Повести исконных лет. Русь до Рюрика - Александр Пересвет

И решили так печенеги. Тогда выказал Куря гнев — как говорят пленные, притворный, — на то, что мало дали поминок, и велел убить послов киевских, что привезли те поминки печенегам. Одного же, оставив в живых, отправил к Ольге, велев передать, что-де оскорбила она его малым отдарком, а потому пусть выдаст всю казну княжескую, иначе возьмет он Киев и сам все заберет.

На то разгневалась уже кроткая Ольга и ответила: «Когда нас не будет, все заберешь». И велела исполчаться всей руси, что оставалась в Киеве, и всем горожанам. Послать же за помощью не могли: так плотно обступили город печенеги, что нельзя было ни выйти из города, ни вести передать. Стояли они на Перевесище, и на Подоле, и на Щековице горе, так что нельзя было и воды в Киянке набрать, и коня в Почайне напоить. И на Козарьем конце стояли, где же церковь Св. Илии стоит. И не сожгли ее печенеги, но входили в нее и выходили в преклонении, и сам хан Куря там был, и так чудом Божиим и молитвами сохранен был храм Христов. Другие же домы сожгли печенеги: и Козарий конец, и Подол, и другие, что за стенами Самвата Киевского остались.

Наутро подступили печенеги к городу, но не смогли ничего же: не было у них ни лестниц, ни пороков, и не смогли они взойти на стены, ни ворот разбить. Лучники же русские многих печенегов посекли стрелами, ибо далее стреляли они, нежели те, и луки их сильнее.

Тогда отступились печенеги, но город сам в осаде оставили и все пути из него перекрыли. А тела воев своих павших убирать не стали, и те, разлагаясь, смрадом своим все здесь наполняли.

И многие тут пришли к Христу, моля Бога о спасении души своей, и крестил я многих, хотя и не в купели и вне храма; но окроплял их водою святою, и оттого было то Таинство Господне истинно и верно.

Жрецы же Велесовы с Подола и Перуновы с Перевесища ушли неведомо куда, от печенегов убегая.

И так стояли печенеги вокруг города. И стали тужить люди, и говорили: «Уже нет нам спасения, умрем от голода и жажды. Не можем долее терпети, надобно уже сдаваться печенегам».

Тогда собрала Ольга ближников своих, и решили послать гонцов елико возможно по городам русским и по дружинам.

И сделали так; но поймали печенеги гонцов и казнили, и показали головы их киевлянам.

Тут стали впадать люди в отчаяние, ибо многие умирать начали от голода и жажды. И пришел тут к великой княгине один отрок, именем Буря, и сказал: «Я проберусь». Он сказал же, что родом из печенег русских и знает по-печенежски, и имя его печенежское же, хоть и звучит по-славянски. Испытали его те из русинов, что знают по-печенежски, и сказали Ольге: «Чисто говорит отрок, не токмо словами, но и звуками». Произносят ведь печенеги иные звуки так, что другие и повторить их не могут: и с присвистом, и с хрипением горловым, а то и с клекотом.

И сказала отроку Ольга: «Иди. А сделаешь дело — награжу щедро».

И выпустили его тайно из города; он же, держа уздечку, побежал через стоянку печенегов, спрашивая их: «Не видел ли кто-нибудь коня?» И принимали те его за своего.

Так приблизился он к реке и там, скинув одежду, бросился в Днепр и поплыл. Печенеги же, поняв, что обманул их отрок, кинулись за ним, стреляли в него, но не смогли ему ничего сделать, ибо успевал тот прятаться под водою от стрел. Умел ведь сей отрок плавать хорошо, в отличие от степных печенегов, кои воды мало что боятся, и даже не моются никогда.

А в самое то время милостию Божией подплывал из Чернигова воевода тамошний Претич с дружиною своей. Добежали ведь до города того беженцы уцелевшие из разоренных печенегами весей по Роси и далее ближе к Киеву и поведали, что идет-де орда иртим в силе тяжкой на Киев, ведая, что нет князя великого Святослава в земле Русской. Тогда собрал Претич дружину свою корабельную и отправился по Десне на Киев, хотя если не помочь снять осаду, то оправдаться перед князем Святославом попыткою сделать это.

И послал воевода лодью одну на разведку, осмотреть и изочесть силу печенежскую вокруг Киева. Дошла та ладья с воями отай до стрелки Оболони, чтобы не видели их печенеги; сами же воины спрятались на берегу, наблюдая за силою печенежскою. Невдолге после того заметили те дозорные, что плывет отрок, а по нему печенеги стрелами бьют; подъехали к нему в ладье, взяли его в ладью и привезли его к дружине Претича. Сказал им отрок сей Буря: «Если не подойдете завтра к городу, то люди сдадутся печенегам».

Воевода же Претич, узнав из слов дозорных силу печенежскую, сказал своим воинам: «Мало нас, и не сладим мы с печенегами силою нашею. Но некуда нам деться — княгиня-мать и сыны князя нашего в городе. Пойдем же завтра в ладьях и, захватив княгиню и княжичей, умчим на этот берег. Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав».

И сказал ему один из воинов, именем Тук: «Поболее трех сотен саженей ширина Днепра у Самвата — как переплывем их незаметно для печенегов? А после от берега до города тоже поболе трех сот саженей — как пробежим их, да два раза, да с отроками и женщинами? Задавят нас печенеги числом и конями потопчут. Лучше нам ночью спуститься вниз по Чарторыю к урочищу Клову и Аскольдовой могиле. А по свету поворотиться назад и грести к городу. Тогда примут нас за Святославовых воев».

И спорили вой старшие, но убедил всех Тук, и Претича убедил.

И на следующее утро, близко к рассвету, появились они в виду города от урочища Угорского на трех ладьях и громко затрубили, а люди в городе закричали. Печенеги же решили, что пришел князь, и побежали от города врассыпную.

И вышла Ольга с внуками и людьми к ладьям, и были тут слезы радости великой у всех, и молились люди богам своим, а наипаче же всех христиане славу Богу Истинному воздавали. Благодарила Ольга Претича, а отроку Буре пояс золотой навесила и причислила его к своим людям, великой княгини воям и дворянам. Претича же, узнав, что сам пришел он под Киев, не ведая еще о туге большой людей киевских, благодарила паки и в набольшие воеводы его назвала. И ушла в Киев, распорядившись послать людей за водою и продовольствием для города.

Увидели тут печенеги, что мало воев русских пришло, и заподозрили обман. Прислал князь печенежский воина без оружия, прося о переговорах с князем, за коего принял он Претича. И сказали ему: «Пусть приезжает Куря, не тронут его».

Тогда возвратился хан печенежский к воеводе Претичу и спросил: «Кто ты и откуда пришел?» А тот ответил ему: «Пришли мы с той стороны» и показал рукой на полдень. Куря же спросил: «А ты не князь ли?» Претич же ответил: «Я муж его, пришел с передовым отрядом, а за мною идет войско с самим князем: бесчисленное их множество». Так сказал он, чтобы припугнуть печенегов.

Князь же Куря поверил в то и испугался — слыхал ведь уже он, что разгромил Святослав хазар и болгар. Сказал он Претичу: «Будь мне другом». Хотел он так задобрить великого князя русского, веря, что вступится Претич перед ним за побратима.

Тот же, решив, что добро так будет — сделать хана печенежского другом, дабы не подступал он более к Киеву, ответил: «Так и сделаю». И подали они друг другу руки, и дал печенежский князь Претичу коня, саблю и стрелы. Тот же дал Куре кольчугу, щит и меч.

И отступили печенеги от города. Но недалеко отошли они, не веря полностью Претичу, ибо не видели дозоры их подплывающее по Днепру войско Святослава. И стали они станом на Лыбеди на реке; не мешали они более сообщениям с Киевом от земли Русской, но и коня нельзя было напоить на Лыбеди. По весям же грабили малые отряды их, прокормления себе ища.

Иные же говорят, что потому не уходил Куря, что просили его о том подсылы тайные греческие. Выгодно было ведь грекам, чтобы ушел Святослав с Дуная: не нужен он был им более, ибо послал уже к ним царь болгарский Петр, прося мира. То слышал я уже здесь, в Болгарии. И то ведомо всем, что было так: что просил царь Петр греков о мире, и из-за того отложились болгары от мира с русами, егда ушел Святослав в Киев прогонять печенегов.

Но о том после напишу.

Тогда же собрались кияне на вече, видя, что Ольга тому не противна. И послали к Святославу со словами: «Ты, князь, чужой земли ищешь и о ней заботишься, свою же охабил, а нас чуть было не взяли печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас, то возьмут нас, ибо не ушли далеко печенеги. Неужели не жаль тебе своей отчины, старой матери, детей своих?»

Получив в Переяславце известие это, Святослав с дружиною быстро сел на коней и вернулся в Киев; в Болгарии же оставил Свенельда и Ингмара во главе воев своих; а воеводу Волка в Переяславце посадил; Стейнкеля же взял с собою. И шел он вборзе, и в день, как говорят, делали по 70 верст. И через 10 дней был уже в Киеве, пройдя по землям иртим и вежи их разоряя из мести; стояли ведь они мало не впусте, ибо все воины печенежские под Киевом стояли.

Прибежавши же в Киев, Святослав приветствовал мать свою и детей и сокрушался о перенесенном от печенегов. И собрал он воинов, пришедших с ним, и Претича воинов черниговских, и ополчение киевское, и прогнал печенегов в степь, а хана их Курю за малым не убил; но того прикрыли вой его, и ускакал он, раненный.