Право имею - Вячеслав Базов

Глебу хотелось спросить и про остальных. Просто было интересно, почему они его так боялись, если сами когда-то прошли «инициацию». Но после уколов Игорь, казалось, отключился — закрыл глаза и сполз ниже. Надя тоже вряд ли бы ответила.

Позже Глеб думал о том, что это было даже не «первым звоночком». Для него самого первым поводом не верить Стасу было то, что тот запер его на месяц в подвале. Не только запер, но и остальных как-то смог уговорить. Сейчас Глеба уже не боялись, да и он, как ему казалось, не изменился. Даже кошмаров не снилось. Да и вообще, вдруг стало так легко и спокойно, словно правда уехал в другой город и там живёт в общежитии, подальше от семьи.

Игоря в тот вечер забрали в больницу, но и Стаса увезли вместе с ним, хотя он не был ранен. Леонид некоторое время что-то тихо обсуждал в стороне с Надей, потом поцеловал её в щёку (это для Глеба стало сюрпризом), и ушёл к машине. На Стасе были наручники, и он нервничал ещё больше, чем когда на него был направлен пистолет.

Надя без приглашения тоже забралась в машину. Впервые Глеб остался в доме один. Он настолько не ожидал такого, что выключил везде свет и вышел на крыльцо сидеть с собакой. У него самого животных никогда не было, да он и не просил, а теперь не понимал, почему. Собака нравилась ему больше всех в этом доме, потому что не запирала в подвале, не сваливала на него домашние дела и не ждала, что он будет убивать по её указке.

Глеб рыл информацию в свободное время, ведь у него был доступ к интернету и к библиотеке Чертей. Он пытался найти малейший признак того, что Черти действуют в чьих-то интересах, но не мог. Тогда он переставал понимать Леонида. Тому на вид было лет тридцать — довольно поздний возраст, чтобы играть в идеалиста. Глеб всё ждал, что Леонид хоть раз использует Чертей для своих разборок или как личную охрану, но для этого у него были другие люди.

Тогда Глеб открыл самое первое дело Чертей. Хотя те люди, которых они убили (сожгли вместе с домом, подперев снаружи двери), были виновны много в чём, в файле было записано только одно убийство. Тогда, десять лет назад, ещё до Чертей, эти люди убили двоих: парня и девушку, младше Глеба на два года. Тоже юные идеалисты. Начинали с того, что отлавливали живодёров с видео, на котором калечили или убивали кошек и щенков. Потом избивали этих живодёров. Почти превратились в Чертей — убили кого-то, может быть тоже за кошку или щенка. Потом их самих убили, а уже до их убийц добрались Черти. Глеб, чувствуя себя настоящим детективом, продолжал перечитывать эту историю, сухие путанные факты. Перечитывал и чувствовал, что какое-то звено было удалено из этой цепочки. Поднял сохранёнки старых форумов и нашёл недостающее звено: ребят было трое. Убили двоих. Леониду на тот момент было примерно шестнадцать-девятнадцать.

Стаса в дом вернули последним: с чёрными тенями под стеклянными глазами. Глеб, ещё когда дверь ему открыл, подумал: «Лучше бы его там убили». Он всерьёз не понимал, почему Леонид не поступил так. Потом он часто вспоминал эту мысль, когда было уже поздно.

Стас теперь так возвращался после каждого задания. И почти после каждого был скандал. Как-то Глеб услышал разговор со слов: «Она была свидетелем». Глеб подобрался поближе, чтобы узнать, что случилось. Маска Стаса была в крови, как и его лицо. Хотя Надя и Игорь маски сняли, Стас и не собирался. И над тканью больше не уставший обречённый взгляд, глаза снова светились задором.

— Свидетелем чего? Почему раньше домашних не трогали, а тут стали вдруг? — продолжал давить Игорь.

— И раньше надо было. Позвони Леониду, он согласится, — предложил Стас. Надя, словно и не им, сказала:

— Ей лет тринадцать было, наверное…

— Что у такого отца могло вырасти, ну прав… — начал Стас. Надя перебила:

— У него нет детей.

— Тем более, значит, проститутка малолетняя. Таким разве можно жить?

— Ты, что ли, решать будешь?! — сорвался Игорь.

— А что мы делаем?! А? Игорь?! Мы что делаем?! Разве не решаем?! Вот я и решил! Или так и будешь убивать только по указке этого… «хозяина»?

— А как ещё ты собрался убивать?!

Надя уже снова звонила боссу, но за их криками было не разобрать, что она там говорила.

— Хорошо, а чем это отличается? По указке ты убиваешь или сам? Или ты думаешь, что грехов у тебя меньше от того, что тебя заставили?! Конечно, ведь рай полон фашистов и чекистов, которых тоже заставляли. Так?!

— При чём тут рай? — скривился Игорь.

— При том, что видел я, что ты читаешь! Что, решил свою душу спасать? А ты уверовал после того, как убивать начал или до?

Надя сбросила звонок и развернулась к ним. На взгляд Игоря отрицательно помотала головой, не разжимая зубов произнесла:

— Это был свидетель. Леонид на его стороне.

Стас расцвёл, вздёрнул руки вверх, словно победитель. Где-то тут в голове Глеба вовсю бил тревожный набат, но его роль в этом доме была настолько незначительной, что сам он ничего сделать не мог.

После очередного задания Стас вернулся снова погасший, раненный. Игорь, дотащив до дома свалил его на тот же диван. Надя принесла аптечки и практически бросала ему. Звонить Леониду, чтобы его забрали, Стасу тоже пришлось самому. Через час его увезли, но провожал его один только Глеб. В этот раз Леонид даже поговорил с Глебом и, глянув на машину, наклонился и шепнул: «А как ты, на миссии выходить уже готов?» Глеб кивнул, но, когда Леонид распрямился, стало заметно, как внимательно с заднего сидения за этим наблюдал Стас. Тогда он снова сделал жест, которого Глеб от него не видел с того месяца в подвале — провёл большим пальцем по горлу. Впервые за всё это время Глеб его испугался всерьёз. Позже, когда он пытался понять, почему, он не мог найти ответа. Ответ пришёл сам, но снова слишком поздно: Стас выглядел как человек, которому нечего терять.

Самый ужасный день в истории Чертей был летом, в самый разгар жары. Глеб вышел во двор с миской воды, Пират уже ждал его, послушно сидя перед кормом. Глеб его так не дрессировал, но пёс, как гурман, всегда ждал сначала свежей воды, прежде чем приступить к корму.

Глеб услышал, как подъехала