Боевой маг при эстелийском дворе - Екатерина Сергеевна Бакулина

боевой маг и ему по долгу службы приходилось убивать… и мне приходилось на войне. Но сейчас на мгновение словно что-то чужое скользнуло. И как-то сразу поверилось, что убить может.

– Мы сделаем лучше, – сказала бабуля. – Проклятийника убивать небезопасно. А предсмертное проклятие вообще штука очень стойкая, тут даже я не уверена, что смогу снять. Но я могу поставить зеркальный щит от проклятий. Если Энрико захочет мальчика проклясть, то проклятие отразится и обернется против него самого. Это подействует куда лучше.

– А если он не станет проклинать? – спросил Мендеш.

– Не станет? – удивилась бабуля, глянула на Леса. – Это вы моего внука плохо знаете, он умеет нарываться, как никто.

Лес засмеялся, кивнул.

– Я все сделаю.

В этом бабуля не сомневалась. Если говорить об умении нарываться – тут я не сомневалась тоже.

– А на остальных, кто пойдет с ним, вы сможете поставить такую защиту? – спросил Мендеш.

– Нет, – бабуля покачала головой. – То есть защиту могу, но на отражение она работать не будет. Тут важна правильная кровь, важен дар проклятийника в крови, пусть и не активный. У Леса есть, он ведь мой внук. Сам он никого не может проклясть, разве что чуть вплести проклятие в традиционное боевое заклинание, делая его более разрушительным… Так?

Лес молча кивнул.

Да, такое бывает. Все мы получаем кровь и силу от обоих родителей, но активным становится только один дар. И все же, во всех нас разной крови намешано. Это во многом определяет индивидуальные способности и индивидуальный иммунитет.

– Вот… – сказала бабуля. – И за эту каплю дара я могу зацепиться, выстроить правильную защиту. Но Энрико очень силен. И не стоит забывать, конечно, что у него и своей традиционной защиты хватает, он не только проклятием ударить может. И не только он сам. И сдаваться на милость властям точно не захочет. Так что пробиваться, возможно, придется с боем. Это все равно риск. Абсолютной защиты не будет. Против такой силы абсолютной защиты не может быть. Многое зависит от тебя самого, мой мальчик, и еще больше от удачи.

Лес кивнул снова. Он готов рискнуть.

– Я тоже могу пойти… – мне вдруг страшно за Леса стало. Я так устала за него бояться, но все равно. Если его там убьют? Если защита не сработает?

– Нет, моя девочка, – вздохнула бабуля. – Мы с тобой останемся. Ты пока дашь показания, это не менее важно, поверь. А потом мы будем решать, как помочь королю. Каждый должен делать то, что он может лучше всего.

Да, тут сложно не согласиться.

Лесу сражаться и рисковать, а мне…

Если мы не сможем спасти Альберто, кто займет его место? Один из тех, кому сегодня предъявляем обвинения? Гуэрра? Вот уж кто-кто, а Гуэрра как-то неожиданно не у дел. И если ничего нового не выяснится, ему даже толком нечего предъявить. Эворе есть, дочери Гуэрры есть, а ему самому… Впрочем, стоит покопать, и могут открыться новые подробности, я просто не все знаю. Вряд ли его дочь действовала совсем сама. Но это дела Мендеша.

Мне сейчас стоит думать о своих, бабуля Леса права.

И стоит спешить.

И вот, в который раз я обнимаю Леса, заглядывая ему в глаза. Нам дали немного времени поговорить наедине.

Мне страшно опять.

Да, у него есть план, но в таких вещах никто не может знать наверняка.

Я устала бояться.

– Ты ведь вернешься? Все хорошо будет?

– Конечно хорошо, Ив, – он гладит меня по волосам. – Ты же меня знаешь. Как только все закончится, я обещаю тебе, что возьмем отпуск на неделю… – он чуть губу закусил, прикидывая. – На месяц… Ну, не знаю, как пойдет, но на неделю точно. Поедем куда-нибудь к востоку на побережье… Можно в Адавейру, у меня там двоюродная тетка. Там очень красиво, ты посмотришь. Спокойно, тихо… Или к ней, или найдем где можно снять домик с видом на море, как захочешь. Отдохнем.

Ох, Лес…

– Две недели, – сказала я строго, глядя на него.

– Две недели, – он согласился со вздохом. – Да, я договорюсь, меня отпустят.

– И ты готовишь мне завтрак по утрам.

Он улыбнулся.

– Ну, это я точно могу обещать, без проблем. Только готовлю я так себе, поэтому разнообразия обещать не могу. Но буду стараться. И завтрак, и все, что захочешь.

Когда все закончится.

Я сейчас смотрю на него… вот он в этом кафтане на голое тело, который в груди не сходится… На груди видны следы ожогов. Уже совсем посветлевшие следы, но есть. Синяки на ребрах уже сошли. Я осторожно дотронулась, провела пальцем. Леса ведь пытали по-настоящему, но его это не заботит совсем. Только результат. Кончено, сила потом легко устранит повреждения… но все же это не значит, что ничего не было. И это никогда не закончится. Он всегда будет в такие истории лезть. А если однажды удача от него отвернется?

– Что? – спросил Лес, глядя на меня так неожиданно серьезно. – Жалеешь, что вообще связалась со мной?

Прости.

Нет, не жалею. Но иногда… Я не уверена, что могу выдержать все это.

– А менталистов у тебя в роду не было? – попыталась было обратить в шутку, но весело не вышло.

Он покачал головой. Очень серьезно.

– Прости, Ив. Я… Мне очень хочется тебе пообещать, что такого больше не повторится, но я не могу, это не будет правдой. У меня не выйдет, ты сама это знаешь.

Не будет. Он не успокоится. А если успокоится, то это будет уже другой Лес, чужой. Не тот Лес, которого я люблю.

– Да, – я кивнула. – Я всегда знала, что ты такой. Ты и не скрывал. С первой встречи. Спокойная жизнь – это не с тобой. С тобой – только может быть две недели спокойной жизни, как реабилитация… – я улыбнулась, вздохнула, влезла ему руками под кафтан, благо это не сложно сейчас, он даже не застегивается. Обняла, прижавшись щекой. – Когда ты где-то там, и я не знаю, что с тобой, мне вечно хочется тебя убить. Самой. Что б уж наверняка, и не мучиться сомнениями. Я тебя почти ненавижу за то, что мне приходится из-за тебя переживать и страдать. Но когда я вижу тебя… – не удержалась, шмыгнула носом. – Я не знаю… Я не могу сейчас на тебя злиться. Очень хочу злиться, но не могу.

– Я тоже тебя люблю, Ив, – он поцеловал меня в макушку.

И что с ним делать?

* * *

Прежде чем убивать – надо вылечить, иначе ничего