Запомни этот день - Моника Мерфи

у входа в отель, и Алекс заводит меня внутрь, держа за руку с уверенностью настоящего бойфренда. Я иду рядом с ним молча, наслаждаясь своим окружением, как и каждый раз, когда прохожу по лобби отеля. Это место просто невероятное.

И вообще вся эта поездка невероятная. И ведь она только началась.

Как только мы оказываемся в крошечном лифте, Алекс притягивает меня в свои объятия, наши тела прижимаются друг к другу. Мои руки лежат на его широкой груди; я запрокидываю голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Его взгляд такой напряженный, что мне хочется зажмуриться, но я этого не делаю.

Я все еще пытаюсь сохранять подобие самоконтроля.

– У тебя красивые глаза, – говорит он, – и губы. – Он нежно прикасается большим пальцем к уголку моего рта.

– Спасибо, – шепчу я в ответ.

– А волосы такие темные и блестящие. – Он запускает в них пальцы и играет с прядями. – На ощупь как шелк.

Я хмурюсь. Что он делает? Я в замешательстве от его оценки.

– Я не должен этого делать, – признает он, проводя указательным пальцем по моему подбородку.

– Что делать? – спрашиваю я, совершенно сбитая с толку.

– Это. – Он целует меня, и я тут же забываю, что еще собиралась сказать. В тот момент, когда его губы касаются моих, все рациональные мысли покидают мою голову.

Несмотря на мой мысленный протест несколько секунд назад, я позволяю ему целовать меня с большей страстью. Мне так этого хочется. Его язык касается моего и медленно описывает круг. Я обнимаю его за шею, пальцы касаются его волос на затылке. Его рука скользит вниз и ложится мне на попу, а спустя несколько секунд двери лифта открываются с тихим звоночком. Я открываю глаза, боясь, что кто-нибудь стоит перед лифтом с ужасом на лице, став свидетелем нашего поцелуя.

К счастью, никого нет. Алекс отпускает меня и выходит из лифта без единого слова. Я следую за ним. Из-за его длинного шага за ним сложно угнаться, и, когда он оказывается у двери нашего номера, я все еще плетусь сзади. Он задумчиво ждет меня, на его губах появляется слабая улыбка, но он выглядит напряженным. Как будто ему нужно выплеснуть накопившуюся энергию.

И у меня есть подозрение, что он хочет выплеснуть ее со мной.

Глава 30

Алекс

С тех пор как мы приехали в Париж, я был как оголенный нерв. Черт, да я в таком состоянии находился несколько недель, предшествующих этой неожиданной поездке. Сначала из-за свадебных планов, затем из-за разрыва помолвки. Потом чуть не развалилась сделка с Дешо, и отец замучил меня тем, что нужно срочно ехать в Париж и пытаться ее спасти. Мне казалось, что все против меня.

Только теперь я наконец-то чувствую, что снова контролирую собственную жизнь. Сделка с Дешо вот-вот состоится: ужин прошел хорошо, у нас с Аленом разговор завершился на такой позитивной ноте, что он сказал, что готов подписать документы. Кэролайн очаровала Сабину своим природным обаянием, и, несмотря на снобизм со стороны Луи и Манон, в моем мире снова все в порядке.

В том числе и то, что я вернул себе девушку, которую когда-то потерял.

Она идет ко мне по коридору; на ее красивом лице выражение неуверенности, но щеки покраснели (такое часто бывает), а полные губы приоткрыты. Она выглядит потрясающе в этом облегающем черном платье и на высоких каблуках. Она красивая, сексуальная женщина, и от каждого взгляда на нее мне ее хочется еще больше. За ужином между нами пробежала искра. Мы чуть не поцеловались, пока Манон грубо не прервала нас.

Хотя с нашей стороны было не совсем прилично целоваться за столом, так что это, возможно, правильно.

Именно поэтому мне просто необходимо было поцеловать Кэролайн в машине. Мне нужно было понять, реальна ли эта искра, это напряжение, или же его чувствую только я.

Определенно, она тоже его почувствовала. Она ответила на поцелуй так сладко, хотя, на мой взгляд, он продлился слишком мало, но только из-за того, что нам мешала эта глупая консоль. Чтобы немного остыть, я сосредоточился на том, чтобы написать отцу и сообщить, что я уладил сделку. Выбор был невелик: либо это, либо слиться с Кэролайн в страстном порыве на заднем сиденье машины на глазах у водителя.

Второго я, конечно, сделать не мог. Мы здесь для того, чтобы играть роли. Нельзя вмешивать сюда настоящие чувства. Это только все испортит.

– Алекс.

Я моргаю, чтобы снова сфокусировать взгляд на Кэролайн, и только тогда понимаю, что она стоит прямо передо мной, положив руку мне на грудь.

– Да?

Ее выражение лица очень серьезно.

– Ты безумно мне нравишься.

– А ты мне, – отвечаю я.

Она выглядит такой спокойной. Но почему-то у меня такое ощущение, что дальше будет «но».

– Но…

А, вот и оно.

– …может, нам… не стоит торопиться?

Она морщится, поглаживая мою грудь, затем заходит в номер.

– После поцелуя в лифте мне хочется, чтобы ты это знал, – говорит она через плечо.

Нахмурившись, я следую за ней, закрыв за собой дверь. Я наблюдаю за тем, как она включает лампу, затем снимает туфли и со вздохом облегчения опускается на диван.

– Эти туфли просто убийственные, – она поднимает обе ноги, сжимает пальцы, а я с досадой отворачиваюсь. Ее ноги – одна из моих любимых частей ее тела, а учитывая, что сейчас она избрала сценарий «смотри, но не трогай», мне нужно ретироваться, и быстро.

Пожав плечами, я направляюсь в спальню, где бросаю пиджак на стул. Я ослабляю галстук и снимаю его. Я расстегиваю рубашку, снимаю ее, добавляю к растущей горе одежды на стуле. Я раздеваюсь до черных трусов-боксеров, и в этот момент в спальню заходит Кэролайн.

– О боже. – Она закрывает глаза рукой и качает головой. – Лучше бы я этого не видела.

– Чего не видела? – Я хмуро оглядываю себя. Я что, так ужасно выгляжу? У меня возникнут комплексы, если она продолжит в том же духе.

– Тебя. – Она машет рукой в моем направлении, а вторую все еще держит перед глазами. – Полуодетого. Сразу после того, как я сказала, что нам нужно не спешить.

Я отбрасываю ногой скомканные брюки и подхожу к ней.

– Кэролайн, посмотри на меня.

Она качает головой:

– Не могу.

– Кэролайн.

– Я не хочу.

– Так не можешь или не хочешь?

Она вздыхает и опускает руку. Ее взгляд задерживается на моей груди, затем медленно перемещается вниз.

– Господи боже! – Она зажмуривается так сильно, что в уголках ее глаз появляются