Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства - Джеймс Данн

39.3. Крещение в служении Иисуса. Крестил ли Иисус? Ин 3:22, 26 и 4:1, видимо, содержит традицию, отвечающую на этот вопрос утвердительно. Если так, получается, что Иисус просто продолжал Иоанновы омовения (Ин 3:22сл., 26). С другой стороны, Ин 4:2 отрицает, что Иисус крестил лично. Поскольку другой информации, которая позволила бы разобраться в данном вопросе, у нас нет, самое большое, что мы можем сказать, это то, что поначалу Иисус и/или его ученики крестили обращенных, а потом перестали. Почему? Почему они столь быстро отказались от практики крещения? (Или, возможно, и вовсе не крестили?) На это можно дать двоякий ответ.

(A) Иисус, видимо, считал, что в его деятельности исполняются Иоанновы чаяния. Он сам уже имел общение с Духом последнего времени (см. ниже §§ 45.3, 50.5), и его служение все более устремлялось к огненному суду, предреченному Иоанном в метафоре Духа и огненного крещения (Лк 12:49сл.; ср. Мк 9:49; 10:38; 14:36; Евангелие от Фомы 10,82)[317].

(B) Иисус не хотел, чтобы какой‑то обрядовый барьер мешал людям присоединиться к нему или быть его учениками. Он не желал, чтобы ритуал исключал из Царства. Если кто‑то остался вовне, это его собственный выбор (см. выше § 27).

39.4. Крещение в первохристианстве. Некоторые ученые пытались доказать, что (водное) крещение не совершалось в первохристианских общинах, но было введено позднее эллинистами: считалось, что крещения Духом достаточно (Деян 1:5; 11:16); в повествовании об излиянии Духа во время Пятидесятницы крещение не упоминается; ссылки на крещение в первоначальной Церкви (в частности, 2:38, 41) — поздние вставки; повествования в Деян 8:12–17,10:44–48,19:1–7 указывают на проблематичность объединения двух видов крещения в ранней миссии[318]. С другой стороны, когда Павел обратился, крещение уже было установившимся обычаем: апостол принимает его как должное в Рим 6:4,1 Кор 1:10–17 и т. д.; нам не известен ни один некрещеный христианин в первоначальный период, — хотя иногда Иоанново омовение считалось достаточным (присутствовавшие на Пятидесятницу и Аполлос — 18:24–28). Если бы христианское крещение пошло от эллинистов, оно бы играло роль в полемике между иудеохристианством и эллинистическим христианством: эллинисты бы противопоставляли крещение обрезанию. Однако в этих спорах обрезанию противопоставляется не крещение, а вера и Дух (Гал 3:1–5; 5:1–6; см. ниже § 39.6). Поэтому Деяния Апостолов, видимо, дают точную информацию: крещение с самого начала было важной частью христианства. И почти наверняка принятое первохристианами крещение было крещением Иоанна, — ритуалом, который иные из них сами прошли и ранее использовали; который прошел и сам Иисус (и, возможно, совершал какое‑то короткое время). Евангелие приписывает указание крестить воскресшему Иисусу (Мф 28:19; ср. Лк 24:47). В первохристианстве крещение, видимо, имело следующее значение:

(А) Крещение было выражением покаяния и веры: отметим тесную взаимосвязь между покаянием/верой и крещением в 2:38,41; 8:12сл.; 16:14сл., 33сл.; 18:8; 19:2сл. Неудивительно, что 1 Пет 3:21 (единственный новозаветный отрывок, который дает почти дефиницию крещения) определяет христианское крещение как "обещание, данное Богу с чистой совестью" (или "прошение у Бога чистой совести"). Возможно, креститься было как перейти Рубикон[319]: назад пути нет, а не сделать это — значит не взять на себя христианскую ответственность.

(B) Крещение, очевидно, по–прежнему считалось приготовлением и имело эсхатологическую ориентацию на будущее. Из Деяний это плохо видно: эсхатологический пыл первохристианских общин Лука в основном проигнорировал или затушевал (см. ниже § 71.2). Однако намек на него есть в Деян 3:19–21 и более чем намек — в Евр 6:1сл., не говоря уже о 1 Фес 1:9сл.

Эти два значимых элемента вполне предсказуемы. И они подтверждают, что христианское крещение напрямую восходит к Иоаннову крещению. Мы видим, однако, и два новых специфических элемента, которые, видимо, с самого начала были характерны для христианского крещения.

(C) Христианское крещение совершалось "во имя Иисуса" (Деян 2:38; 8:16; 10:48; 19:5). Эту фразу можно понимать в двух смыслах: (1) крестивший действовал как представитель прославленного Иисуса (ср. Деян 3:6; 16; 4:10 и 9:34); (2) крещаемый воспринимал свое крещение как решение стать учеником Иисуса (ср. 1 Кор 1:12–16 и ниже § 39.6). Вполне возможно, верны оба этих смысла. Кстати сказать, судя по вышеназванным отрывкам, троическая формула в Мф 28:19 — позднее расширение более простой и более ранней формулы "во имя Иисуса".

(D) Крещение служило ритуалом инициации, входа в местную христианскую общину. С одной стороны, крещение как "Рубикон" означало, что крещаемый вступает в общину Иисусовых учеников, со всеми вытекающими последствиями (включая разрыв с прежним образом жизни, социальным остракизмом и возможными гонениями). С другой стороны, крещение (вместе с возложением рук, которое иногда практиковалось) выражало принятие общиной новообращенного. Это особенно видно в Деян 10:47сл., где главный мотив крещения Корнилия, видимо, состоит в публичном принятии в Церковь, признании ею.

Последних два аспекта первохристианского крещения (С, D) могут объяснить, почему первохристиане крестили, тогда как Иисус не крестил: им требовался осязаемый способ выражения веры в того, кто зримо среди них более не присутствовал (см., напр., Лк 7:37сл., 48–50); кроме того, они сильнее ощущали себя общиной, чем ученики земного Иисуса (см. выше § 27). Конечно, это было сопряжено с риском: между общиной и "аутсайдерами" возникал культовый и ритуальный барьер, который Иисус отвергал. С тех пор этот риск неоднократно создавал серьезную угрозу для христианского богословия и практики таинств.

Остановимся еще на одном моменте: какова, с точки зрения первохристиан, взаимосвязь между крещением и даром Духа} Многие ученые пытались доказать, что поначалу христиане считали крещение средством обретения/дарования Духа. Заметим, однако, что первохристианское крещение не понималось как крещение в Духе: антитеза между обрядом водного крещения и метафорой крещения в Духе (созданная Иоанном Крестителем) перешла в христианство (Деян 1:5; 11:16); нигде в Деяниях не сказано, что кому‑то Дух был дан в крещении или через крещение (Деян 2:4, 38; 8:12–17; 10:44–48; 18:2; 19:5сл.), — если только не понимать "крещение" в гораздо более широком смысле, чем позволяют отрывки. Из Луки ясно, что дар Духа был важнейшим, решающим элементом обращения/инициации; дар Духа знаменовал принятие человека Богом: 2:17 -Дух есть решающая инициация в "последние дни" (ср. 11:17); 8:12–17 -крещение недостаточно без Духа; 10:44–48 — решающую роль играет Дух, а крещение выражает лишь признание людьми божественного благоволения; 18:25–28 — Аполлос имеет Духа, поэтому Иоаннова крещения достаточно; 19:1–7 — Духа нет, поэтому весь процесс надо повторить. Иными словами, действие Божье выражалось не в крещении, но в роли Духа (см. далее § 72.2)! Поэтому нельзя сказать, что, с точки зрения Луки или первых церквей, смысл крещения изменился, когда христиане заимствовали его у Иоанна. Христианское крещение выражало в основном человеческое действие (покаяние/веру) по отношению к Богу, тогда как Дух считался выражением Божьего действия по отношению к людям.

И напоследок отметим многообразие форм и особенностей обращения/инициации в Деяниях: крещение до Духа, Дух до крещения, Дух без крещения, крещение с последующим возложением рук. Можно с уверенностью заключить: главная забота первохристиан и Луки состояла не в том, чтобы установить конкретную ритуальную процедуру, и уж тем более не в том, чтобы привязать действие Божье к определенному культовому действию (см. ниже § 72.2). Напротив, Деяния подчеркивают свободу Бога отвечать на веру, когда и как Он захочет. Деяния показывают, как ранние церкви адаптировали себя и свой зачаточный ритуал в соответствии с действием Бога в Духе (см. также ниже § 44.1).

39.5. Крещение в эллинистическом христианстве (кроме Павла). Если Коринфская церковь была сколько‑нибудь типична для эллинистического христианства, то эллинистическое христианство придерживалось таких взглядов на крещение, которые глубоко отличались от вышерассмотренных. Из 1 Кор 1:10–17 ясно, что в Коринфе крещение провоцировало разделения. По меньшей мере различные партии образовывались в соответствии с тем, кто кого крестил (1:12–15). Вполне вероятно, многие коринфяне считали, что крещение создает мистическую связь между крещающим и крещаемым (соответственно крещению, очевидно, приписывались квазимагические свойства). Это находит подтверждение в 1 Кор 10:1–12: судя по Павлову увещеванию, коринфяне рассматривали крещение (и вечерю Господню) как своего рода талисман, гарантирующий спасение. 1 Кор 15:29, видимо, относится к практике заместительного крещения, которая предполагала, что крещение одного человека может обеспечить спасение другого, уже умершего. Как видим, здесь богословие и концепция крещения формировались под влиянием идей, очень далеких от тех, что мы до сих пор рассматривали. Однако Павел обращается к сторонникам таких взглядов как к членам христианской общины Коринфа (то есть эти взгляды разделялись и некоторыми христианами). Иными словами, как только мы покидаем пределы той сферы христианства, которая находилась под наибольшим влиянием наследия Иоанна Крестителя, многообразие христианского понимания крещения существенно расширяется.