Пекарь-некромант. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин

Дорога, что вела к обители жрецов, показалась мне узкой (с трудом разъедутся две телеги). Я отметил, что проложена та по всем известным мне правилам (но без асфальтового покрытия): с насыпью, канавами вдоль обочин, проезжая часть выложена крупными плоскими камнями. Для Крельского царства такое основательное сооружение – редкий случай. Я успел убедиться, пока путешествовал, что большинство дорог здесь (кроме Царского тракта) – обычные просёлочные, утрамбованные колёсами повозок и утоптанные лошадиными копытами.

Далеко от города нам идти не пришлось. Протопали мы не больше километра, когда лес вдруг закончился: уступил место лугам со скошенной травой. Ветер швырнул в лицо запахи луговых цветов и трав. Я увидел впереди широкую водную гладь, где отражались лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца. И цель нашего путешествия: частокол с широкими воротами, у которых наша дорога сворачивала в сторону. А за деревянной оградой рассмотрел высоченную (с трёхэтажный дом) каменную стену.

Стены и ограды в этом мире встречались повсеместно. Без них людские поселения долго бы не просуществовали – местная специфика (ночью выходили на охоту нежить и нечисть). Но каменные ограды, подобные той, что окружала местную обитель Чистой силы, я встречал в Крельском царстве не часто. Сравнил бы эту стену разве что с защитными сооружениями вокруг Норвича. Даже Персиль окружали не ограждения из камня, а деревянные – немногим более основательные, чем тот забор, что возвели горожане в Красном переулке.

Издали ворота деревянной ограды показались мне запертыми. Промелькнула мысль, что мы опоздали: с наступлением темноты все ворота этого мира закрывались на прочные запоры. Но когда мы со служителем Хакином подошли к обители ближе, я заметил, что одна створка ворот слегка приоткрыта – в щель без труда протиснулся бы не слишком толстый человек. Младший дознаватель не удивился нашей находке. Будто пробирался за ограду через подобные щели ежедневно.

- Я же говорил, что нас дождутся, - сказал он. – Мне удалось сегодня днём передать в обитель весточку. Сообщил примерное время нашего появления. А ещё: как вы просили, мастер Карп – велел нашему пекарю поставить опару из пшеничной муки для вашей совместной работы. Понимаю, что время для человека вашей профессии имеет большую ценность. Простите, что пришлось нарушить рабочий процесс вашей пекарни. Я уверен, что главный настоятель уже велел подготовить для вас комнату, где вы сможете при желании отдохнуть.

Служитель Хакин предложил мне первому протиснуться за ворота. Я не отказался. Прошёл за ограду без проблем (это в прошлой жизни пришлось бы задуматься, как протолкнуть через узкий проход живот – в этой у меня пока такой проблемы не наблюдалось). Очутился в коридоре между двумя стенами – внешней (деревянной) и внутренней (каменной). Лучи заходящего солнца сюда не добирались. Попахивало плесенью и гнилью, будто я очутился в погребе, где два десятка дней назад сдохла крыса.

Светившие со стен масленые фонари помогли рассмотреть вымощенный камнями пол коридора и запертые вторые ворота с маленькой калиткой, словно предназначенной для карликов. А ещё я заметил на земле, у основания каменной стены закрытые решётками дыры (две по одну сторону от ворот, две по другую) – не иначе как отверстия ливневой канализации. От решёток до стены тянулись верёвки – толстые, похожие на корабельные канаты. Верёвки брали начало от дыр в земле и под большим углом уходили вверх, прятались внутри каменной кладки.

Младший дознаватель зашёл следом за мной. Тут же прикрыл створку ворот – надавил не неё плечом. Опустил похожий на железнодорожную шпалу засов (такой ни одним тараном не сломать – куда уж той нежити, против вторжения которой и рассчитывали большинство местных замков). Я не спешил помогать жрецу: тот прекрасно справлялся и без меня. Молча прошёл поближе к несуразно маленькой калитке, со стороны наблюдал за махинациями, которые проделывал служитель Хакин с многочисленными запорами.

- Ну вот.

Жрец отряхнул ладони, окинул взглядом запорные механизмы – проверил собственноручно проделанную работу.

- Замечательно, - сказал он. – До темноты успели.

Повернулся ко мне.

Свет фонарей отразился в его разноцветных глазах.

- Места вокруг нашей обители опасные, - сказал жрец. – Сколько бы мы ни боролись с нечистью, но её здесь меньше не становится.

Младший дознаватель направился к калитке – дёрнул за ручку. Дверца приоткрылась. Я заметил за ней пятачок присыпанного сухой травой каменного пола, услышал мужские голоса.

- Постойте пока здесь, мастер Карп, - сказал служитель Хакин. – Подождите. Скоро я за вами вернусь. Как вам такое?

Он не дождался моего ответа – скрючился в поклоне, шагнул через порог. Едва не ударился головой, пролезая через похожий на кроличью нору проход (мне почудилось, что он всё же чиркнул лысиной по притолоке). Дверные петли тоскливо скрипнули. Жрец поспешно прикрыл за собой дверцу, точно следуя правилам или опасаясь сквозняка. Оставил меня в коридоре между стенами. Загрохотал запорами. Я скрестил на груди руки, вздохнул. Подумал о том, что печи в пекарне к утру совсем остынут – Полуше придётся помучится, что бы вновь прогреть их до нужной температуры.

***

Я не знал, опустилось ли за горизонт солнце. В относительно узком пространстве между стенами я мог видеть лишь участок неба над своей головой. Тот давно почернел. Тускло светившиеся масленые фонари не мешали разглядеть высыпавшие на нём звёзды. Уже не меньше часа я прогуливался по коридору. Измерил шагами его ширину, изучил расположение камней под ногами, не меньше ста раз неторопливо прошёлся вдоль запертых ворот. Пробовал и стучаться в калитку – чтобы напомнить о себе. Но на грохот моих ударов никто из служителей Чистой силы не откликнулся (очень может быть, что они давно разучились обращать внимание на доносившиеся по ночам из-за стен звуки).

О дневной жаре успел подзабыть. Движение воздуха я здесь, между стенами, не ощущал. Но чувствовал, как со стороны реки веяло прохладой. Взмокшая от пота за день и вечер рубаха теперь холодила тело, пробуждала желание проделать парочку упражнений из комплекса вечерней зарядки – чтобы не замёрзнуть. К витавшему в воздухе запаху тухлятины успел привыкнуть. Прислушивался к ночным шорохам (из прикрытых решётками дыр доносилось шуршание и шарканье – должно быть там, внизу, вовсю орудовали крысиные стаи). Призывал себя успокоиться, не злиться. Сам себе напоминал: терпение – добродетель. Но всё больше склонялся к мысли, что обо мне позабыли.

По пути в обитель я настраивался на то, что здесь меня встретит толпа не слишком доброжелательных жрецов. Думал: хитрый младший дознаватель завлекал меня