БЕЛЫЙ РАБ - РИЧАРД ХИЛЬДРЕТ

Вода становилась все глубже, а лесная тень с каждым шагом сгущалась. Мы уже с тревогой задавали себе вопрос, куда ведет нас проводник, но вскоре подошли вплотную к маленькому островку, на несколько футов поднимавшемуся над уровнем воды и такой правильной формы, что он казался искусственным. Возможно, что он и в самом деле был сооружен прежними жителями этих мест и служил основой какого-нибудь укрепления.

Поверхность островка была равна приблизительно акру, и он весь порос деревьями, резко отличавшимися от тех, которые выступали из воды пруда: они были значительно ниже и не имели такого величественного вида. Берега поросли мелкими деревцами и кустарником, создававшими впечатление сплошной массы зелени.

Проводник указал нам проход, проложенный между кустами, и, пробравшись сквозь них, мы стали подниматься вверх.

По узкой извилистой тропинке, сквозь густую заросль кустарника, наш спутник привел нас к шалашу, сплетенному из веток и древесной коры. Остановившись на некотором расстоянии от этого жилья, он издал своеобразный свист. Ему ответили таким же свистом, и почти сразу из шалаша вышло несколько человек мужчин.

Наше появление, видимо, всех поразило. Я привлек их особенное внимание: должно быть, они в первую минуту приняли меня за свободного человека. Проводник наш поспешил уверить их, что мы - друзья, товарищи по несчастью, и повел нас к шалашу.

Мы были встречены очень гостеприимно. Узнав, что мы давно ничего не ели, хозяева шалаша, не задавая никаких вопросов, поспешили накормить нас. Они поставили перед нами говядину и похлебку в таком большом количестве, что мы могли наесться досыта.

Тогда только нас стали расспрашивать.

Мы рассказали обо всех наших приключениях, не упоминая, однако, об убийстве управляющего, и так как проводник, знавший нас раньше, подтвердил часть сказанного нами, наши объяснения были сочтены удовлетворительными, и мы были приняты в их компанию.

Она состояла из шести человек, не считая нас. Это были смелые ребята, которые, не стерпев деспотизма управляющих и надсмотрщиков, в разное время бежали в леса, где обрели первобытную свободу. Эта свобода, хотя и связанная с тяжелыми лишениями и опасностями, была им во сто крат милее подневольного труда и гнета, который они стряхнули с себя. Никого из них, кроме нашего проводника, нам не случалось встречать прежде.

Главарь этой ватаги бежал с одной из соседних плантаций вместе со своим товарищем. Они тогда и понятия не имели о существовании этого островка: преследуемые охотниками, они попытались спастись, перебравшись через пруд или болото, которым был окружен этот островок. Повидимому, до них никто такой попытки не предпринимал- Обоим посчастливилось: они добрались до островка, о котором никому ничего не было известно. С тех пор он служил им надежным убежищем. Постепенно к ним присоединилось еще четыре человека.

Как выяснилось, наш проводник был послан на одну из соседних плантаций с целью купить там маис. Наши друзья вели постоянную торговлю с рабами на окружающих плантациях. После того как сделка состоялась, негры, у которых был приобретен маис, принесли бутылку виски и так щедро угостили нашего приятеля, что он, не дойдя до своего убежища, свалился в том месте, где мы его нашли, и заснул мертвым сном.

Пить виски вне дома считалось тяжелым нарушением закона, установленного из предосторожности в маленькой республике на островке. Такой проступок карался тридцатью ударами ремнем, и наш проводник тут же без всякой жалости был подвергнут этому наказанию.

Надо сказать, что он принял это наказание совершенно безропотно: ведь это было выполнением закона, установленного с его согласия и защищавшего его интересы точно так же, как и интересы остальных его товарищей.

Жизнь, начавшаяся для нас с этого дня, имела, во всяком случае, всю прелесть новизны. Днем мы ели, спали, рассказывали друг другу истории, связанные с нашими побегами, или же занимались просушиванием шкур убитых животных, изготовлением одежды, засолкой мяса в запас.

Зато ночью наступало время приключений и опасных предприятий. С приближением осени мы участили наши набеги на маисовые и картофельные поля, расположенные не слишком далеко от нас. Это была своеобразная контрибуция, которой мы облагали владельцев плантаций, но продолжалось это всего каких-нибудь полтора-два месяца. Постоянным источником для пополнения нашего питания и даже доходов служили стада почти одичавшего скота, которые бродят по сосновым лесам, питаясь грубой травой, растущей в тени деревьев. Мы резали этот скот в зависимости от потребности и вялили на солнце мясо, нарезанное тонкими пластинками. В таком виде мясо составляло вкусную и сытную пищу, и мы всегда хранили значительный запас его для самих себя. Кроме того, оно служило и основным предметом нашей меновой торговли, которую мы со всякими предосторожностями, но постоянно вели с рабами нескольких соседних плантаций.

Такая первобытная жизнь в лесах сопряжена со множеством лишений, но имеет свою прелесть. Даже если принимать в расчет самые худшие ее стороны, все же она в тысячу, в десять тысяч раз привлекательнее жизни в так называемых "цивилизованных" штатах, где свободолюбивого дикаря низводят до положения жалкого раба, подобного бессловесному псу. Да что и говорить об этой "цивилизации", при которой безделье и роскошь хозяина окупаются слезами и стонами, принудительным трудом и безмерным унижением, страданием и отчаянием сотен таких же людей, как и он. О да, в вольном и смелом сердце последнего беглеца больше человечности и мужества, чем в целом народе, где власть находится в руках подлых деспотов, тогда как остальные во прахе пресмыкаются перед ними!…

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

К концу зимы стада, которые паслись поблизости от нашего убежища, сильно поредели, а трава так высохла, что оставшиеся животные стали похожи на движущиеся скелеты. Не стоило даже убивать их.

Управляющие соседних плантаций стали замечать, что их поля подвергаются регулярным набегам. От рабов, с которыми мы вели торговлю, мы узнали также, что идут разговоры по поводу значительной убыли скота и делаются большие приготовления к всеобщей охоте на грабителей.

Необходимо было отвратить от себя опасность, да и нужно было найти новые стада. Мы решили поэтому, что пятеро из нас отправятся на розыски в отдаленные местности, а трое останутся в убежище, не показываясь нигде за его пределами.

Один из наших товарищей взялся проводить нас в окрестности плантации, расположенной за рекой Санти. Он вырос на этой плантации и хорошо знал местность. По его словам, там легко было подыскать много укромных мест, где можно будет скрываться днем. Окрестные леса и пустоши изобилуют скотом.

Мы двинулись в путь, следуя его указаниям, и шли несколько дней или, вернее, ночей, держа курс на север. На пятый или шестой день мы двинулись в путь сразу после заката солнца и шли не останавливаясь, временами перебираясь через крутые песчаные холмы. Вскоре после полуночи наш проводник сказал нам, что мы приближаемся к цели. Так как луна скрылась за облаками и кругом было очень темно, он добавил, что ему трудно точно определить место, где мы находимся. Лучше всего, как он говорил, было заночевать там, где мы находимся, и выждать наступления утра. Тогда он укажет нам более надежное убежище.

Мы охотно согласились, так как буквально падали с ног от усталости и засыпали на ходу.

Разложив костер, мы сварили остатки продовольствия, взятого с собой на дорогу. Поставив одного из наших товарищей в качестве часового, мы повалились наземь и сразу же уснули.

Я спал очень крепко. Мне снились Касси и наш ребенок, по внезапно сквозь сон до меня донеслись звуки ружейной пальбы и топот несущихся вскачь коней.

Я мгновенно вскочил, не вполне еще отдавая себе отчет, происходит ли все это во сне или наяву. В ту же минуту взгляд мой упал на Томаса, спавшего рядом со мной, и я увидел, что платье его в крови. Он тоже поднялся, и, не пытаясь даже разобраться в происходившем, мы бросились в гущу леса, стараясь скрыться неведомо куда и от чего.

Но вдруг Томас застонал.

- Не могу итти дальше! - проговорил он.

Кровь продолжала сочиться из его ран, и он страшно ослабел.

Брезжил рассвет. Мы опустились на землю, и я попытался перевязать его раны. Пуля или крупная дробь ранила его навылет в мясистую часть левой руки, повыше локтя. Другая пуля задела бок, но, насколько мы могли судить, скользнула вдоль ребра и пролетела дальше, не причинив особенного вреда. Оглядевшись, мы увидели небольшой ручеек, и это позволило нам обмыть раны Томаса, а также утолить мучившую нас жажду.

Несколько освежившись и придя в себя, мы задумались над вопросом, куда нам итти и что делать дальше. Нечего было и думать о возвращении к тому месту, где мы были застигнуты. Да и вряд ли бы нам удалось разыскать его: утро было сумрачное и туманное, и бежали мы не разбирая направления. Островок, так долго служивший нам верным убежищем, находился на расстоянии семи-восьми дней пути, а так как шли мы оттуда передвигаясь главным образом по ночам, к тому же часто меняя направление, - нам и туда нелегко было бы найти дорогу.