Что скрывают зеркала - Наталья Калинина

Он ответил не сразу. Кира слушала тяжелое молчание в трубке и фоновый шум, похожий на жужжание пчел, и глотала слезы. Сейчас она ненавидела доброго доктора так сильно, как собственное никчемное существование. Зачем он заставлял ее вспоминать? Зачем, если знал, что воспоминания причинят ей такую боль? За что ей такое наказание – не только потерять ребенка, но и пережить его гибель дважды? Может, если бы доктор сам ей сообщил о трагедии, она бы перенесла эту кошмарную новость легче? Если бы он был с ней рядом как отец, а не оставил одну без поддержки!

– Кира, – начал Илья Зурабович после долгой паузы и опять растерянно замолчал.

– Скажите, вы знали? Знали о том, что мой сын погиб?

Она все еще надеялась, что доктор ответит отрицательно. Или обнадежит тем, что это ошибка. Она ждала и надеялась.

– Да. Знал, – вымолвил наконец Илья Зурабович. – Сожалею, Кира. Правда, сожалею.

– Меня зовут Элеонора, – сказала она и повесила трубку.

Глава 7

Эля

Она давно не была так счастлива. А может, никогда еще в жизни, даже в тот день, когда впервые шла по вечерним улицам Москвы вместе с Сергеем. Потому что так, как сейчас, у нее еще никогда не было. И сейчас с каждой минутой, проведенной вместе с Фернандо, Эле все больше и больше казалось, что нити событий ее жизни соединялись, рвались и вновь связывались для того, чтобы в один день сплестись в этот узор, сотканный из хлещущего через край счастья, беззаботности и радости. Их встреча с Фернандо была предначертана – об этом даже не нужно было говорить, понимание этого пришло с первых минут общения – через взгляды, тембр голоса, случайные прикосновения. И пусть они оба опоздали на встречу, проплутав по чужим улицам, ошибаясь в маршрутах и сворачивая не в те переулки, сейчас, после того как они наконец-то встретились, это уже не казалось важным. В те моменты, похожие на головокружительную карусель, когда они были вместе, в квинтэссенции их любви все другое теряло важность.

Эля с улыбкой и одновременно страхом, что едва не допустила чудовищную ошибку, вспоминала тот момент, когда оставила растерянного Фернандо на остановке, думая, что никогда больше с ним не встретится. Но едва автобус тронулся с места, как мужчина бросился бежать за ним, размахивая руками и что-то крича на своем языке. Сердце Эли вспыхнуло радостью. И она, прежде чем успела понять, что делает, ведомая невидимой рукой ангела, а может, дьявола, толкающего ее в пропасть бездумных поступков, бросилась сквозь толпу к водительскому месту, требуя остановить. Тот невидимый, кто толкнул на этот поступок, вывел ее из автобуса, держа в невесомой ладони ее ладонь, а затем, когда Эля остановилась перед счастливо улыбающимся Фернандо, вложил ее руку в его. Мужчина обнял Элю, и она доверчиво прижалась к нему, вдохнула запах его одеколона и в ту же секунду поняла, что ветра перемен, дувшие в изорванные паруса, стихли и всем ее несчастьям пришел конец. Не будет больше бесконечного марафона в попытке обогнать на полшага свои страхи, не будет сменяющих одна другую безликих чужих квартир и тени опасности за спиной. Они оба наконец-то прибыли на ту остановку, где у них была назначена встреча. И даже то, что они оба оказались ошибочно соединены с другими людьми: она – с деспотом Сергеем, отцом ее ребенка, а он – с некой Патрисией, в тот момент не показалось препятствием.

Фернандо поменял билеты, решив задержаться в России еще на неделю. Что он сказал своим работодателям и жене, Эля так и не узнала. Забыв о проблемах, одетая в невидимые латы своей любви, которые, как ей казалось, могли защитить ее от любых невзгод, она каждое утро отводила Тихона в сад, а затем бежала на электричку и ехала в столицу, где раньше появлялась редко. Там уже, на площади трех вокзалов, ее ожидал Фернандо. Он принимал Элю в объятия и счастливо выдыхал ей в затылок, легонько касаясь губами ее волос. И так они, обнявшись: она – уткнувшись лицом ему в куртку, он – прижавшись лицом к ее волосам, – стояли долго-долго, разрезая, словно островок в море, людское течение на два потока. А затем спускались в дышащую холодом мрамора и жаром разогретой резины станцию, садились на поезд и уносились в беспечное путешествие.

– Я приеду и попрошу у Пат развода, – уверенно сказал Фернандо на второй день их встречи. Они укрылись от обрушившегося на столицу дождя под козырьком какого-то здания в переулке, до которого бежали, держась за руки и перепрыгивая через моментально образующиеся лужи. Там, соединившись в порывистом объятии, они впервые поцеловались. Исходящий от их тел жар высушивал промокшую одежду. И Эля, продрогшая под дождем, постепенно согревалась. Потом они со смехом вспоминали, что такой романтичный момент, как их первый поцелуй, случился в неподходящих декорациях: в неубранном темном дворе на фоне переполненной помойки, разлетающихся от порывов ветра обрывков газет, тут же падающих подстреленными птицами в грязные лужи и растворяющихся в них до серой массы. Один такой газетный обрывок расхулиганившийся ветер швырнул им под ноги. И Эля прочитала странный заголовок: «На улице разбитых зеркал». Но удивиться не успела, потому что Фернандо вновь привлек ее к себе и поцеловал. Вкус его губ был сложным, как букет коллекционного вина, и раскрывался постепенно, являя ноты одна за другой, не давая возможности насытиться, коварно опьянял и лишал воли. Морскую соль сменяла сладость южных фруктов, которая переходила в ментоловую прохладу московских дождей с горьковатой нотой опавшей листвы и дымовой вуалью.

Тогда, в перерывах между поцелуями, Фернандо и сказал Эле, что попросит у жены развода. И ее, опьяненную счастьем, даже не встревожило то, что он принял сложное решение так легко и что ей суждено стать причиной распада семьи. В тот момент Эле не подумалось даже о том, что она и сама связана узами брака. Тогда она в словах Фернандо услышала лишь главное – они будут вместе и он готов за это сражаться. А значит, все препятствия, которые им могут выпасть, не так серьезны.

А позже Фернандо рассказал ей о жене. Патрисия была девушкой его брата-близнеца, но Алехандро оставил ее ради другой женщины. И хоть времени после расставания прошло немало, Патрисия не могла с этим примириться. Фернандо всегда с ней хорошо ладил. И в том разрыве принял сторону не брата, а его бывшей девушки. Первое время он поддерживал Патрисию, но она каждый раз, разговаривая с Фернандо, расспрашивала его о брате. Потом они долго не виделись и встретились через какое-то время случайно на дне рождения у общих знакомых. Разговор двух давно не видевшихся друзей, медленный танец, морок, навеянный ночью и общими воспоминаниями, прогулка рука об руку по освещенной желтыми фонарями набережной, за оградой которой разбуженным зверем ревело море. Спонтанный поцелуй возле ее подъезда, породивший ошибочную мысль, что они вдвоем могли бы быть счастливы. И вскоре они уже обменялись кольцами, поправ все местные традиции проверки чувств годами и долгой подготовки к свадьбе.