Мой личный враг - Татьяна Устинова

Подошли еще двое — моложавый генерал и его жена. Улыбки стали еще ослепительней, а разговор совсем неинтересным.

Аманда неожиданно взяла Александру под руку.

— Давайте побродим? — тихонько предложила она. — Если я сейчас же не отойду от Стивена, меня стошнит прямо на его ботинки.

Александра с радостью пристроилась рядом с ней.

«Что за милая девушка!» — растроганно подумала она.

Они взяли еще шампанского и медленно пошли в соседний зал, обе очень высокие и очень разные, улыбаясь друг другу и почти не разговаривая.

— Стивен мерзкий человек, но отличный продюсер, — неожиданно сказала Аманда. — Он вас раздражает, я вижу. Он всех раздражает. Он снимает этот сериал уже десять лет, и, кажется, еще тогда у них вышла какая-то история с вашим мужем.

— История? — переспросила Александра, но Аманда равнодушно пожала плечами.

— Кто-то кого-то любил или, наоборот, не любил. Все как в сериале.

Она засмеялась, а Александра почувствовала вдруг острый приступ ревности. Кто кого там любил или не любил?

Они остановились у изящного столика, на котором, потрескивая, горели свечи и рядом стоял навытяжку официант. Александра улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ неожиданно широкой искренней улыбкой. Александре стало весело. Не так уж он и плох, этот прием. Вокруг полно приятных людей, и Моцарт, на удивление кстати, и бальный зал с натертым паркетом, в котором отражаются огни громадной люстры, и приглушенная англо-французская речь, и оголенные плечи дам, и льдистые всполохи бриллиантов — все было как в старых фильмах, которые она любила.

Рядом с Амандой она не чувствовала себя чрезмерно высокой, и от Стивена они избавились вполне благополучно… Так что все о'кей.

Оставалось немного — продержаться, пока ее не отыщет Филипп. Главное теперь — не столкнуться с официантом, не перевернуть столик с напитками, не забыть, как зовут жену австрийского консула, показавшуюся на горизонте, — у нее сложное имя, и, кажется, они знакомы…

И тут ее окликнули:

— Александра?!

В голосе, странно знакомом, основной интонацией было удивление. Александра резко повернулась.

Андрей Победоносцев в смокинге и бабочке взирал на нее с недоумением и без всякого энтузиазма. Вика у его локтя даже застонала чуть слышно:

— О-о…

— Значит, все-таки ты, — констатировал Андрей без улыбки. И спросил деловито: — Что ты здесь делаешь?

Аманда извинилась и отошла, а изумленная Александра некоторое время молча переводила взгляд с одного на другого.

— Здравствуй, дорогая, — вдруг произнесла Вика и улыбнулась холодной любезной улыбкой, как хозяйка, заставшая горничную в неположенном месте. Александре показалось, что у нее сейчас потребуют объяснить свое поведение. Ты что это здесь делаешь? И куда пропала? Не видно тебя, не слышно…

По старой памяти они были с ней строги, но справедливы и готовы выслушать оправдания. Как будто и не было всех этих лет! Как будто только вчера она сидела под столом в комнате «Новостей», не представляя, почему у нее до сих пор не разорвалось сердце. Не зная еще, что ждет Ивана Вешнепольского, тащившего ее домой в ту страшную ночь. Не ведая пока, чем грозит им будущее…

— Привет, — выдавила Александра. — Вы давно из Москвы?

— Мы из Лос-Анджелеса, — возразил Андрей с некоторой досадой, как будто весь мир должен был знать, что он прилетел из Лос-Анджелеса. — А ты откуда взялась? Где пропадала?

— А сюда-то как попала? — вставила Вика, оглядывая Александру с головы до ног.

— Я здесь живу, — пояснила Александра бесцветным голосом. — С мужем.

— Вот как… — Андрей был рад, что все объяснилось так просто.

Когда-то давным-давно он даже заплатил кому-то, кто взялся ее убить. Ее не убили, она как сквозь землю провалилась. Он даже рад был. Все-таки бывшая жена, тлут с ней, пусть живет, а то нехорошо как-то, честное слово…

Он далеко ушел, если взять за точку отсчета тот момент, когда они расстались, — разбогател, посерьезнел, перестал дрожать и понял, что может быть не только «шестеркой», но и самым настоящим боссом. В полном смысле этого слова.

Но Александра на американском приеме в Париже… Это было как-то… неправильно и нервировало его.

— И где твой муж? — спросила Вика.

— Где-то здесь. — Александра кивнула на толпу. Может, Филипп увидит ее, придет и спасет?

— Он официант? — снова спросила Вика.

— Не совсем, — улыбаясь, ответила Александра.

Они не виделись пять лет. Нет, почти шесть, наверное. Сердце тяжело стучало в груди, кровь прилила к щекам, и даже разболелась голова. Все давно прошло, и, однако, как противно и гадко стало на душе. Как будто она по-прежнему неудачница и круглая дура, о которую так легко было вытереть ноги.

Все ее прошлое — до Филиппа и без Филиппа — вдруг обрушилось на нее и накрыло с головой. Стало трудно дышать. Неужели она не выплывет?

Все давно ушло, сказала себе Александра. Мы изменились. И все вокруг изменилось.

Ладка с Михайловым и их близнецы живут в Костроме, откуда Михайлов родом. Он открыл туристическую фирму, возил иностранцев по Золотому кольцу, преуспевал и процветал. Ладка рассказывала, что каждое утро Васятка благодарит господа за то, что он когда-то лишил его всего: карьеры, работы, зарплаты, и ему пришлось все начинать сначала.

Они построили дом с видом на Волгу, громадный и надежный, как утес. Близнецам было уже три. Ладка работала на местном телевидении, и, естественно, равных ей не было.

Маня сидела с новорожденной дочкой, на крестины которой они все собирались съехаться в Москву в начале лета.

Александра прилетела в Москву, как только Иван позвонил и сказал, что Маню увезли в роддом, но все-таки опоздала. Маленькая Санька, названная в честь Александры, уже родилась. Лада успела раньше. «Мне ближе», — сказала она, когда Александра ввалилась в приемную дорогого и современного медицинского центра. Потом они поплакали немного, пока Иван на них не прикрикнул. Он работал в представительстве агентства Рейтер и про телевидение не хотел ничего слышать. Ему было труднее всех.

Все устроилось и образовалось. Так или иначе.

Все так или иначе было забыто или почти забыто.

Конец истории.

И вот теперь Вика с Андреем стояли перед ней, вполне осязаемые и непохожие на призраков. Гладкие и сытые, как доберманы, с ледяными ухмылками на равнодушных физиономиях, и им было в общем-то все равно, растерзать жертву или отпустить. Она больше не представляла для них никакой опасности.

— И все-таки что ты тут делаешь? — подала голос Вика, и Александра поняла: решили растерзать. — Ты где работаешь-то, дорогая? В ночном клубе?

Им это показалось забавным, и они засмеялись. Андрей, прихлебывая виски, сказал добродушно:

— Выглядишь ты хорошо. Молодец.

Какой прогресс! Когда он был ее мужем, таких слов он ей не говорил. Неряха, слышала она. И только.

— Ей без этого нельзя, — подхватила Вика. — Верно, Шура? Будешь плохо выглядеть, кто тебя снимет?

Никто и никогда не называл Александру Шурой.

— Как у вас дела? — спросила она жалобно. — Что происходит на отечественном телевидении?

— За телевидение не беспокойся, все о'кей, — холодно сказал Андрей. Мы ему не дадим пропасть. Вот я для пользы дела записал интервью в Си-эн-эн. Так что живем…

— Ты записал интервью для Си-эн-эн? — уточнила Александра.

— Я давал интервью Си-эн-эн, — раздражаясь, пояснил Андрей.

— В качестве кого? — не поняла Александра. Похоже, она действительно отстала от жизни? Неужели он стал так знаменит, что им заинтерeсовалось Си-эн-эн?

— Как ведущий и как продюсер, — охотно пояснила Вика. — Он теперь большой человек, Шура. Пока ты в ночных клубах плясала, он стал о-очень большим человеком. Даже по масштабам Си-эн-эн.

— Я создаю свой канал, — небрежно обронил Андрей. — Совместно с Евровидением. Политика, качественные новости, высококлассное кино… Все очень просто, добротно и профессионально. Денег туда вложено… — И он очертил рукой ту гору денег, которую вложил в свой простой, добротный и профессиональный канал.

— А чьих денег? — простодушно спросила Александра. Не зря она почти пять лет пробыла замужем за бизнесменом мирового уровня. Кое-что теперь соображала. — Американских?

Андрей с Викой переглянулись, на их лицах появилась озабоченность.

Зря они так, пожалуй… Следовало быть осторожнее. Кто ее знает, эту дуру. И непонятно, как она оказалась на приеме, и почему на ней умопомрачительно дорогое платье. Они не могли отказать себе в удовольствии вновь поиграть с ней в «кошки-мышки». Развлечение, по старой памяти, казалось им невинным и приятным, но осторожность все-таки не помешает.

— Да, в общем, это совсем не важно, — сказал Андрей. — А ты давно здесь живешь?