилась. А потом и вовсе Кощею на меня донесли. Личности он не назвал, намекнул только, что слух запустил кто-то из водяной нечисти. И дал кое-что.

Велемир прищелкнул пальцами, отчего из воздуха тут же соткалось зеркало. Старое, потемневшее, в человеческий рост и такое тяжелое, что стояло на больших лапах-опорах. Иванир как-то незаметно сделал шаг в сторону, чтобы случайно не отразиться в нем, но особого беспокойства не высказал, все также стоял и улыбался.

Велемир же спокойно подошел и помахал своему отражению. Было то выше его, щерилось клыками из пасти и угрожало всем когтями на руках. Волкодлак он волкодлак и есть, но свою сущность он не скрывал. Дмитр тоже без вопросов подошел к зеркалу и приосанился, разглядывая, как кружится магия вокруг его двойника, а затем братья повернулись артефакт так, чтобы в нем отразился младшенький.

Тот был меньше и худее, а еще таким же черноволосым и смуглым, как и прочие Берендеевичи. Не иначе как использовал заморские краски, чтобы больше походить на исконных жителей Тридевятого. Мол, поглядите, я такой же, как и вы, не чета пришлым правителям.

Зато на плече его приютилась не безобидная лягушка, а жуткое чудище, похожее на бородавчатый пузырь на тонких лапах. Оно бесформенной массой стекало с плеча Иванира и сонно моргало тремя глазищами навыкате.

Царские советники и охрана тут же взбудоражились, призвали магию и обнажили оружие, только младшенький все стоял на месте и улыбался, будто и не понимал, что происходит.

– Грустно мне, отец возлюбленный, что так легко наветам поверил, на ярмарочные фокусы поддался…

– Фокусы, говоришь? – Ратмир сузил глаза, затем произнес что-то и ударил магией.

Волна ее тут же разошлась от царя и окутала всех собравшихся. Советники и охрана поморщились, у некоторых, как и у Велемира, полезла вторая сущность, но быстро успокоилась, а лягушка раздулась и шлепнулась на землю в своем натуральном виде.

Размера она была впечатляющего: с хорошего теленка, пахла гнилью и тиной, нагло улыбалась всем безмерно широким ртом. Затем неясно булькнула и обратилась уже знакомой им девицей. По счастью, одетой.

– Ты что же за тварь такая? – удивился царь.

– Царевна-лягушка, – невозмутимо ответила она. – Ощущаю себя именно так, а внешность – наносное и неважное.

– Хорошо, не Царевной-лебедем, – поддакнул Ратмир. – Вот была бы потеха. Что же ты, Лягушка, со злом в мой дворец пожаловала? И не побоялась?

– Чего же бояться, если мне по судьбе здесь править, – также спокойно ответила Иванна. – Надо было только вас с сыновьями подвинуть, и все бы хорошо было. А царевичи и рады стараться: грызутся, спорят, ненавидят друг друга, а добрый батюшка их подначивает, да в усы улыбается, на это глядючи.

Возражать царь не стал, наверняка и сам понимал, что тоже приложил руку к этой ситуации. Сколько лет закрывал глаза на то, что во дворце творится. Правда ли не видел или хотел закалить царевичей неурядицами – Велемир не знал, но всецело