Кругом одни принцессы - Наталья Резанова

— Лошадь! — пробормотал он. — Край Неминуемый, лошадь!

И облизнулся.

Такого безобразия, как нападения на Мрака, я допустить не могла. Это вам не крыса и не лягушка, в конце концов. Вампир рванулся туда, где был привязан конь, но я, высунувшись из-за вяза, подставила ему подножку. Он споткнулся, по инерции пролетел несколько шагов вперед и рухнул ничком. Я оказалась рядом и приставила ему к спине осиновый кол.

— Без глупостей. Иначе втыкаю кол.

— А если глупостей не будет? — поинтересовался вампир.

— Тогда, может быть, договоримся.

— Опять баба за весной молодостью присла, — в голосе вампира звучала неизбывная тоска. Я также заметила, что он несколько присюсюкивает, не выговаривая шипящие.

— А что, многие ходят?

— Достали узе! «Укуси меня, хосю быть всегда молодой и красивой!»

— И ты кусаешь?

— Если бы! Не могу ведь…

— С чего вдруг?

— Я что, так и буду на пузе лёза, докладывать? — Я убрала кол.

— Можешь сесть. Но учти, кроме кола у меня есть и другие средства.

— Что, чеснок? — спросил он с ядом в голосе.

— Нет, чеснока при мне нет. Но меня учили, что ничто так не помогает против вампиров, как доброе старое усекновение главы. И я могу произвести эту операцию не только мечом, но любым из своих ножей.

— Сволось! — просвистел он, переворачиваясь. — На инвалида — с целым арсеналом…

Усевшись, он протянул руку к ближайшей кочке, а я в свою очередь — к ближайшему ножу. Однако вампир всего-навсего отколупнул клок мха, заложил за щеку, после чего стал говорить почти нормально.

— Я — Бедный Генрих.

— Почему «Бедный»?

— А что — богатый?

— Действительно, дурацкий вопрос. Продолжай.

— До нынешней зимы я был нормальным вампиром, а теперь — изгой в своем сообществе, — он разинул пасть. Я поневоле вздрогнула. Одно дело слышать про вампирские клыки, а другое зреть их воочию. Но узрела я совсем не то, что предполагала. На месте легендарных вампирских клыков торчали жалкие обломки.

— Ты что, болезный, по ошибке бронзовую статую укусил?

— Если бы, — мрачно отозвался он. — Дело было гораздо хуже. Я себе мирно жил в развалинах древнего замка по ту сторону Нечистого поля, иногда навещал соседнюю деревню, и всё было прекрасно.

— Для деревенских — тоже?

— Я меру знал! Не перебирал никогда, чтоб у них и мысли не возникало колы заточить! И вот однажды вечером просыпаюсь, а над деревней моей — зарево. Напал кто-то. Ну, думаю, халява привалила! Разбойники, или там наемники, они ведь в нас не верят. Пока разберутся, что к чему, нажрусь от пуза на полгода вперед. Спихнут на эпидемию или народное сопротивление. Ну, добрался я от замковой горы в деревню, она уж догорела к тому времени. Я даже обрадовался — в полной темноте нам лучше работать. И от радости не задумался, что каким-то колдовством в деревне попахивает… некромантским таким. Потом вылез… этот, то ли разведчик, то ли часовой. И что-то в нем было… неправильное, что ли. И снова я не обратил внимания. Кушать уж очень хотелось. И, стало быть, стоит он возле амбара, что-то высматривает… я по всем правилам бросаюсь на него из-за угла, впиваюсь в шею.. И что ты себе думаешь? Мои зубы прошли сквозь него, как сквозь кисель, и я сломал клыки о собственную нижнюю челюсть.

— Вот с этого места поподробней, пожалуйста. Он оказался вампиром, как ты?

— Что я, по-твоему, вампира от невампира отличить не могу? Мы, конечно, с вашей точки зрения, неживые. Но и не мертвые. У нас кости, на костях — плоть, по жилам кровь течет… если мы ее выпьем, конечно… Вот потрогай, — он протянул ко мне руку. Я с некоторым сомнением коснулась ее. Рука была как рука, только очень холодная.

— А этот, которого ты укусил, что же, совсем бесплотный был?

— Ну, не совсем… какое-то подобие плоти было… но… я не могу описать… какая-то взвесь неустойчивая. И жизни я в нем не почувствовал. Никакой. — Бедный Генрих помолчал, справляясь с тяжкими переживаниями. — И лежу я там на земле, загибаюсь, думаю сейчас прикончит… а они выбрались из развалин деревни и сгинули без следа. Понимаешь, они там все такие были. Не живые. Но и не вампиры. И до меня им дела не было. А я уполз в лес… ондатру съел. Видишь ли, у нас кроме основного набора клыков, есть другие, рудиментарные. Они не для забора человеческой крови предназначены, а для животной.

— А какая разница?

— Вам не понять… Вы существа грубые, тонкостей не различаете. Есть версия, что эти клыки были первичны, поскольку в древности нам питаться, кроме животных, было нечем. А теперь ими пользуются только те, кто человечиной не питается по убеждениям… или по состоянию здоровья. На прежнем месте мне оставаться было опасно, и я вспомнил про храм Края. Знаешь, что это?

— Место поклонения смерти.

— Во-во. Говорят, что нас, вампиров, как воплощение смерти в жизни, там очень уважают. И таких инвалидов, как я, берут на пансион, кровью жертв подпитывают…

— Что же ты здесь торчишь?

— Ага! А лес перейти? Это не поле… Там знаешь сколько хищных тварей, против которых беззащитному вампиру не выстоять? Вот и сижу здесь, вегетарианствую…

— Ничего себе вегетарианство!

— У нас это так называется… От здешних баб отбиваюсь… теперь еще ты убивать меня явилась…

— Ну, почему же сразу убивать? Меня попросили избавить деревню от вампира. А методы — на мой выбор.

— Да я бы рад убраться отсюда! Но как? — Он вздрогнул и уставился мне в глаза. — Слушай, проводи меня до храма! Я в долгу не останусь!

— Знаем мы, как вы в долгу не остаетесь… Или я сказку про жабу, что скорпиона через реку перевозила, не слыхал? Стоит мне задремать, как ты мне горло перекусишь!

— Да если б я мог, стал бы я здесь маяться!

— А чем, интересно, расплачиваться будешь? Вечной молодости ты предложить не можешь, золота тоже, ты ведь не лепрекон какой…

— Я проведу тебя в храм… я ведь чувствую, что ты здесь не просто так здесь, тебе туда нужно.

Я поежилась. Похоже, в сплетнях о том, что вампиры читают мысли, была доля правды.

— И я научу тебя, как пройти этот лес, — продолжал воодушевившийся Бедный Генрих. — Он же заколдованный, лес-то. А в случае чего ты меня засшишишь… засчитись… — он выплюнул размягчившийся мох и заложил за щеку новый.

— Сейчас всё брошу и пойду с тобой. Вот гроб на Мрака погружу и пойду. Тебе ведь в гробу нужно спать?

— Предрассудки. Вполне можно обойтись без гроба.

— Зачем же тогда в могиле прячешься?

— Традиция. Традиции по возможности надо соблюдать — чем бы мы были без них? А здесь ни замка нет, ни склепа — ничего лучше могилы не нашлось.

Я задумалась. Вообще-то я не подписывалась непременно убивать вампира. Бабло подрядил меня прогнать его, а если Бедный Генрих уйдет в храм, задачу можно считать выполненной. Правда, если я уйду вместе с ним, то не вернусь в деревню и не получу оставшиеся деньги. А если я вернусь в деревню, то Бедный Генрих не тронется с места, и денег мне опять же не видать. Неразрешимая дилемма. Но меня сейчас волновало другое. История, поведанная Бедным Генрихом, напрочь опровергала теорию мэтра Халигали. Враги империи не были вампирами. По правде говоря, до нынешней ночи я не очень-то верила в существование этих врагов, смутно подозревая, что их выдумали, как предлог, для того, чтобы император профинансировал орден гидрантов. Но Бедный Генрих — не гидрант и вообще не человек, зачем ему врать?

«Я не почувствовал в них жизни. Никакой», — сказал вампир. А в храме Края поклоняются смерти. Может, там мне сумеют что-то подсказать?

И демон с ними, с деньгами месье Бабло, не такая уж там сумма, чтоб я из-за нее потеряла покой и сон. Пусть думают, что угодно. Что вампир меня убил, или наоборот, я из него выбила вечную молодость.

— Ладно, — сказала я. — Кого только мне не приходилось охранять в этой жизни. Монстрофобией я не страдаю. Монстрофилией тоже. Так что если ты рассчитываешь, что из гуманных побуждений я отворю себе вену и нацежу тебе стаканчик свежей крови — глубоко ошибаешься. На коня моего тоже пасть не разевай. Будешь по-прежнему перебиваться мелкими тварюшками. Как я понимаю, разговоры о том, что вампиры умеют летать — это тоже предрассудки?

— Умел бы я летать, стал бы тут столько времени ошиваться…

— Это хорошо. А то у меня врожденная неприязнь к полетам.

— Так пошли скорее! А то мне не хотелось бы, когда взойдет солнце, оказаться на открытом месте. Подожди только, вещички заберу… — Бедный Генрих нырнул в могилу и вылез оттуда с узелком в руках. Я тем временем подтянулась в седло. Попытку вампира сделать то же самое Мрак встретил резко отрицательно.

— Что ж, придется тебе пешком идти, — сказала я, не став проверять, действует ли на вампира удар копытом так же, как осиновым колом. Кстати, кол я выбрасывать не стала, а заткнула за пояс. — Всё равно скачек по пересеченной местности не намечается. Между прочим, если на солнце тебе находиться нельзя, как мы будем днем передвигаться?