Я тебе не невеста, царевич! - Катя Водянова

что испытания ты прошел. – Она кивнула Велемиру. – И вообще, нравишься мне. Возьмем его в семью, а Кощеюшка? Вместо вот этой вот, – тут она ткнула уже в меня. – Сбежала от родителей на три года, ни словечка, ни полсловечка.

– Маменька! – всплеснула я руками, подошла ближе и обняла ее, едва сдерживаясь от того, чтобы разрыдаться.

– Ну, будет тебе, Василий! – она тоже похлопала меня по спине.

– Ну ма!

– Все-все, больше не буду, Василисушка, – маменька снова обняла меня. – Только больше не бросай нас.

Глава 29

Кормили в царстве Кощеевом вкусно, обильно и без ядовитых добавок. И комнату выделили просторную и теплую, с мягкой постелью и хрустящими от чистоты простынями. Велемир спал на них долго и сладко, почти как в детстве. Еще и мысли, что рядом Василиса, успокаивали и грели. Так бы и остался жить, как бы б не дела в родном дворце. Был же там кто-то, кто пытался его извести, а потом донес Кощею о проблемном Велемировом сватовстве.

Сам «батенька» на прямой вопрос не ответил, сказал, что мавки нашептали. А уж от кого они услышали, допытаться не выйдет, не та это нечисть. Одно ясно – кто-то из водных, от других бы передавать не стали. Недаром же Велемир почуял болотный запах в саду, когда с Дмитром разговаривал, да и потом были знаки.

И раз старшенького брата он скрепя сердце вычеркнул из списка подозреваемых, то оставалось не так много кандидатов. С которыми стоило бы разобраться до того, как он женится на Василисе, а Дмитр – на Альме. Не хватало еще, чтобы их жены или дети тоже оказались под ударом.

Потому утром третьего дня Велемир прихватил братца, кое-что из Кощеевых запасов, коня с Инеем и отправился с ними во дворец. А девушек решил пока в навьем царстве оставить, тем более Маша закопалась в Любашином сундучке, и разлучить их в ближайшие дни не выйдет.

Лукоморье снова встретило их теплом и солнцем. Велемир даже прищурился, наслаждаясь его лучами и ласковым ветром, что встрепал волосы. Вышли они в том же саду, из которого в навье царство прыгал Дмитр, напугав носящихся здесь слуг.

Разрушенную стену дворца успели подлатать, как и крышу, но работы до сих пор шли. Суетящиеся там люди первыми заметили царевичей и поприветствовали их. При этом на Велемира глядели, как на привидение, а то и вовсе сворачивали пальцы в обережные знаки.

– Любит тебя народ лукоморский, ох любит! – негромко произнес Иней.

– Вздумаешь об этом песню сочинить – женю, – отрезал Велемир.

– Я и не прочь, если невестушка будет вроде твоей. У нее точно сестричек нет?

– У моей Альмы есть кузины, – вмешался в разговор Дмитр. – Такие, знаешь, запоминающиеся. Плечи шире роста, молоты у каждой…

– Ха. Ха. Ха, – Иней покачал головой. – Можете потешаться, сколько угодно, но когда я решу женить, а будет это лет через пятьдесят, не раньше, то найду себе…

– Бедную глухую женщину, которая не узнает, что за зло приютила, – перебил его конь.

– Нет, он просто надеется, что к тому времени мы позабудем про его планы, – скривился Дмитр. – Какая еще женщина? Может они и бросают ему монеты в гусли, но замуж точно не пойдут.

– Это лютня, неуч! – зашипел бард, затем осекся, заметив идущего к ним царя и советников. Даже почтительно склонился, как приличный верноподданный.

Ратмир же шагал к ним широко и размашисто, будто в самом деле истосковался и хотел обнять сыновей. Но заметив взгляды царевичей замедлился и нахмурил брови:

– Вас же четверо было! Куда еще одного дели?

Велемир оглянулся, но не заметил коня. Тот, видимо, посчитал царя и советников недостаточно плохой компанией, потому и растворился в кустах. Пришлось как-то пояснить это:

– Он скромный очень.

– Ага, втюрился по уши в одну красотку, а признаться боится, – тут же влез Иней. – Хотя та на нем буквально ездит!

– Завидуешь, стихоплет? – Ратмир опять огладил бороду, но быстро переключился на сыновей. – Я вас только в раннем детстве вдвоем видел, а последнее время будто прилипли друг к другу, подозрительно все это.

– Невесты наши сдружились, – пояснил Дмитр. – Не хотим их расстраивать.

– Дело нужное. Хороши у вас девки, упустите, больше себе таких не найдете.

В другое время Велемир тут же бы ощерился и заспорил. Как это: не найдет? Да если захочет, он себе еще и не такую невесту сыщет! В тысячу раз лучше Василисы. Сейчас же только покивал головой. Второй такой в самом деле нет, хоть ты трижды все царства обыщи.

Дмитр тоже не стал спорить, только закатил глаза и скрестил руки на груди. Его Альма – тоже неповторима и прекрасна. Не каждая девица сможет на чужой земле войско собрать, а потом и поддерживать его в порядке, пока муж отсутствует. Дружинники Дмитру постоянно слали жалобы, что принцесса их то в марши вокруг Лукоморья гоняет, то рвы заставляет копать, то укрепления строить. Но он только отмахивался: практика никогда не лишняя, а то совсем разленились на службе.

И вообще будто бы гордился Альмой. Мол, поглядите-ка, какая у меня невеста деятельная да толковая, с такой ничего не страшно, всегда спину прикрыть сможет. Хотя вслух этого, конечно, и не озвучивал. В Тридевятом другие девы ценились, тихие да скромные, а не те, что козлищ молотом гоняют или войска строят.

– А что же вы Василису, вторую мою невестку не привели? – поинтересовался Ратмир. – Али не смогли ее из царства Кощеева вызволить?

– Что же вызволять, когда там ее дом родной? – Велемир пожал плечами. – Погостить пока осталась, родителей потешить.

«Не одного же тебя веселить всей компанией», – подумал он.

– И Кощей согласился дочь за тебя отдать? Удивил.

Велемир снова не нашелся с ответом, остался стоять неподвижно, а царь продолжил:

– После таких вестей думаю, не передать ли тебе наше Тридевятое? Что думаешь, а, Дмитр? Обошел тебя братец?

– Воля твоя, батюшка, – кисло ответил старший, но руки не опустил. И всем видом излучал скуку.

– Воля твоя, – поддержал его Велемир. – Как решишь, так и сделаем, но в забавах твоих, извини, больше участвовать не будет.

– Уж у нас и ковры закончились, и хлеба, и запал.

– Что же, так и уйдете, волю мою не выслушав? – нахмурился он.

В сад, тем временем, подтянулся Иванир со своей лягушечкой на плече, такой же улыбчивый и отрешенный, как и всегда. Вот уж кого не касались ни тревоги, ни заботы. Обычная жизнь будто текла в обход Иванира, не вовлекая в свои сети. Оттого и выглядел он куда