Гончий бес - Александр Сивинских

— Ну что ж, — сказала она, — давайте определяться. Либо вы забираете чемодан с букашками, и мы разбегаемся. Транспортом и водителем я вас обеспечу. Либо остаётесь здесь. Тогда мы приводим факты к общему знаменателю и сообща решаем, как действовать дальше. Моё мнение: вам лучше уехать. — Она подняла глаза на Марка. — Переводите, мистер Фишер.

— Это не имеет нужды, — сказал Дядюшка Джи по-русски. — И мы будем оставаться. Пока оставаться.

Миссис Вольф восприняла его заявление, будто само собой разумеющееся. Она кивнула.

— Хорошо. Поскольку вашу историю я знаю, осталось изложить мою. Если не углубляться в излишние детали, она проста. На заводе мужа его двойник, которого мы с Хайдаровым звали Допом, организовал производство интересующих вас игрушечных кузнечиков. Собирался продавать их в качестве сувениров.

— Доп — это от «дополнительный»? — полюбопытствовал Марк.

— Считайте, что да, — уклонилась от прямого ответа Дарья. — Чертежами Допа снабдил тот же человек, который предлагал их вам. Сначала он упрямился, но шантаж — эффективная штука. Производство было налажено в рекордные сроки, однако поспешность до добра не довела. Первая партия кузнечиков вышла с технологическим браком. Вместо того чтоб танцевать полечку, как было заложено в программе, игрушки повели себя непредсказуемо. При этом серьёзно пострадали работники завода. Муж всегда очень серьёзно относился к охране труда на своих предприятиях. Он приказал немедленно найти виновных, а опасное производство свернуть. Доп уехал на завод, но у нас возникли большие сомнения в том, что он послушается. Поэтому я наняла частного детектива, который дол-жен был проследить за двойником. Детектив — мой добрый знакомый Павел Дезире, которого вы приняли за любовника.

— Мы ошиблись? — ехидно спросила Сильвия.

— Нет. Кое-что между нами действительно было, — без стыдливости призналась Дарья. — Муж об этом знал. И не возражал. Сам он из-за инвалидности мог далеко не всё. Павел уехал, мы стали ждать результатов наблюдения. К сожалению, на связь он так и не вышел. Я подозреваю худшее. Зато вернулся Доп. Видимо, на заводе он разузнал, как управлять саранчой. Наполнил чемодан этими тварями и поехал шантажировать уже нас. Да только Басмач — не гей из архива, его и пули-то никогда не пугали. Что уж говорить о заводных таракашках. Тем более, оба телохранителя Допа были нашими людьми. Нам и в голову не могло прийти, что они переметнутся на сторону двойника. Ну, то есть предать мог Лёва — по недостатку мозгового вещества. А вот Семёныч…

— Who's Semyenych? — переспросил Дядюшка Джи.

— Телохранитель, который успел сбежать. Проворный, паразит. Я ж по нему раз десять выстрелила. И ни одного попадания! — В голосе Дарьи прорезалось что-то вроде восхищения. — Не то навыки подрастеряла, не то «маятник» спецназа и впрямь рабочая штука.

— А этот Семёныч сейчас не может как-нибудь нам навредить? — задал Марк давно тревоживший его вопрос. — Скажем, заявить в милицию об убийстве двойника?

— Теоретически, конечно, может. Но я очень сомневаюсь, что он так поступит. Всё-таки башка у мужика варит. Должен понимать, что сам и станет главным подозреваемым в убийстве Хайдарова. Лишь бы к конкурентам не перекинулся. — Дарья озабоченно нахмурила брови. — И всё-таки не понимаю, что с ним произошло. Видимо, узнал на заводе что-то по-настоящему серьёзное.

— Он пытался остановить двойника, — напомнил Марк.

— Если бы Семёныч действительно хотел, то остановил бы, будьте уверены. Это та-кой зубр, что и танк остановит. Чёрт, придётся самой ехать в Старую Кошму. На завод.

— Мы будем ехать тоже, — решительно сказал Дядюшка Джи.

Марк, по врождённому умению предчувствовать неприятности, ожидал этого с само-го начала, но всё-таки не удержался и тяжело вздохнул.

— Хватит стонать! — Дядюшка Джи вмиг сделался суров, как подобает настоящему Луизианскому Льву, и загрохотал на родном языке: — Неужели ты вообразил, что я брошу эту бедную женщину в тяжелейшей ситуации одну? Подумай, какое у неё сложится впечатление об американских мужчинах, если мы сейчас трусливо сбежим. Запомни, сынок, Америка, храни её Господь, стала великой страной только потому, что её мужчины никогда не отступали и не сдавались. Мы завоевали Дикий Запад и Аляску. Мы разбили Гитлера и покорили Луну. Мы вырвали хребет мировому коммунизму и вздёрнули Саддама Хусейна. Разве нас остановит горстка игрушечных кузнечиков?

Прославляющий Америку спич разбудил Декстера. Он захлопнул рот, сел прямо и завертел головой, пытаясь понять, что послужило источником жуткого рыка. Наконец сообразил, с пьяной отвагой показал мистеру Джи большой палец и потянулся за бутылкой. Однако заметив, что ЛЛ нахмурился, оставил спиртное в неприкосновенности.

— Так я же не возражаю, сэр! — пролепетал Марк.

— Ещё бы ты возражал, — значительно мягче сказал тот. — О’кей, всё забыто. Спроси у миссис Вольф, когда выдвигаемся в этот её Кошмар-сити.

Выслушав вопрос, Дарья ненадолго задумалась и сказала:

— Сначала я хочу разыскать Пашу. Он парень малость безалаберный, мог до сих пор никуда не уехать. Небось, и телефон отключил, потому что стыдится.

— Возьмёте его с собой?

— Ну уж нет! Сдам на ответственное хранение надёжным людям. Мне он нужен целеньким. Хватит с меня и того, что одного мужика я сегодня уже потеряла.

У Марка в кармане робко встрепенулся и тут же затих телефон. Проверив список вы-зовов, Марк нервно рассмеялся.

— Что такое? — поинтересовался Декс. — Прислали по смс анекдот?

— Почти. Звонил беглый «бычок»!

— Экая сволочь! — пришёл в восхищение Дядюшка Джи. — Ну так ответь.

Марк нажал кнопку вызова и стал ждать. Кир (это был его номер) отвечать не спешил. Наконец гудки прекратились.

— Алло?

— Хрен в табло! — злобно рявкнул Фишер.

— Вау, мистер, ты живой! — обрадовался Кир. — Круто! А как остальные?

— В полном порядке. Передают самые добрые пожелания.

— Чё, серьёзно? А какие?

— Мисс Голдэнтач, например, желает вам скорейшей принудительной импотенции, а Декстер надеется провернуть это дельце собственными руками.

Кир жизнерадостно гоготнул.

— А босс что?

— Уговаривает госпожу Вольф повременить с приказом о вашей ликвидации, — уже без тени шутливости сказал Марк. — Пока безуспешно.

В трубке наступила тишина. Потом Кир закашлялся — так, словно только что поперхнулся рыбьей костью, а когда успокоился, сказал:

— Ты, короче, Фишер, это самое… Скажи, что не надо нас ликвидировать. Мы, короче, по-любому искупим… Ну, вину, в смысле… и всё такое. Косяков больше не будет, клянусь! И Тимоха клянётся. Только убивать не надо. Скажи им, а?

— Просят прощения, — громко сообщил Марк. — Клянутся искупить вину.

— Что ж, пусть возвращаются, — сказал Дядюшка Джи. — Работёнка для них найдётся. Надо же кому-то прибрать трупы Допа и его бодигарда. Да и без транспорта паршиво.

— А я бы предпочла больше не связываться с этими мерзавцами, — крайне резко воз-разила Сильвия. — Извините, сэр, но вы совершаете большую ошибку. Как можно доверять единожды предавшим? А транспорт… Транспорт нам пообещала миссис Вольф.

Луизианский Лев покачал головой.

— И всё-таки поступим так, как решил я. Что касается лично вас, Сильвия, то вы можете спокойно лететь в Штаты.

— Я уволена?

— Разумеется, нет. Но рисковать и дальше вашей жизнью я не вправе.

— В таком случае, сэр, предпочту остаться. Вы недавно очень красиво говорили о героических американских мужчинах, но почему-то абсолютно забыли о женщинах. Интересно, как далеко ушли бы ваши бравые первопоселенцы без своих жён…

— Мисс Голдэнтач, вы прелесть! — Дядюшка Джи в два огромных шага оказался подле Сильвии и заключил её в объятия.

Та старательно пыталась удержать на лице строгое выражение, но получалось плоховато. Уголки губ приподнимала непослушная улыбка.

Дома Павел Дезире по-прежнему отсутствовал. Или делал вид, что отсутствовал. Во всяком случае, на громкий и продолжительный стук дядюшкиной трости никто не ото-звался. Лишь из соседней квартиры выглянула некая помятая личность, дыхнув перегаром, спросила: «Это что, дятлы прилетели?» — и, не дожидаясь ответа, снова исчезла.

Тихие и покорные, но при этом готовые на любые подвиги «бычки» предложили вы-ломать дверь. Или хотя бы взобраться по водосточной трубе и проникнуть в квартиру через окно. Оба предложения были отвергнуты Дарьей, как идиотские.

— Раз Паша не выходит, значит, квартира пуста. Поедемте в агентство.

Появляться в окрестностях проклятого «Серендиба» Марку хотелось меньше всего. Однако едва он увидел дом, где с ним случилось постыдное, в груди возникло странное чувство. Это была боязливо-сладостная истома — наверное, родственная той, что испытывают преступники, раз за разом возвращающиеся на место злодеяния. Его тянуло войти в агентство, подняться по знакомой лестнице в знакомый кабинет. Разуться, шагнуть босы-ми ногами на ковёр и ощутить под ступнями щекочущую мягкость драгоценного ворса. Извлечь из портфеля зерцало Макоши…