Скажи им, что я сдался - Иан Таннуш

class="p1">Если И Бан однажды обращался за помощью, но с чьей-то отмашки лишь вернулся в руки своих мучителей, какой у него мог быть путь? Он был готов отдать свою жизнь двум незнакомцам, совершенно не заботясь о том, что с ним случится. Лишь бы не здесь.

Тот человек, что пришёл к И Бану перед смертью, не знал, что Ён и Диль ждут его у дома. Не знал, что он договорился уйти с ними. Значит, дело всё-таки в Великом Гао. Может, И Бан и ему рассказал о переписке в телефоне? На самом деле тот не хотел найти убийцу? А, наоборот, скрыть?

Здание церкви размером чуть ли не достигает здание Больга Враш. Когда Ён выходит из такси, за поездку на котором отдал почти всю подачку Юна, он сперва решает, что ошибся адресом.

— Приехали! — возвращает его в реальность Диль.

Церковь не достроена. Хотя верхние этажи можно разглядеть с трудом, видно, что они заставлены строительными балками и кранами.

Надпись у строящегося дома гласит, что данный объект не просто церковь, а также место, где живут её служители и все нуждающиеся. Кто такие эти нуждающиеся, и что должно случиться, чтобы тебя к ним причислили, не объясняется.

Людей у церкви собирается уйма. Очередь тянется вниз по улице. Благо, движение пока не перекрыла. Пришедшие не сильно устали от ожидания, и беспорядков не устраивают.

— У меня одно приглашение. — Ён не хочет оставлять Диля без присмотра среди толпы. Но что делать, если он увязался? — Можешь, просто побыть здесь и не… баловаться?

Баловаться… Ну что-то вроде убить кого-то в компании, которая сейчас окружает Ёна, это и вправду баловство. Ён сам не понял, как так быстро деградировал до уровня Диля. После последних событий он выдохся морально, и сейчас просто плюёт на то, как его мозг обозначает преступления. Потом… Потом с этим разберётся. Сейчас главное — поймать журналюгу Бо Мана. Ещё одна неприятная персона, с которой обстоятельства вынуждают иметь дело.

— Да-да, — чешет шею Диль, выказывая всю непринуждённость, какая в нём имеется. — Иди, конечно.

Ён напрягается сильнее. Он не сводит взгляда с невинно осматривающего огромную очередь Диля, пока не добирается до нужного входа — для вип-персон, к коим причислена его семья, двери другие. Как-то просто он согласился отпустить того, к кому должен тенью приклеиться.

Ён достаёт телефон и показывает голограмму приглашения. Рука дрожит ещё с событий у дома И Бана, да и всё тело потряхивает, и охранник долго наблюдает за ним, затем говорит:

— Высылаю номер приглашения. Проверьте.

— Есть, — отвечают ему в Борд, будто по рации. — Ещё не использовано.

Охранник неторопливо вертит голограмму, достаёт небольшой скан и проводит лучом по приглашению.

— Зарегистрировано, — сообщает скан.

Цвет голограммы благополучно меняется.

Охранник без особого желания делает шаг в сторону и пропускает Ёна.

Лестница ведёт сразу на третий этаж. Ещё не входя в зал, Ён видит, что место поклонения — иначе и не назвать — расположено как раз над комнатой, где собрались вип-персоны. Пол, стеклянный для собравшихся наверху, наверняка выглядит для тех, кто кланяется Гао внизу, тёмным потолком. Звон бокалов и смех присутствующих выбивают землю из-под ног Ёна. Кажется, его стошнит прямо здесь. Красное вино звонко струится по краям питьевого фонтана, возвращая мыслями к телу И Бана, с которого точно также сейчас стекает кровь. Хотя наверное, уже нет. Наверняка, его уже убрали с улицы. Хруст корочек свежего хлеба и переливы губ от сочного мяса на нём вдруг перебиваются вонью от помойных крыс, которые должен грызть Диль, иначе попросту ослабеет и будет убит. Красивые цветы украшают зал, но ярче всё же были те, что обрамляли бледное лицо мёртвого Гао на похоронах.

Ён будто попадает в ужасный сон. Он в кошмаре. Очередном. Долгом. Не желающем заканчиваться. Абсурдность увиденного не может быть реальностью. Не может быть тем миров, в котором он живёт на самом деле.

— Ты чего застыл? — всплывает перед Ёном лицо господина Нойя. Ему приходилось видеть отца Диана на фотографиях. Они его значительно ужимали — господин Нойя оказывается крупнее и выше, чем Ён представлял. — Непривыкший? Господа! — взывает он к присутствующим, и многие поворачивают голову в сторону Ёна. — У нас новенький!

— Неужели? — окружают его люди. — И на чём же поднялся? Продаже редкого антиквариата? Ты бы госслужащим? Значит, наверное, скрытой информации? Органы? Да, точно! С ними никогда не прогадаешь!

Ёна начинает трясти сильнее, и внимательный господин Нойя не может этого не заметить.

— Да полно вам! Пристали к человеку! Он аж вспотел! Кыш! Кыш! Дайте ему отдышаться! Не все сразу!

Когда он разгоняет публику, которую сам и собрал, он приобнимает Ёна за плечи и ведёт к витрине. Из неё открывается живописный вид на алтарь Гао и людей, пришедших на поклон.

— Тебе не о чем переживать, — успокаивает его господин Нойя. — Здесь ты в полнейшей безопасности! И даже больше того, — он отпускает Ёна и одним коротким прыжком вплотную приближается к стеклу и тыкает в него пальцем. — Глянь туда! Ну! Не стесняйся! Посмотри во-он туда! — Ёну не нравится ни его заискивающий тон, ни его сгорбленная поза. Он как будто продавец, которому во что бы ни стало нужно втюхать свой товар. Ён нехотя шагает к витрине и смотрит в том направлении, которое ему указывают. — Там… У гроба… Ну? Видишь? Слева? В форме стоит. Видишь? Это мой сын. — Кажется, душа Ёна покидает тело. Он сдерживается из последних сил, чтобы не развернуться и не убежать прочь из этого чёртова места. — Он охраняет нашего миссию. Почётная должность, не считаешь? — Хотя господин Нойя и хвастается, никакой гордости Ён в его голосе не слышит. — Не беспокойся. И даже знаешь, если тебе понадобиться когда-нибудь помощь… Ну знаешь… — он хлопает Ёна по груди. — Попадёшься на чём-нибудь…

— У него высокая должность? — холодно спрашивает Ён.

Улыбка пропадает с лица господина Нойя. Вся его павлинья раздутость мигом пропадает.

— Пока нет… — растерянно шепчет он, затем злобно косится в сторону сына.

Диан вытягивается по стойке смирно. С безразличием отталкивает нарушителей, желающих поближе подобраться к вертикально стоящему гробу. Он стоит на ступеньку ниже тонущего в свежих цветах Гао. Тот в своём стеклянном гробу, как кукла в коробке. Ён бы на его месте уже раз сто обернулся, но Диан ведёт себя так, будто за его спиной нет ничего особенного. Его внимание, пышущее презрением, направлено на людей перед ним. Есть ли что-то, что способно убрать с его лица это цинично-саркастическое выражение?

— Проблем у меня нет, —