Пандемоний - Дэрил Грегори

— Привет, — поздоровался я.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Мариэтта.

Не исключено, что это дежурный вопрос священника во время посещения больного. Похоже, церковный этикет существует даже для непонятно кем рукоположенных священников далеких от ортодоксии сект.

— Неплохо, — ответил я. Рот был словно набит ватой. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, я прочистил горло. — Уже почти не знобит.

На меня надели нечто вроде жилета-грелки, и теперь температура тела поднялась выше некой критической для здоровья отметки. Окоченевшие конечности мне также отогрели — медсестры навалили на меня с полдесятка одеял, натянули поверх них простыню, края которой подоткнули под матрас. В результате получился небольшой холмик, внутри которого были спрятаны мои ледышки-руки и ледышки-ноги. Я старался не шевелиться, чтобы не разрушить их творение.

— Врачи говорят, ты делаешь поразительные успехи.

— Сегодня утром я удивил сестер тем, что выпил куриный бульон. Чем не успех. — Я вымучил улыбку, хотя, признаться, не слишком убедительную, и поспешил сменить тему разговора: — Ты видела Лью?

— Только что заглянула к нему. В данный момент он находится под действием лекарств, так что ему не больно, — ответила Мариэтта и подошла к моей кровати. Я заметил, что она не знает, что делать с руками. — Он не помнит, как спасал тебя. Но это обычное дело.

Обычное для одержимых, имела она в виду.

Я вновь попытался сменить тему:

— В некотором роде это даже к лучшему. Чем меньше он знает, тем лучше для него самого. Он не станет втягивать себя в расследование.

— Какое такое расследование? — удивилась О'Коннел, хотя не похоже, что искренне.

В палате кроме нас никого не было, но тем не менее она сочла нужным разыграть небольшой спектакль.

Я не знал, что ей на это ответить. Командир Штольц и по крайней мере трое боевиков его «Лиги» мертвы — пали жертвой Шуга. Остальные — все, за исключением Бертрама — предпочли спастись бегством на вертолете. Согласен, эти ребята явились с намерением убить меня, так что в полицию они точно обращаться не станут. Тем не менее мы имеем четыре трупа. Когда в вашем городе гибнут люди, трудно делать вид, будто ничего не случилось. Должно возникнуть желание выяснить, что все-таки произошло.

Или нет. Допустим, обратятся они в полицию. И что будет дальше? Копы арестуют Тоби? Или даже убьют его? Но тогда Шуг просто переселится в кого-то другого.

Вряд ли это первый случай, когда люди бесследно исчезали в озере. И наверняка не последний.

О'Коннел внимательно следила за моим лицом и, похоже, заметила, до меня наконец дошло.

— Это ведь Гармония-Лейк, Дэл, — произнесла она.

Черт возьми, ну кто бы мог подумать!

— Тем не менее тебе придется ответить на кое-какие вопросы, — добавила она и отошла к окну. — Лью хочет знать, что с ним произошло. Мои ответы его не удовлетворили.

— Что ты сказала ему? — спросил я.

— То, что видела своими глазами, — ответила О'Коннел. Солнечный свет проникал из-за ее спины, так что ее лицо оставалось в тени. — Я видела, как он разорвал на себе наручники, как они треснули, словно картонные; как сбросил с себя тазер и вырубил двух вооруженных громил. А еще я видела, как он спас собственного брата, вытащил его из воды. — Она на минуту умолкла. — Это то, что я видела. А теперь почему бы тебе не поведать мне о том, что произошло.

— Я был на дне озера, как ты знаешь, без сознания, до того момента, как…

— Только не надо мне лгать, — негромко произнесла О'Коннел.

Мне было больно смотреть на солнечный свет, поэтому я уставился на холмик из одеял, который закрывал меня от подбородка до пят, подобного белой крышке гроба.

— Как ты это сделал, Дэл?

— Не понимаю, о чем ты! — огрызнулся я.

— Я бы советовала тебе не повышать голос.

Она выпрямилась, но лицо ее по-прежнему оставалось в тени.

— Ты перепрыгнул в Лью. Ты вселился в собственного брата, ты управлял им, а потом вновь вернулся в собственное тело. Ты можешь и дальше притворяться, что ничего такого не произошло, можешь делать вид, будто это была предсмертная галлюцинация, но ты это сделал.

— Послушай, я ведь не говорил, что… — Я набрал полную грудь воздуха.

— Ладно, проехали, — оборвала она меня. — Что-то случилось. Не знаю как, но случилось. Ты согласен со мной?

Я закрыл глаза, чтобы получить на размышления хотя бы пару минут, после чего медленно их открыл, как будто мучимый некой неразрешимой дилеммой. Тактика номер 12.

— Я рассказывал тебе про черный колодец. Так вот, я видел его снова. На этот раз я в него прыгнул, я был внутри него. И в самом его конце находился… Лью.

— То есть ты хочешь сказать, — произнесла она, — что просто щелкнул каблуками и загадал желание.

— Я понятия не имею, как это работает, — возразил я. — Какого дьявола ты от меня добиваешься?

Мариэтта отошла от окна и обошла мою кровать. Мне снова стало видно ее лицо — эта была все та же непроницаемая маска, которую я имел возможность лицезреть не единожды.

— И что теперь? — холодно спросила она и встала напротив, сложив на груди руки и буравя меня глазами. — Теперь ты окончательно излечился?

— Нет, — честно признался я. — Все по-прежнему. — Я присел на кровати. От слабости тотчас закружилась голова, и я поспешил закрыть глаза. — Хеллион сидит внутри меня. Я чувствую его присутствие.

— Ага, а вот это уже нечто новенькое.

О'Коннел подошла к двери и оглянулась на меня через плечо.

— Почему же он тогда не перепрыгнул, когда ты его оставил? Ты ведь больше не сдерживал его? А ведь именно это ты и делал все это время — пытался его сдерживать.

Палата Лью находилась через пару дверей дальше по тому же коридору, но для меня это расстояние равнялось почти что целой миле. При желании мы могли бы позвонить друг другу, но мне не хотелось его беспокоить. Мне сообщили, что он едва ли в состоянии поднять руки, а раз так, то как он снимет телефонную трубку? Но по крайней мере один звонок он все-таки сделал. Мать позвонила мне днем сказать, что к вечеру они с Амрой будут здесь — или, на худой конец, завтра утром. Они уже в пути, однако сомневались, что успеют попасть к нам в разрешенное для посещений время. Мать задала лишь несколько вопросов — похоже, чтобы проверить версию событий, полученную от Амры, которая, в свою очередь, получила ее от Лью. Было видно, что мать пытается держать себя в руках. Пока.

Большую часть дня я провел в неподвижности, будто статуя — то погружался в сон, то вновь просыпался, не отрывая голову от подушки. Медсестры навещали меня с интервалом в два часа — мерили температуру, однако их вопросы не требовали большего, нежели кивок или нечленораздельное мычание.