Воин Бездны - Алексей Головлев

«Неужели рыбы? Не может быть – в наших морях парусники не светятся! Или может?» – Эрван ощутил, как облегчение накрыло его тёплой волной.

Главное теперь – не заснуть…

На всякий случай Эрван пересчитал диковинные созвездия: шесть групп огней слева, две справа и одна – впереди, возле бушприта. Рискнул перевести дух.

«Все на месте, никуда вроде не торопятся. Глядишь, и скоротаю ночку». – Он присел возле румпеля, не спуская глаз с рыб.

К первым склянкам парусники осмелели и приблизились к «Горностаю» футов на сто. Эрван получил возможность разглядеть их во всех подробностях: громадные плавники сияли, будто горный снег под луной, покрытые серебряной чешуёй тела рассекали воду, оставляя за собой светящиеся водовороты. Огромные круглые глаза отсвечивали желтовато-зелёным, как у кошек.

Соседство корабля, похоже, настроило их на игривый лад: Эрван увидел, как огни на плавниках засветились ярче – сначала у одной рыбины, потом у второй, третьей… Скоро вся стая пришла в возбуждение и принялась описывать круги возле судна. Эрван с тревогой наблюдал за ними.

«Может, позвать кого? Поди разбери, что им в башку взбредёт…» – Эрван не успел как следует обдумать мысль: ближайший парусник вдруг забил хвостом, щёлкнул вытянутой пастью и ушёл под воду. Забыв об опасности, Эрван зачарованно наблюдал, как размытый пучок света несётся к борту.

Лишь оказавшись под водой целиком, парусник разогнался как следует: словно в корабль метнули сияющее копье. Эрван зажмурился, ожидая услышать треск переборок и гул воды в пробоине…

Несколько томительных секунд тишины – затем громкий плеск воды с другого борта.

Эрван выдохнул, решился открыть глаза… И едва не задохнулся от удивления и восторга: следующий парусник молнией пронёсся под килем и выскочил на поверхность, роняя с чешуи сверкающие капли.

«Да они просто играют! – осенило Эрвана. – Или тренируются – совсем как мы».

Он улыбнулся. Накинул ременные петли на румпель, затянул узлы: «Сам должен? Будь по-твоему, Салаун. Корабль и так с курса не собьётся, а я погляжу с борта – когда ещё такое увидишь!»

Он перегнулся через планшир, заворожённо следя за диковинными пируэтами.

Осмелевшие рыбы составили пары и легко скользили под килем, оставляя за собой причудливые дуги и линии: длинные, переливающиеся всеми оттенками зелёного и голубого. Не успевали растаять следы от одной пары танцоров, как следующая устремлялась в глубину, прочерчивая новые и новые узоры, один замысловатее другого… На миг Эрвану показалось – рыбы плетут вокруг корабля светящийся невод.

«Уж не на нас ли охотятся?» – Нелепая мысль заставила улыбнуться: всем существом своим он чувствовал, хотя и вряд ли смог бы объяснить почему, – никакой опасности парусники не представляли.

«Наоборот, – решил он без тени сомнения. – Пока они рядом, всё будет хорошо».

Внезапно его охватило чувство абсолютного покоя: сильное, властное, оно изгнало все сомнения, все загнанные глубоко внутрь тревоги, все глупые и суетные желания… Эрван больше ни о чём не жалел, никому не завидовал, ни в чём не раскаивался – память о старых обидах, несбывшихся надеждах и глупых поступках не исчезла, но будто подёрнулась серым пеплом. Пламя страстей, сжигавшее его изнутри, погасло. Эрван ощутил ясно, с полной убеждённостью – у него не осталось врагов. Да и были ли они?

Он не думал о прошлом – его больше не существовало. Не печалился о будущем – его ещё не было. Вокруг простиралось бесконечное настоящее: величественное, неуязвимое в своей первозданной красоте, наполненное глухим шумом волн и плеском игривых созданий, беспечно принявших «Горностай» в свою компанию.

«Это не мы движемся – океан несёт нас в ладонях: иногда ласково баюкает, как сейчас; иногда грозно трясёт, напоминая о своём безграничном могуществе. Мы – его дети, его подданные. Мы в его власти».

– Ты начинаешь понимать, – послышался негромкий голос. – Так говорят и думают люди моря.

Эрван неспешно повернул голову, вгляделся в тёмный силуэт: неизменный плащ с высоким воротником; седые волосы, белеющие в звёздном свете будто нимб; резко очерченный профиль… Только голос был незнакомый – задумчивый, рассудительный, глубокий… Голос философа, а не моряка.

– Доброй ночи, капитан. Я говорил вслух? – сконфуженно произнёс Эрван.

На миг ему почудилось, что капитан улыбается.

– Нет. Просто в такую ночь трудно что-то скрыть.

– В такую ночь? – помимо воли заинтересовался Эрван. Разговаривать не хотелось, он боялся спугнуть новое чувство покоя, безмятежности и единения с миром – но природное любопытство мало-помалу брало верх.

– Да. В ночь красоты и тайны, постижения себя, новых ответов на старые вопросы… – Капитан затих, глядя на хоровод мерцающих огней за бортом.

Повисла тишина – не тяжёлая, исполненная неуверенности и затаённого страха, что раньше испытывал Эрван в присутствии капитана. Нет – это было дружеское молчание заговорщиков, связанных общей тайной – свидетелей невыразимого чуда.

– А где все? – решился наконец спросить Эрван: тихо, осторожно – стараясь не разорвать словами возникшую между ним и капитаном связь.

– Спят.

Послышался тихий шелест плаща: капитан пожал плечами.

– Каждый день океан вокруг нас: все его видят, но показывается он не каждому. Звучит странно, но это так.

Эрван кивнул без тени сомнения: все его чувства говорили о том же.

– Поэтому, когда на закате экипаж стал испытывать повальную сонливость… я не стал препятствовать тому, что должно было произойти.

– Выходит, вы – знали? – Эрван повысил было голос, но тут же осёкся: вопрос прозвучал как обвинение.

Сухой смешок.

– Конечно. Ведь я – человек моря. Разве боцман тебе не говорил?

«Откуда ему известно? – в смятении подумал Эрван. – Не мог же Баст о каждом разговоре докладывать капитану? Да и зачем?»

Он сглотнул. Произнёс, запинаясь и путая слова:

– Да, конечно… Но… Я думал, это так…

– Фигура речи? – закончил фразу Салаун. – Нет. Между обычными моряками и… такими как я есть разница. От юнги до боцмана – все спят и не проснутся до рассвета. А мы с тобой смотрим океан и беседуем. Это не главное различие – просто самое наглядное.

«Смотрим океан – что за… – удивился было Эрван, но тут же вспомнил: – Так говорят и думают люди моря».

Капитан повернулся к Эрвану: тот не мог разглядеть глаз собеседника, но не сомневался ни на йоту – его изучают. Внимательно, пристально, выжидающе…

Внезапная мысль осенила, будто вспышка: Эрван едва не задохнулся – такой очевидной и в то же время безумной она показалась.

– Но если вы… мы… тут беседуем… Получается, и я – человек моря?

Тихий шелестящий смех.

– Не знаю. Быть может. Я ожидал застать тебя крепко спящим возле румпеля, потому и вышел на палубу. Негоже оставлять судно без управления – даже в такую ночь.

Салаун с лёгким удивлением покачал головой.

– Но ты здесь, ты бодрствуешь и даже начинаешь кое-что понимать… Это внушает надежду. Сбудется она или нет – вопрос времени, а пока… в кубрик! Я сам поведу судно.

– Почему?

Эрван умолк: скрыть разочарование оказалось тяжелее, чем он думал. Пара лишних слов – и капитан расслышит в голосе предательскую дрожь…

– Посмотри назад, кадет, – мягко посоветовал Салаун.

Эрван обернулся… и на время потерял дар речи: небо на востоке побледнело, линия горизонта окрасилась розовым – рассвет догонял судно.

«Как так? Ведь едва полночь миновала! Куда делись несколько часов?» – Он в смятении повернулся к капитану: тот спокойно встретил взгляд, кивнул без тени улыбки:

– Да. В такие ночи время будто замирает… Но это иллюзия – всегда приходит рассвет, и всё возвращается на круги своя.

Он устало вздохнул, плечи его поникли.

– Чертовски жаль, правда?

Эрван понял с полуслова. Молча кивнул.

Он чувствовал то же самое – сожаление об уходящей ночи, исчезающей тайне, неземном чувстве покоя… И мрачное предчувствие – подобного в его жизни уже не будет.

На плечо легла жёсткая ладонь.

– Не жалейте, Гвент! Эти ночи – редкая и странная милость океана. Он оказывает её только перед тяжёлыми испытаниями, на грани жизни и смерти… В судьбе моряка таких подарков не бывает слишком много: догадываетесь – почему?

Салаун убрал руку, потянулся до хруста в костях. И вдруг подмигнул: весело, бесшабашно, с молодым азартом…

– Спать, кадет! Завтра… вернее уже сегодня, нам понадобятся все силы – и всё везение.

Эрван Гвент. Дневник.

…хочется ужасно: понятное дело, сутки на ногах. Но чувствую, стоит только закрыть глаза – хуже будет. Мало ли что приснится? Да и голод вернулся: желудок ноет, в животе бурчит – особо не выспишься! Соседей не разбудить бы.

Хотя… не так это просто. Я уж и тормошил, и по щекам хлопал – без толку. Видно, прав Салаун – не обычный это сон.