Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Савченя Ольга "Мечтательная Ксенольетта"

В сокровищнице остались лишь мы четверо. Воцарилась оглушительная тишина. Поглаживая края железной бляхи, Роми никак не решался положить пальцы на предназначенное для них место. Кончик хвоста подрагивал у самого пола; язык то и дело облизывал потрескавшиеся серые губы. Желтые глаза сияли, неотрывно разглядывая узоры на артефакте.

– Все будет в порядке, Роми, – проговорила я, догадываясь о причинах промедления и нерешительности.

– Ты врешь мне, человечка, – не меняя положения, едва слышно, сказал он. – Ты ведь понятия не имеешь, как будет, верно?

Не дожидаясь ответа, впрочем, которого у меня не было заготовлено, Роми быстро оглянулся, проверяя, не приблизилась ли к нам Елрех и не слушает ли.

– Но я спокоен. Хуже уже быть не может. Даже если я умру – это будет даром для меня. Такое облегчение – перестать думать о ней…

И он решительно накрыл выемки пальцами. Облизал серые губы еще раз, пока вкрапления ведьмовского камня постепенно разгорались ярче. Его лицо тронула нервная полуулыбка, а затем Роми коротко и порывисто вдохнул, широко открыл глаза, резко выпрямляясь, и замер.

Я затаив дыхание следила за ним. Ладони вспотели, сердце покрылось льдом и – без того тяжелое – потяжелело еще сильнее.

В тишине скрипнула половица, едва слышно стукнулись амулеты, вплетенные в волосы Елрех. Она медленно и осторожно, не отрывая обеспокоенных глаз от Роми, подошла к нам. Остановившись по другой бок от него, заглянула ему в лицо и закусила побледневшие губы. Через миг покачала головой, сцепила руки в замок и прижала к груди. Светло‑синие губы зашевелились наверняка в беззвучной молитве.

Я глубоко вздохнула и ощутила дикое желание отступить, отвернуться, зажмуриться… В голове роились разные мысли, сменяя друг друга невыносимыми кадрами. Не навредила ли я Роми? Не перепутали ли мы артефакт?

Он горел в синем пламени… А до этого угрожал мне.

Мы столько раз ругались…

Я отступила и спиной наткнулась на что‑то мягкое. Кейел успокаивающе сжал мои плечи и прильнул щекой к виску. Теплое дыхание поиграло волосками, пощекотало кожу.

Присутствие Кейела приободрило, напоминая, что как бы ни сложились наши судьбы, мы все равно спасли Фадрагос. Мы все его спасли. Наверное… По крайней мере, даже своим эгоизмом мы вложили в его спасение все то, что от нас ждали. Дальше дело не за нами.

Шагнув к неподвижному Роми обратно, я потянулась к его лицу. Хотела поводить рукой перед глазами, но он среагировал быстрее. Вдруг посмотрел на меня и медленно поднес указательный палец к губам, требуя тишины. Осторожно положил артефакт на стол, будто боялся, что от его малейшего прикосновения к твердой поверхности раздастся оглушительный стук. Свел белые брови на переносице, и лицо приобрело жалостливое выражение, такое непривычное для заносчивого шан’ниэрда.

Он, сцепив руки за спиной, отступил от стола одним размашистым шагом и посмотрел на Елрех. Тонкие ноздри раздулись от резкого выдоха. Раздался тихий голос:

– Твоя очередь, Елрех.

Я ощутила облегчение уже от того, что Роми не упал замертво. Решила сразу поинтересоваться:

– Роми, ты…

– А ты помолчи, – приказал он мне, прочертив быструю полудугу хвостом.

Заметив, как на долю секунды сжались серые губы, я поняла: он все вспомнил. Зубы скрипнули неприятно. Такое ли я планировала возвращение тех, кого стремилась вернуть? Нет. Я вовсе ничего не планировала. Даже не представляла и не воображала, как это будет. Может, и к лучшему.

Кивнула, опуская голову и сжимая рукоять кинжала скользкой от пота ладонью. Сердце дрожало в груди, будто, попав в паутину, внезапно обратилось в мотылька. Поглаживания Кейела по плечам больше не успокаивали.

На пол, в точку, куда я уставилась, упала тень. Она принадлежала Елрех. Тень подняла руки, искаженные метаниями неугомонных Охарс, и сжала в руках плоский предмет. Тишина из оглушительной превратилась в предсмертную.

Меня не простят.

Как я могла позабыть обо всем, что натворила? Как позволила собственному эгоизму обратно взять верх над рассудительностью? Боялась одиночества – получу отверженность всеми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но разве Елрех не любила Роми? Любила. Настолько, что страдала, зная, что бывших Вольных не бывает. Что они куда‑то исчезают. Умирают.

Теперь я вернула ей Роми, и он не Вольный. Ведь не Вольный же?

Неужели она меня не простит?

Раздался стук, и я вздрогнула. По шее покатились струйки пота, впитались в воротник рубахи. Во рту образовалась пустыня.

– Мы…

Задумчивое «мы», сказанное Елрех, повисло в воздухе недосказанностью и породило тысячу разных вариаций для продолжения. Кого касалось это мы? Нас всех или только ее и Роми? Она хотела припомнить обиды, или… «Или» сеяло хаос в голове. Он за мгновение разросся до таких масштабов, что проще было отказаться от любых догадок. Тем более даже самые первые успели вскружить голову, вызывая слабость в ногах и тошнотворный комок, подкативший к горлу.

Тень сдвинулась с места, разгоняя суетливое скопище духов. Тень подняла руку к другой тени, и та попятилась.

– Мне нужно время, – прохрипел Роми.

Меня пробрал озноб, приморозил к полу, потек жидким льдом по крови.

Первая тень молча шагнула в другом направлении, падая мне на ноги, накрывая меня.

Сейчас все решится…

Веки, опустившись, закрыли от меня внешние источники страхов, но будто открыли винтик внутренних на полную мощь.

Руки Кейела все еще лежали на плечах, но я едва ли их чувствовала. Зато другое прикосновение опалило. Елрех легонько стиснула мне локоть и дружеским движением погладила. Таким мимолетным, что в обычной жизни, возможно, осталось бы незамеченным – будничным. Но в данную секунду оно подарило надежду на будущее. Ресницы впитали выступившие слезы, а Елрех ушла дальше.

Я осмелела. Открыла глаза, посмотрела на Роми, наблюдающего за Елрех. Он стоял в паре метров от нас, скрестив руки на груди и хмурясь. Он не выглядел злым, скорее – уставшим, утомленным. Однако не было и заметно такого безумия и отвращения, к которому привыкли. Наверное, именно его отсутствие бросалось в глаза так ярко, выдавая внутренние изменения в шан’ниэрде.

Хотелось сказать ему что‑нибудь, но приказ, чтобы я молчала, останавливал.

– Это так… – тихо протянула за спиной Елрех, – тяжело.

Я повернулась к ней, выкручиваясь из объятий Кейела. Фангра сидела у стены и крутила в руках свой кинжал так, словно не узнавала его.

– Я одолела им лиертахона. Это было вместе с тобой, безрассудная человечка, – задумчиво продолжила делиться она. В больших серых глазах застыла растерянность. – И в ту же ночь перерезала им силки. В них угодила крохотная косуля. Ей еще жить да жить…

Мы с Роми шагнули к Елрех одновременно, и я, чувствуя укол в сердце, остановилась, уступила ему первенство. Но как только он опустился на корточки перед Елрех, все же не выдержала и подошла к ним. Присела с другой стороны и решительно взяла Елрех за руку. Если не простила, то отшвырнет. Зато сколько мучений сразу же оборвется внутри меня, вызванные множеством вопросов, на которые я пока не получила четких ответов.

Елрех схватила меня крепко‑крепко в ответ, будто падала куда‑то и пыталась удержаться. Хотя внешне она проявляла несоответствующее спокойствие.

Роми задышал шумнее, тяжелее, а затем потянулся пальцами к щеке Елрех. Едва притронувшись, отдернул руку. Елрех подняла голову, посмотрев на него тем же растерянным взглядом.

– Прости, – произнес он.

– Не заставляй себя, если тебе плохо, – с пониманием ответила Елрех. – Я не обижусь…

И закусила губу. Повернула ко мне голову, потом снова к Роми. Поинтересовалась вежливо:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Как мне обращаться к тебе?

По мне прошла дрожь. Я и представить не могла, что сейчас твориться в их головах. Все ли прошло хорошо с этими артефактами?..

Скулы Роми резко очертились, губы превратились в тонкую полоску. Он склонил голову к плечу и уверенно, в полный голос произнес:

– Я люблю тебя, Елрех. – Взметнул хвостом, на скорости стукнув им о пол. – Меня не прекратило тошнить от твоего вида, но ты самая красивая женщина, которую я когда‑либо видел. Эта раздвоенность восприятия мешает, и мне нужно время, чтобы справиться с ней.