Академия Кроувилл. Искушение для ректора - Наталья Гордеевская

за спину, распуская шнуровку корсета и отбрасывая его в сторону.

Сорочка так же была безжалостно отброшена прочь, и я инстинктивно попыталась закрыться.

— Не надо, — покачал Габриэль головой, отводя мои руки в стороны. — Ты прекрасна.

Его страстный взгляд пожирал мое тело, а внутри меня зародилось какое-то восхитительное ощущение от того, что он так на меня смотрит.

Сердце билось неровными толчками, кожа горела в тех местах, которых касались жадные губы. Удовольствие спиралью раскручивалось внутри, сосредотачиваясь в самом низу живота.

Казалось, что его руки были абсолютно везде, не давая мне опомнится, заставляя изгибаться и хотеть большего.

— Пожалуйста, — невольно простонала я, сама не понимая, о чем прошу.

— Сейчас, дорогая, — ответил он, разводя мои ноги и устраиваясь между ними.

Его тяжесть была приятна, но почувствовав давление от чего-то большого и твердого, я изумленно распахнула глаза.

— Прости меня, — прошептал он. — Если бы я мог, я бы взял боль на себя.

В тот же миг он подался вперед, и меня пронзила острая боль, вырвав из горла крик и заставив сжаться.

Я неосознанно попыталась оттолкнуть от себя Габриэля, но он замер, хрипло дыша, и удерживая меня на месте.

Боль постепенно стихла, оставив ощущение необычной волнующей наполненности. Я чуть расслабилась, и Габриэль отступил назад, а затем снова двинулся вперед, заставив ахнуть от восторга.

Перед глазами рассыпались звезды, а в теле зажегся огонь. Жар накатывал с каждым движением, срывая дыхание и вознося на какие-то неведомые высоты, раскаляя нервы и рождая тихие стоны.

Мне казалось, что я не выдержу это пламя внутри себя, пока оно не взорвалось на миллионы искр, прокатившись по телу сладостной волной.

Габриэль протяжно простонал и замер, уткнувшись мне в шею.

Я обхватила руками его за плечи и тихо прошептала:

— Я люблю тебя.

Эпилог

Прошло 6 месяцев

— Габриэль, а это точно необходимо? — проговорила я, намазывая масло на поджаренный кусочек хлеба.

Мы сидели на кухне в загородном доме за завтраком, и я не оставляла попыток отговорить мужа от его очередной абсурдной, как мне казалось, идеи.

Он кивнул, отпивая кофе, и со всей серьезностью произнес:

— Пока я буду на задании, это необходимо. Я уверен в этом абсолютно.

— Нагнать полный дом стражей порядка, чтобы охранять меня одну? Тебе не кажется это излишним? — я скептически приподняла бровь.

— Ты беременна! — прорычал он, яростно сверкая глазами. — Я не могу оставить тебя без защиты!

— Тебя не будет всего пару дней! — воскликнула я. — А срок совсем небольшой! К тому же, кому придет в голову нападать на наш дом? Ты и так его барьером оградил! Осталось обнести по периметру колючей проволокой и ток по ней пустить, чтоб в темноте красиво было, если кто-то рискнет сунуться!

Он с интересом покосился на меня, явно обдумывая такой вариант.

— Не смей, — предостерегла я и умоляюще захлопала глазами. — Ну пожалуйста, не надо тут чужих людей! Я попрошу Клариссу остаться со мной, уж пару дней без нее твоя академия переживет. Ничего страшного не произойдет, вот увидишь!

Он хмуро поджал губы, и я поняла, что почти уговорила его. Поэтому сложила губки бантиком, распахнула глаза пошире и ласково протянула:

— Пожалуйста — припожалуйста! Мы с Клариссой замечательно проведем время: посекретничаем, поболтаем. А ты с задания вернешься быстро, вот увидишь, что все будет хорошо.

— Охранные артефакты все равно оставлю, — буркнул он, — и идея с колючей проволокой мне нравится.

Я улыбнулась, а он, поцеловав меня в нос, добавил:

— Скоро привезу Клариссу. Отдохни, пожалуйста, тебе не стоит напрягаться.

С тех пор, как мы узнали о том, что станем родителями, Габриэль как с цепи сорвался. Он был готов обложить меня подушками и носить на руках, лишь бы я не переутомилась ненароком. Ну и его забота о моей безопасности тоже приняла небывалый размах.

Никто чужой не смог бы даже приблизиться к дому, обнесенному невидимым барьером. Мне иногда казалось, что даже птицы облетают нас по широкой дуге.

А уж охранным артефактам я давно потеряла счет.

Причем и нападать-то было некому!

Ариадна была переведена в клинику для душевнобольных закрытого типа, откуда вряд ли когда-то выйдет. В тюремной камере в ней окончательно что-то надломилось, и она никого не узнавала, лишь твердила в бреду: «Это не я, не я, не я…»

Герберт был осужден за пособничество в нападении на академию и приговорен к пяти годам лишения свободы.

Габриэль нашел нового секретаря: молодого расторопного парня, который не обладал совершенно никаким даром, но виртуозно справлялся со всеми своими обязанностями.

И даже исполнял некоторые функции ректора академии, когда группа Ворона выходила на свои задания.

С тех пор, как мой дар проявился в полную силу, мне частенько приходилось заживлять синяки, порезы, переломы и прочие ранения, которые они получали, выполняя приказы.

Сначала я горько плакала от страха, когда в дом вносили кого-то из них без сознания или с травмой, но со временем свыклась с этой стороной их работы и исцеляла буквально за считанные минуты. Пару раз приходилось чинить и Габриэля, но потом ему доставалось от меня отдельно за то, что себя не бережет.

Мачеха скрежетала зубами от злости, узнав про мой дар. Даже решила, что я нарочно его утаивала, чтобы не дать ей заломить за меня несусветную цену при заключении брачного контракта. Но Габриэля она откровенно побаивалась и к нам не лезла.

С отцом же мы общались довольно часто, и новость о моей беременности привела его в неописуемый восторг.

Сестры не проявляли желания общаться со мной, как, впрочем, и я.

Наведя порядок в кухне после завтрака, я решила почитать в гостиной, но не успела погрузиться в книгу, как вернулся Габриэль.

— Принимай гостью, — воскликнул он, входя в дом.

Кларисса вошла, восхищенно озираясь, а я радостно бросилась ее обнимать.

— Спасибо, что приехали! — шепнула я ей. — Я так по вам соскучилась, вы не представляете!

— Я тоже, детка, — растрогано проговорила она, смахнув слезинку.

Показав Клариссе ее комнату и оставив распаковывать вещи, я вышла на крыльцо проводить мужа.

Он стоял на пару ступенек ниже и был почти вровень со мной.

— Будь, пожалуйста, осторожен, — тихо попросила я, прильнув к нему и с наслаждением вдыхая запах его одеколона. — И постарайся побыстрее вернуться. Помни, что мы с малышом тебя очень ждем.

Он бережно обнял меня, зарывшись лицом в мои волосы.

— Я буду стараться, — выдохнул он. — Но мы идем без Ллойда, у него свое спецзадание от Его Величества. Я вернусь, как только смогу.