Место для большего - Бет Эманн

***

Час спустя мы с Кейси были на пути домой, она была тихой. Очень тихой.

— О чем думаешь?

Она вздохнула:

— Прокручиваю в голове все, что сказала твоя мама.

— Какую именно часть?

— Все, но особенно ту часть, когда она сказала, что нет двух одинаковых семей, они все разных цветов, размеров и форм. Это очень задело меня, — нервничая, она опустила голову и начала заламывать руки. — И та часть, где она сказала, что иногда люди в двадцать пять не такие как в пятьдесят.

Я посмотрел на нее, затем на дорогу.

— Что ты хочешь сказать?

Она покачала головой.

— Нет. Нет. Ничего о нас, совсем ничего. Я просто рассуждаю. Думаешь, люди в двадцать пять иногда хотят чего-то другого, нежели они хотели в двадцать? На примере Зака?

Я стиснул челюсть и впился пальцами в руль.

— Просто подумай, Броди. Факт в том, что он здесь и кажется другим. Я чувствую, будто должна девочкам, по крайней мере, дать шанс завязать значимые отношения с ним.

— Ты ничего ему не должна, — твердо ответил я.

— Ладно, ты прав. Я ничего ему не должна, но я думаю о будущем Люси и Пайпер. Я не хочу, чтобы они выросли и однажды спросили, где их отец, а я отвечу, что он вернулся, но я не позволила им встретиться.

— Что, если он захочет вернуть тебя?

— Ни за что! — уверенно подытожила она. — У меня есть самый сексуальный, самый сладкий, самый потрясающий парень на планете, который не боится надрать ему задницу, если он перейдет границу.

— Ты можешь повторить, часть о надирании задницы.

— Мы хотим двигаться дальше, как пара, так?

— Правильно, — согласился я.

— Тогда мне нужно твое одобрение.

— Зачем?

— Броди! Потому! Я люблю то, как ты, будто яростный лев защищаешь свой прайд, защищаешь девочек и меня, но ты не можешь бить его каждый раз, когда он появляется в доме, чтобы увидеться с ними.

Я глубоко вдохнул и выдохнул как дракон.

— Когда ты встречалась с ним в парке? Мы не обсуждали это.

Она снова опустила голову.

— Он хотел увидеть девочек, но мне было неловко знакомить их, особенно потому, что ты еще не знал о нем, поэтому предложила привести их в парк поиграть и он понаблюдает за ними издалека. Мы были вместе минут пятнадцать.

— Хм.

— И что это значит?

— Не так плохо, как я себе представлял, — признался я.

— Что же ты представлял?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вы двое устроили пикник и катаете их на качелях.

— Боже! — усмехнулась она. — Даже и близко не угадал. Ты единственный с кем я хочу подобного. Но не с ним.

— Но...

— Хватить «нокать» и придумывать всякое, в том числе, что я собираюсь сбежать с ним, только потому, что он вернулся, Ты то, чего я хочу, Броди. Я хочу тебя сейчас. Буду хотеть через десять лет. Буду хотеть через пятьдесят лет. А теперь, давай закатаем рукава и поработаем над этим дерьмом, — она подмигнула мне.

Мы остановились на светофоре, и я воспользовался остановкой, чтобы наклониться и поцеловать свою девочку. Она улыбнулась мне и поморщила свой веснушчатый нос, который ставит меня на колени. Я не мог представить, как проведу с ней тридцать лет, а затем просто сдаться. Если мне настолько повезет, и однажды я уговорю ее выйти за меня, я буду крепко держать ее и никогда не отпущу.

29

Кейси

– Почему я так нервничаю? – спросил Броди, расхаживая по кухне, как новоиспеченный папаша.

Я рассмеялась.

– Потому что им по шесть и только Бог знает, что придет им на ум.

Сегодня был именно такой день.

Сегодня именно ТАКОЙ день.

Мы сядем с девочками и расскажем им о Заке. Я нервничала, но была невообразимо рада сбросить эту гору с плеч и двигаться дальше. Я понятия не имела чего ждать от них, когда рассказала им. В конце концов, им всего шесть лет.

– И что же ты скажешь? – он сел за кухонный остров, нервно постукивая пальцем по столу.

– Постараюсь объяснить все, как можно проще. Они все еще маленькие, поэтому лишь основные моменты, – я села напротив него и взяла за руку. – Они будут расти, и у них будет возникать больше вопросов и тогда мы посвятим их в детали. А сейчас, чем меньше, тем лучше.

– Да. Хорошо, – вздохнул он.

– Ты уверен, что хочешь этого именно сегодня?

Сегодня Хэллоуин и Броди предложил, эту ночь как идеальную для того, чтобы мы все оставили прошлое позади и отвели девочек собирать сладости. Я позвонила Заку и сделала предложение. Он был поражен предложением и искренне поблагодарил меня.

– Да. Давай уже сорвем этот пластырь, – кивнул он.

– Кстати, я очень хочу увидеть их костюмы, которые ты им сделал, – радостно сказала я.

Дьявольская улыбка медленно появилась на лице Броди, и он изогнул бровь.

– Хорошо. Это выражение лица интригует меня еще больше.

За несколько недель до этого, Броди спросил может ли он заведовать костюмами девочек на Хэллоуин. Он сказал, что у него есть план и девочки согласились на него, но они не хотели рассказывать мне. Для мамы выбор костюма на Хэллоуин был важным событием, но я отбросила все сомнения и позволила им оторваться без меня.

– Я очень удивлен, что они не рассказали тебе. Я, правда, думал, что они проговорятся.

– Я тоже. Я даже рассчитывала на это, – я закатила глаза.

Мое сердце начало колотиться, когда открылась входная дверь. Мама и Фред ушли на прогулку и согласились забрать девочек с автобуса. Я услышала их смех в фойе и посмотрела на Броди. Его глаза едва не выскочили из глазниц.

– Это они! – прошептал он.

– Знаю. Успокойся, – я обошла остров с той стороны, где он сидел, и обняла его. – Мы справимся.

Он сжал мою ладонь.

– Засучим рукава, Дженсен.

Мы с Броди несколько недель говорим это друг другу, с тех пор как это же сказала его мама. Фраза стала той мелочью, которую мы говорим друг другу, когда волнуемся. Я поцеловала его в макушку и сделала глубокий вдох, когда Люси и Пайпер вбежали в кухню.

– Мам! – выкрикнула Люси, и прыгнула мне на руки.

Пайпер бросила свой рюкзак и села за остров, опуская подбородок на сложенные руки. – Можно нам перекусить?

– Да, через минутку, хорошо? – я усадила Люси на стул рядом с Пайпер и села напротив. – Мы хотим поговорить с вами.

Мама поцеловала меня в щеку, проходя мимо кухни.

– Удачи, – прошептала она.

Я сдержанно улыбнулась и посмотрела на девочек. Их мордашки были повернуты ко мне, и они невинно моргали. В двадцать они, вероятно, не вспомнят эту беседу, но я ее никогда не забуду. Жизни нас всех изменятся, навсегда.