Подвальная станция - Кэролайн Черри

— Неужели Уоррик обсуждал его со своим сыном?

— Джастин хотел перевестись из-за этого мальчика. Если имелись какие-то утечки информации, адмирал, все они исходили от Джордана Уоррика. И, честно говоря, если дело дойдет до суда, то, я боюсь, что ниточки потянутся в весьма деликатные сферы. Но если мы уберем из расшифровки слишком многое, то это вызовет иные подозрения — в некоторых умах — не так ли?

— Боже мой, на что годна ваша паршивая служба безопасности?

Кто еще знает?

— Весьма вероятно, что похищенный эйзи. Он — эйзи Джастина.

— Боже мой.

— Маловероятно, что ребята Рочера раскололи его. Он — Альфа и сам разрабатывает ленты эйзи, ты понимаешь. Непростой субъект. Однако, возможно, он не отдавал себе отчет, что располагает секретной информацией. Поэтому мы и обратились в офис Лу, когда нам потребовалась помощь для вытаскивания его оттуда. Нам он нужен был живым, чтобы переинструктировать его в том случае, если мы упустили что-нибудь. Случайно и к счастью во время акции подумали о похитителях. Обо всех. Мы так полагаем. Но мы не превышали наши полномочия, когда мы рассказали Лу о том, что эйзи представлял риск для безопасности. Я полагаю, что поток событий оказался слишком быстрым для всех нас. Ари собиралась отправить меня в город с докладом для Лу. К несчастью.

— А ты не думаешь о возможных причинах поступков Уоррика, включающей эйзи и Рочера…

— Когда он убил Ари? Преступление, совершенное в ярости, он ударил ее, вот и все. Но когда она оказалась серьезно ранена, он понял, что он убил шанс своего перевода на Фаргон. Так что он убил ее и попытался сделать все похожим на случайность. Это не было совершенно хладнокровно, но и не совсем наоборот. Он ненавидел ее. Я боюсь, что у Ари имелась серьезная слабость, когда дело касалось подростков. Великий ум. Соответственно эксцентрические пороки. Честно говоря, мы бы хотели избежать вынесения этой стороны жизни Ари на широкое обозрение. Заговоры — нет. Не было заговоров. Ты можешь порасспросить Уоррика сам, если хочешь.

Или его сына. У нас есть его показания, полученные в процессе психоскопии. Не Джордана уоррика, естественно, а его сына, и из них совершенно ясно, что происходило. Имеются также видеозаписи, очень ясные. Мы не собираемся их стирать. Но они не должны попасть к службам новостей. Я боюсь, что это очень старая история. Шантаж. Оскорбленный отец. Скрытность, приведшая к убийству.

— Проклятье.

Заберите моего сына оттуда, говорил Уоррик. Очевидно, это и имел в виду.

— Проклятье.

— Мы уважаем наши обязательства. Реорганизация, которую мы имеем в виду, предполагает заключение Джордана Уоррика в его собственной лаборатории, под охраной. И мы можем продолжать выполнять работу в твоих интересах. Мы будем выполнять тестирование. Тебе не следует беспокоиться. Оно будет полным. Это к тому же гуманное решение, сохраняющее талант, который мы не можем себе позволить потерять.

— Ты разговаривал с Корэйном.

— Он говорит, что ему надо изучить эту мысль. Я пытался разъяснить ему, что поддержка подобной договоренности не нанесет ему никакого ущерба. Что можно приобрести от наказания в таком деле? Какую пользу может кто-то извлечь, за исключением Рочера и его прихвостней?

— А мы потеряем от этого. Ни только мозг. Ты понимаешь… мы по-прежнему уделяем серьезное внимание нашим проектам.

— Фаргоновская лаборатория.

— Мы полагаем, что она будет строиться. Может быть — военные смогут использовать ее намного шире, чем мы думали.

— Ты хочешь сказать, что проект Рубина закрывается.

— Нет, мы по-прежнему заинтересованы в нем.

— Без доктора Эмори? — Городин глубоко вздохнул. — Вы думаете, справитесь?

Некоторое время Най молчал.

— Налей, — обратился он к эйзи, прислуживающему им, и тот, седой и молчаливый, подошел и наполнил обе чашки.

Най задумчиво отпил. Затем:

— Ты хочешь знать технические детали?

— Я оставляю их ученым. Мой интерес практического характера. И стратегического. Вы можете продолжать, основываясь на заметках Эмори?

— Кого бы ты предпочел дуплицировать? Химика, который, допускаю, потенциально выдающийся. Или саму Эмори?

Городин сделал огромный глоток.

— Ты это всерьез?

— Позволь мне, по крайней мере, описать самые основные технические аспекты. Для проекта требуется субъект с необычным объемом документации — на биохимическом уровне. Субъектов высокого уровня, на которых имеется эта документация, не так уж много. И на Ари, и на Рубина она имеется: Рубин — вследствие его медицинских проблем, Ари — потому что она была рождена для Эмори и Карната, когда им обоим было уже за сто лет. Рождена в лабораториях Резьюн, конечно. В результате процесса, который мы проводим, по которому наши записи безупречны. Когда она родилась, отец ее уже был мертв, ее мать умерла, когда ей было семь. После этого ее воспитывал дядя Жоффрей. В возрасте шестидесяти двух она по наследству от Жоффрея Карната стала директором Резьюн. И она была собственным призовым проектом Ольги Карнат, объектом интенсивного изучения и записей сначала ее матери, а затем Жоффрея Карната. Достаточно сказать, что ее документация эквивалентна рубинской, если не шире. Более того, Ари всегда предполагала, что она может оказаться одним из тех Особенных, кого затронет этот проект. Она оставила множество заметок — для ее преемницы.

— Боже мой.

— А почему бы и нет? Теперь, когда ее нет, исходя из того, что ее теории верны — у нас есть выбор между обретением еще одного химика, который честно говоря, ничего для нас не значит, или Ари — чей ум, скажу без колебаний, — находится на уровне Бок и Штрелера, чьи исследования оказали определяющее влияние на национальную безопасность. И мы можем сделать это.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Мы не видим причин сворачивать проект. Существуют важные моменты: Уоррик — один из них. Ты понимаешь — чем больше элементов жизни Ари мы сможем изучить, тем больше у нас шансов на успех.

— Что насчет Рубина?

— По-прежнему можно продолжать и эту работу. Она будет полезна для контроля. И, так сказать, прикрытие под прикрытием. Я не хочу, чтобы проект Рубина шел в Резьюн. Я не хочу чтобы этот проект сталкивался с тем, что мы планируем сделать. Ты понимаешь — игра называется «восстановление». Интенсивное отслеживание — Ари привыкла к этому, но ее преемница не должна иметь непосредственных контактов с кем-либо еще, испытывающим то же самое. Нам придется осуществлять обе половины проекта Рубина на Фаргоне.

— Значит, ты намереваешься проделать это независимо от наличия официальной поддержки.

— Я ищу эту поддержку. Я хочу спасти Уоррика. Я хочу в полной мере взаимодействовать с военными. Нам нужна такая секретность и прикрытие, которое ты можешь нам обеспечить — по крайней мере до тех пор, когда новая Ари сможет выйти в открытую. Тогда он окажется проектом Резьюн — вполне гражданским проектом. Это ведь полезно, не так ли?