Одна откровенная ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен

Незнакомец, наконец, поднимается. Его почти черные глаза таят в себе все виды невысказанных угроз. У него есть шрам, который тянется от центра правой щеки до самого уголка рта, и он изгибает тонкие губы в фальшивой улыбке. Она должна, по идее, вызвать во мне фальшивое ощущение безопасности.

— Полагаю, это ваше. — Он протягивает мне коробочку, и я умоляю свои руки не трястись, когда тянусь к предмету.

Знаю, у меня не получается. Мужчина выгибает бровь, по-прежнему держа в руках тест. Наконец мне удается взять предмет, но дрожь не утихает.

Опускаю глаза, не в силах выносить и дальше этот строгий взор.

— Спасибо, — бормочу, стараясь не показывать свой страх.

Отхожу от него, но мужчина двигается вместе со мной, преграждая путь. Прочищаю горло, лишь бы получить уверенность, которую отчаянно ищу и которая, как я надеюсь, одурачит его.

— Извините. — На этот раз я перехожу на другую сторону, и он тоже, хихикая.

— Не стоим нам торопиться, вы так не думаете?

Незнакомец подходит ко мне ближе, вторгаясь в личное пространство. Я только сильнее раздражаюсь.

— Нет. — Снова пытаюсь уйти, но не получается.

Глубоко вдыхаю, поднимаю глаза вверх, к его лицу. Он — воплощение зла. От него исходит зловещая аура. Я замираю на месте. Мужчина улыбается мне, тянется к выбившейся пряди моих волос и крутит ее на пальцах. Замираю, цепенея от ужаса.

Он задумчиво хмыкает… мрачно… зловеще. Затем наклоняется и приближается к моему уху.

— Милая девочка, — шепчет он, — мы, наконец, встретились.

Резко отскакиваю назад, тянусь к волосам, спеша смахнуть следы его дыхания. Мужчина остается стоять, слегка наклонившись. Пристально смотрит на меня, губы растягиваются в зловещей ухмылке.

— Оливия? — Я слышу свое имя, которое произносят вдали, неловкость в знакомом тоне.

Незнакомец выпрямляется, бросает взгляд через мое плечо, и его ухмылка становится еще шире. Поворачиваюсь на месте. Воздух покидает мои легкие, когда замечаю спешащего ко мне Миллера. На его лице спокойное выражение, но в его глазах смесь эмоций: облегчение, страх, осторожность… злость.

— Миллер, — выдыхаю я.

Энергия проникает в мои омертвевшие мускулы, приводя в движение ноги. Делаю несколько шагов вперед и оказываюсь в его объятиях, прячась. Он весь дрожит. Все в этой ситуации буквально вопит об опасности.

Миллер касается подбородком моей макушки, одной рукой крепко прижимая меня к себе. Люди вокруг шумят, занимаются своими делами, а нас троих окружает леденящая тишина, как будто мы застряли в пузыре и никто, кроме нас не осознает опасности и враждебности, загрязняющих воздух супермаркета. Мне не нужно оглядываться, чтобы знать, что тот человек все еще позади. Я ощущаю его присутствие так же четко, как и напряженные мышцы Миллера. Он пытается внушить мне хоть немного спокойствия. А я стараюсь укрыться в своей зоне комфорта.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем Миллер немного расслабляется. Я набираюсь смелости оглянуться назад. Мужчина расхаживает по отделу, убрав руки в карманы брюк. Он осматривает полки так, будто это обычный визит в магазин. Но, как и Миллер, он выглядит здесь неуместно.

— Ты в порядке? — спрашивает Миллер, отстраняя меня на расстояние вытянутой руки и осматривает мое лицо. — Он не тронул тебя?

Качаю головой. Было бы неразумно что-то говорить ему. Миллер — это бомба замедленного действия, готовая рвануть в любой момент. Не думаю, что стоит это делать. Миллер знает этого человека, а также с чем я только что столкнулась.

— Кто он такой? — задаю вопрос, на который на самом деле не хочу знать ответа. Если судить по страдальческому выражению лица, ясно, что и Миллер не желает отвечать. Или подтвердить мои догадки. Незнакомец и есть Аморальный ублюдок. Не уверена, понимает ли Миллер, что я пришла к такому умозаключению, но мой интерес так и остается неудовлетворенным. Он быстро достает телефон из кармана. Одно нажатие кнопки, и через несколько секунд Миллер говорит:

— Время вышло. — А затем вешает трубку и хватает мою ладонь.

Но тут же останавливается, когда кое-что привлекает его внимание. Нечто в моей руке.

Такое впечатление, будто каждая кость в моем теле сделана из соломы и сейчас сломалась. Даже не пытаюсь спрятать тест. Как не пытаюсь придумать оправдание. Лицо Миллера непроницаемо, он просто долго смотрит на коробку, а потом поднимает глаза к моему лицу и смотрит в мои, полные слез.

— О господи, мать твою, — выдыхает он, кончиками пальцев, касаясь своего лба, и сильно жмурится.

— Мне кажется, экстренная контрацепция не сработала, — произношу я, задыхаясь. Нет нужды вдаваться в подробности.

Миллер убирает волосы с лица, выдыхает, явно потрясенный.

— Блядь!

Вздрагиваю, услышав его проклятия, волнение сменяет ужас.

— Не хотела ничего говорить, пока не буду уверена.

— Черт!

Миллер берет меня за затылок и направляет к выходу из отдела, где нас ждет полная покупок тележка. Он небрежно бросает коробку, свободной рукой берется за ручку тележки и ведет нас к кассе.

Иду на автомате. Мне не нужны инструкции. Наверное, дело в том, что я осознаю деликатность ситуации и взрывной настрой Миллера. Кладу товары на конвейерную ленту, тихо и осторожно. Миллер раскладывает их в правильном порядке. Оставляю его наедине с собой, иду на другой конец, чтобы начать укладывать покупки в пакеты. Но и от этой задачи Миллер освобождает меня. Он встает позади и начинает переупаковывать предметы. Стою, как вкопанная, пока он занимается делом. Движения точные и быстрые. Упаковав покупки, Миллер загружает пакеты в тележку. Он пытается вернуть хотя бы часть спокойствия в свой пошатнувшийся мир.

Расплачиваемся с сонной кассиршей. Миллер направляет меня к выходу. Его нервозность не уменьшается. Я не уверена, что беспокоит его больше: мое шокирующее заявление или пугающий мужчина.

Подумав о незнакомце, осматриваюсь по сторонам.

— Он ушел, — сообщает Миллер, не оборачиваясь. Мы подходим к машине, и он продолжает: — Забирайся внутрь.

Подчиняюсь беспрекословно. Миллер в это время самостоятельно загружает пакеты в багажник. Вскоре мы выезжаем с парковки на главную дорогу, атмосфера невыносимая, но от нее никуда не деться.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, внезапно забеспокоившись, что он не собирается везти меня домой.

— В «Айс».

— Но Нан, — возражаю я тихо. — Ты можешь сначала отвезти меня домой.

Ехать в «Айс» с Миллером совсем не хочется. Я бы лучше занялась любимым занятием, зарылась бы головой в песок, да поглубже.

— Ошибаешься, — заявляет он решительно, не оставляя места для споров. Узнаю этот тон. Узнаю это поведение. — У нас нет времени на споры, Оливия.

— Забота о Нан — не повод для спора!

— Грегори позаботится о ней.

— Я хочу заботиться о ней.

— А я хочу позаботиться о тебе.

— О чем ты вообще?

— О том, что сейчас нет времени для твоей дерзости. — Миллер резко и с визгом поворачивает направо, несется по улице. — Ничто из этого никуда не денется от тебя.

Сердцебиение замедляется. Мне не нравится решимость в его голосе. Следовало бы испытывать облегчение от того, что он желает исправить положение. Проблема в том, что я понятия не имею, каким образом. Но внутренний голос твердит о том, что мне это не понравится. И с чего он начнет? Я за пять минут могу написать целый лист дерьма, с которым нам нужно расправиться. Но вопрос в том, что приоритетнее. Что-то подсказывает мне, что это не моя возможная беременность. И не явление моей матери.

Нет. Все говорит о том, что встреча со зловещим парнем в супермаркете занимает первое место в списке дерьма. Аморальный ублюдок. Мужчина, от которого Миллер скрывал меня. Человек, который держит в руках ключи от оков моего мужчины.

Глава 19

Это первый раз, когда «Айс» предстал передо мной полностью пустым.

Миллер сажает меня на высокий табурет и поворачивает лицом к бару, прежде чем обойти его и схватить сверкающий стакан с одной из стеклянных полок. Он с силой ставит его перед собой, берет бутылку виски и наливает стакан до краев. Затем выпивает, вздыхает и откидывает голову назад. Медленно поворачивается и прислоняется спиной к стойке, пялится на свой пустой стакан.