Средневековые арабские повести и новеллы - Автор неизвестен Древневосточная литература

Халифа перестал бичевать себя, лег спать и проспал до утра. Проснувшись, он хотел пойти и заняться своим обычным делом, но, вспомнив о своих деньгах, сказал себе: «Если я оставлю деньги дома, их могут украсть воры, а если я положу за пояс, кто-нибудь может заметить это и станет преследовать меня и где-нибудь в безлюдном месте убьет и заберет деньги. Надо мне придумать что-нибудь для спасения моей жизни и денег». Халифа встал, пришил к вороту своего плаща карман и положил в него кошелек с динарами. Затем он взял свою сеть, корзину и палку и отправился к берегу Тигра. Тут Халифа раскрыл сеть и забросил ее в реку, но когда вытащил сеть, она была пуста. Он перебрался на другое место, снова забросил сеть и опять ничего не поймал. Он стал переходить с одного места на другое и делал это до тех пор, пока не оказался на расстоянии половины дневного пути от города. Он забрасывал и вытаскивал свою сеть, не ведая, что его ждет. Наконец он сказал себе: «Клянусь Аллахом, я забрасываю сеть в последний раз!» Собрав все свои силы, он забросил сеть далеко в реку, и от резкого движения кошелек с динарами выпал из кармана в воду, течение подхватило его и унесло. Халифа оставил сеть, быстро снял одежду, бросил ее на землю, прыгнул в реку и нырнул за кошельком в воду. Сто раз он нырял, пока не обессилел, и, не найдя кошелька, выбрался на берег в полном изнеможении. Потеряв надежду найти кошелек, Халифа пошел к своим вещам, но, кроме сети, корзины и палки, ничего не нашел. Он стал искать одежду, но ее и след простыл. «С тобой случилось то, — сказал он себе, — о чем говорится в пословице: „Спорь, пока не потеряешь последнего верблюда!“» Затем он раскрыл сеть, завернулся в нее, взял палку в руку, корзину поставил на плечо и отправился в путь.

Халифа шел, похожий на пугало или на заблудившегося верблюда, то влево, то вправо, то вперед, то назад. Он был весь истерзан, словно злой дух, сбежавший из темницы Сулаймана.

Вот что было с рыбаком Халифой.

Что же касается халифа Харун ар-Рашида, то у него был придворный ювелир по имени Ибн Карнас. Все купцы, посредники, менялы и золотых дел мастера знали, что Ибн Карнас — купец халифа. Чтобы он ни продавал в городе Багдаде, будь то редкостные диковинки или драгоценные камни, невольники или невольницы, он сначала показывал все это Харун ар-Рашиду. Однажды, когда купец Ибн Карнас сидел в своей лавке, к нему пришел староста посредников с невольницей, необычайно красивой и стройной, прелестной и статной, так что никто в мире не видел такой красавицы. К ее достоинствам относилось также то, что она знала толк во всех науках и искусствах, слагала стихи и играла на всех музыкальных инструментах.

Ювелир Ибн Карнас купил ее за пять тысяч золотых динаров, нарядил ее еще на тысячу динаров и повел к повелителю правоверных. Халиф подверг ее испытанию во всех науках и искусствах и убедился, что во всем этом она достигла совершенства и что второй такой не найти во всем свете. Звали девушку Кут ал-Кулуб, что значит «пища сердец».

На следующее утро халиф Харун ар-Рашид послал за Ибн Карнасом и, когда тот явился, дал ему десять тысяч динаров за невольницу.

Харун ар-Рашид привязался всем сердцем к невольнице Кут ал-Кулуб и посвящал ей все свое время. Он оставил свою супругу Зубайду, дочь Касима, свою двоюродную сестру, и всех наложниц. Он провел с ней целый месяц и выходил от нее только во время пятничной молитвы, а затем тотчас же возвращался.

Это стало беспокоить придворных и сановников, и они пожаловались везиру халифа Джаафару Бармекиду. Везир начал ждать удобного случая и однажды, когда повелитель правоверных пошел в мечеть для совершения пятничной молитвы, встретился с ним и передал ему все разговоры о том, что халиф влюбился и ради любимой отказался от всех близких и забросил государственные дела. Выслушав его, халиф молвил: «О Джаафар, клянусь Аллахом, это происходит помимо моей воли, ведь мое сердце полно страсти к ней, и я не знаю, что делать!» — «О повелитель правоверных, — сказал везир Джаафар, — эта наложница Кут ал-Кулуб находится под твоей властью и является одной из многих твоих служанок, а душа должна отвергать то, что доступно руке. Чтобы забыть ее, я советую тебе, о халиф, заняться охотой, что всегда было подобающим занятием для царей и царевичей. Если ты займешься этим достойным делом, то, быть может, отвлечешься и забудешь ее», — «Да, ты прав, Джаафар, — воскликнул халиф, — сейчас же отправимся на охоту».

Когда кончилась пятничная молитва, халиф и везир вышли из мечети, сели на мулов и отправились на охоту. Халиф и везир ехали и беседовали между собой, опередив свиту и войско. Наконец они достигли долины. К этому времени солнце поднялось высоко, и они истомились от жары. Халиф ар-Рашид сказал: «Джаафар, я очень хочу пить, и жажда измучила меня». Осмотревшись, халиф увидел на высоком холме какого-то человека. Он обратился к Джаафару и спросил его: «Джаафар, видишь ты этого человека?» — «Да, — ответил Джаафар, — я вижу, о повелитель правоверных, какого-то человека на холме. Этот человек, без сомнения сторожит огород или сад. Во всяком случае, там должна быть вода. Я сейчас же отправлюсь туда и принесу воды».

«Мой мул резвее твоего, — сказал ему халиф, — дождись здесь наших воинов, а я напьюсь воды и вернусь.

Затем халиф пришпорил своего мула и понесся, как ветер или быстрый поток, и в одно мгновение оказаля рядом с человеком на холме. А это был не кто иной, как рыбак Халифа, голый, завернутый в сеть. Глаза его были красны, как огонь, спина согнулась, и весь он был страшный, растрепанный и жуткий, словно сбежавший из темницы Сулаймана злой дух или косматый лев. Ар-Рашид поздоровался с ним, и тот ответил на приветствие, хотя был очень зол и гнев переполнял его.

«Эй, человек, — спросил его халиф, — у тебя есть вода?» — «Эй, человек, — ответил Халифа, — ты или слепой, или безумный. Разве ты не знаешь, что за этим холмом — река Тигр?» Харун ар-Рашид поднялся на холм, спустился к реке, напился воды и напоил своего мула. Затем он вернулся к рыбаку Халифе и спросил его: «Эй, человек, что ты стоишь здесь? Кто ты такой и чем занимаешься?» — «А этот твой вопрос, — воскликнул Халифа, — еще более удивителен, чем первый, когда ты спросил о воде. Разве ты не видишь орудие моего ремесла у меня на плече?»

«Тогда где твой мешок, плащ, пояс и рубаха?» — спросил халиф. А рыбак Халифа потерял как раз мешок, плащ, пояс и рубаху, которые перечислил халиф. Услышав слова Харун ар-Рашида, Халифа подумал, что перед ним тот человек, который взял его вещи на берегу реки. Он сбежал с холма быстрее молнии, схватил мула халифа за узду и сказал: «Эй, человек, отдай мои вещи и брось шутить».

«Клянусь Аллахом, я не видел твоей одежды и ничего о ней не знаю», — ответил халиф. У Харун ар-Рашида были полные щеки и маленький рот. Внимательно оглядев его, рыбак Халифа сказал ему: «Ты, наверное, певец или трубач, но это к моему делу не относится, возврати мне мою одежду, иначе я огрею тебя вот этой палкой». Харун ар-Рашид посмотрел на палку рыбака, испугался и сказал себе: «Клянусь Аллахом, я не выдержу даже пол-удара палкой этого нищего разбойника!»

На ар-Рашиде был атласный кафтан. Он снял его и сказал рыбаку: «Эй, человек, возьми этот кафтан взамен твоей одежды». Халифа взял кафтан, пощупал его и сказал: «Моя одежда стоила десять таких разукрашенных балахонов, как этот». Тогда Харун ар-Рашид предложил ему: «Надень его на себя, пока я пойду и принесу твою одежду». Рыбак Халифа взял кафтан халифа, надел его и увидел, что он ему велик. У него были ножницы, привязанные к ручке корзины. Он взял их и обрезал полы кафтана на одну треть. Затем, обратившись к Харун ар-Рашиду, он спросил: «Заклинаю тебя Аллахом, трубач, скажи мне, какое жалованье платит тебе твой хозяин в месяц?» — «Мое месячное жалованье — десять золотых динаров», — ответил Харун ар-Рашид.

«Несчастный, — воскликнул Халифа, — клянусь Аллахом, ты взвалил на меня и свои заботы. Ведь я зарабатываю, клянусь Аллахом, десять динаров в день. Если хочешь, иди ко мне на службу, я научу тебя искусству рыбной ловли и буду делить с тобой наш заработок. Каждый день ты будешь зарабатывать пять динаров, станешь мне вместо сына, и я сумею защитить тебя от твоего хозяина вот этой палкой». — «Я согласен!» — ответил Харун ар-Рашид. «Тогда сойди со своего мула, — велел Халифа, — привяжи его к дереву, и пусть он пока останется здесь. Он еще пригодится нам, чтобы перевозить рыбу. А ты пойдешь со мной, и я буду учить тебя ловить рыбу». Ар-Рашид сошел с мула, привязал его к дереву, поднял полы своей одежды и подвязал ее поясом. Рыбак же принялся учить его: «Эй, трубач, возьми сеть вот так, разверни ее во всю длину своих рук, вот так, и забрось ее в реку Тигр». Скрепя сердце, Харун ар-Рашид сделал так, как велел ему рыбак, забросил сеть в реку, но не смог вытащить ее. Тогда к нему на помощь пришел Халифа, но и вместе они не смогли вытянуть сеть. Тогда рыбак сказал халифу: «О злосчастный трубач, если на первый раз вместо одежды я взял твой балахон, то на этот раз за свою сеть я отберу у тебя мула; если она разорвется, я отхлещу тебя так, что душа вылетит из тебя вон». — «Давай еще раз попробуем вместе», — сказал рыбаку ар-Рашид. И они начали тянуть сеть, но та поддавалась с трудом. Наконец с большими усилиями они вытащили сеть на сушу и увидели, что она полна рыбы всех видов и сортов.