Ослепительные дрозды - Алексей Рыбин

- Не люблю я московских девушек, - скучным голосом сказал Кудрявцев. То ли дело, ваши, питерские... Интеллигентные, хоть и бедные. И одеты плохо. Но, зато, обязательно посуду помоют после вечеринки, ночью спать не мешают... И, главное, никогда ничего не сопрут. А наши - их только в квартиру запусти. Сколько случаев было. То икону снимут со стены... На кухне у меня - штук пять уже ушло. Вместе с московскими девушками. То кольцо уведут... На худой конец - шампунь из ванной стащат. И вообще - засрут все, загадят квартиру, а потом еще выебываться начинают. Кофе им, понимаешь ли, в постель, еще чего-нибудь. Ты за кофе пошел на кухню - а она - шасть - к тебе в письменный стол... Такие суки. А питерские - они другие.

Кудрявцев зажмурился и потянулся, выбросив длинные руки высоко вверх.

- Питерские - они бедные, но гордые. И трахаются совсем по-другому. Наши-то ленивые... Манерные. А ваши...

Он скосил глаза на Лекова.

Леков важно кивнул.

- Да, трахаются ваши - как в последний раз, - мечтательно молвил Кудрявцев.

- Серьезно? - заинтересованно спросил артист. - С чего бы это? А? Я не замечал...

- А были у тебя питерские?

- Питерские?..

Артист пожевал губами.

- Не помню... Наверное, были... Хотя, - спохватился он. - Хотя, я, вообще-то, по сексу, знаете ли... Я такой образ жизни веду... Строгий. Работа, занятия... Преподавательская деятельность...

- Ну студенток-то пердолишь, Серега? - весело блеснул глазами Леков.

- Ну, а то, - Отрадный мечтательно посмотрел в потолок, потом спохватился и быстро закончил, - Да что вы, в самом деле...

- Короче говоря, едем ко мне? - Кудрявцев хлопнул ладонью по столу. Да или нет?

- Едем.

Леков встал и, повернувшись к буфету, махнул рукой.

- Эй, девушка!

Девчушка, та самая. которая на сцене толкалась перед Лековым и выражала свое неудовольствие его поведением встрепенулась. С лица ее исчезло сонное выражение, с которым она взирала на Отрадного, его сменила маска, выражающая крайнее раздражение и досаду. Леков, совершенно очевидно, вывел ее из транса.

- А? - растерянно спросила она.

- Вот тебе и "а"! - громко крикнул Леков, не обращая внимания на то, что взоры всех, присутствующих в буфетном зале, включая комсомольцев-комитетчиков в один миг уперлись в его покачивающуюся фигуру. Иди сюда. говорю.

- Это вы мне?

Девчушка, кажется, не понимала, чего от нее хочет странный юноша, по виду - совершенный гопник, но при этом почему-то оказавшийся за одним столиком с живым богом. И не просто оказавшийся, а ведущий с ним оживленную беседу. Как равный с равным.

- Тебе, тебе. Иди сюда.

Комсомольцы, растворившиеся было в затененных углах буфета встрепенулись и приняли охотничьи стойки.

Девчушку передернуло - вероятно от волнения, она быстро посмотрела по сторонам - товарки, стоящие в очереди за пивом и тихонько щебетавшие о чем-то своем, девичьем и потаенном как по команде замолчали и пялились на бедную избранницу во все глаза.

- Ну, слушай, давай, шевелись, - крикнул Леков. - У нас времени нет.

Кудрявцев усмехнулся и посмотрел на артиста. Тот с отсутствующим видом пил пиво маленькими глоточками, сосредоточенно, с серьезным лицом, словно, по предписанию врача употреблял целебную микстуру.

Поклонница Отрадного, снова впав в транс, медленно двинулась к столику, за которым сидел ее кумир, опустивший в стакан известный всей стране длинный холеный нос со съехавшими на самый его кончик не менее известными, являющиеся неотъемлемой частью имиджа артиста, затемненными очками.

- Тебя как зовут-то? - спросил Леков, когда девчушка остановилась у их столика глядя прямо перед собой и всеми силами стараясь сделать так, чтобы взгляд ее не упал на артиста, который, впрочем, кажется, не обращал на нее ни малейшего внимания. Несколько комсомольцев в черных пиджаках взяв пиво без очереди устроились за соседним столиком и навострили уши.

- Наташа, - гордо ответила девчушка.

- Лет сколько? - с интонацией опытного следователя спросил Леков. На лбах некоторых из компании сидящих за соседним столиком комсомольцев выступил пот.

- Двадцать.

- Сколько-о?!

- Ну, двадцать.

- Ага. Ты хорошо сохранилась, маленькая. Поехали тогда.

- Куда?

- А в гости. Поедешь?

- Куда?

- В хорошее место. Не бойся, Наталья. Не обидим.

Леков хмыкнул.

- И Сергей едет.

Отрадный еще глубже погрузил свой нос в стакан.

- Да? Я не знаю... А где это?

- В центре, - сказал Кудрявцев. - Поехали, господа. Решили, так решили. Я тоже выпить хочу. А за рулем, знаете ли...

***

- Ты же всегда пьяный ездил, - сказал Леков, когда "Волга" Кудрявцева выехала на Кутузовский проспект. Он сидел рядом с Романом, на заднем сиденье съежилась девочка Наташка и, рядом с ней замер Отрадный, молча пялившийся в зеркало над водительским сиденьем.

- Ездил. На других машинах, - усмехнулся Кудрявцев. - Я, ведь, всю жизнь на отечественных марках езжу. Это у меня от папы. Если хорошо машину довести до ума, то вполне можно по городу рассекать. И меньше шансов, что угонят. Или разденут... Я же "Кадиллак" привез из Штатов - две недели простоял. Все.

- Угнали? - осипшим голосом спросил Отрадный.

- Ну да. Теперь где-нибудь в Грузии мой "Кадди" живет. Или в Эмиратах. Так что, думаю - ну его в задницу, хорошие машины. Гаража у меня нет, охраны нет... А "Волгу" мне тоже папа посоветовал взять. Если над ней поработать ничего, ездить можно. Одна только проблема.

- Что такое? - спросил Отрадный. Ему явно было не по себе.

- Да, понимаешь, Сережа, номенклатурная машина.

- В каком смысле? - спросил Отрадный, а Леков понимающе кивнул и хмыкнул.

- Точно, - сказал он. - Это ты верно подметил. Официоз, мать его.

- Да, Вася, официоз. Замучил меня этот официоз.

- Чем же? - снова включился Отрадный.

- Я же с детства за рулем, - с удовольствием, которое звучало в его голосе всегда, стоило только ему выйти на автомобильную тему, ответил Кудрявцев. - Я машины очень люблю. Я их понимаю. И я всегда с машиной общаюсь, как с живым существом.

- Ну это уж, пожалуй, слишком, - бросил Леков.

- Нет, ничего подобного. Ты, вот, с гитарой... И ты, Сережа - вы, музыканты, вы с инструментом, ведь, тоже, общаетесь как с другом? Да?

- Ну, это другое, - начал было Отрадный, а Леков криво усмехнулся и промолчал.

- Да нет, я думаю, тоже самое. Кому что. У вас - гитары, у меня машины. С ними общаться нужно, любить их. Тогда и они не подведут. Я, знаете, парни, на каких развалюхах иногда ездил? И денег не было ни хрена. Так вот, едешь на гробике таком, все трясется, зараза...

Девушка Наташа на заднем сиденье вздрогнула и съежилась еще больше. Кудрявцев заметил ее реакцию на мат, усмехнулся и продолжил:

- Ну да. Сволочь такая, трясется все, громыхает, чувствую, сейчас встану. Я ей и говорю - милая! Потерпи пожалуйста. чуть-чуть еще, потерпи, доедем, я тебя подлечу, я тебя поправлю, помою, почищу, мастера хорошего позову, доктора твоего... Он тебя на колеса поставит... Иной раз даже скажешь - "на ноги". Так-то вот.

- И что же? - спросил Отрадный.

- Доезжал до места. Всегда. Доедешь, встанешь - и все. Кранты. Уже машинка не заведется, пока обещание свое не выполнишь. Пока мастера не приедешь, пока не подлечишь, не помоешь... А вы говорите...

- Рома, а что ты там про "Волгу"-то начал? - спросил Леков.

- Ах, ну да. В общем, действительно, всю жизнь я пьяный ездил. Ну, не то, чтобы слишком, а так, ну, ты знаешь, Василий... Я же за обедом всегда рюмку-другую выпиваю. И ничего. Привык. Без проблем. А с "Волгой" - такая история... Я же говорю - номенклатурная машина. Не везет она пьяного. Не хочет. Отторгает. Садишься за руль - не принимает тебя машина. Не верит тебе. Такое в ней поле... Мощное.

- Да уж, - важно кивнул Леков. - Понимаю.

- Советское поле, - заметил Отрадный. - Совковое.

- Нет, - Леков повернулся к артисту и, невзначай рыгнул в сторону девушки Наташи отчего та еще сильнее уменьшилась в размерах и стала почти потерялась рядом с огромным гитарным кейсом Отрадного.

- Нет, - сказал Леков. - Не совковое в ней поле.

Он глубоко втянул воздух, демонстративно поводя носом, обнюхивая салон машины. - Не совковое, Нет. Но - имперское. Уважаю.

После этого Леков отвернулся от артиста и замолчал.

- Василий у нас уважает империю, - сказал Кудрявцев после паузы. - Я знаю... Да, Вася?

- Да, - спокойно ответил Леков совершенно трезвым голосом. - Уважаю.

***

Водки Кудрявцев купил в магазине, который находился совсем рядом с его домом. В том же магазине Лекова, увязавшегося за Романом стошнило - не очень сильно, но, все же Несколько покупателей, толпившихся возле прилавка начали было поговаривать о том, что не худо бы вызвать милицию. Этого же мнения придерживалась и продавщица, но Кудрявцев быстренько вывел ослабевшего товарища на улицу, сунул в машину, прыгнул за руль и "Волга", в мгновение ока растворилась в темноте арки двора.

В лифте Лекову снова стало плохо, он побледнел, на лбу его выступил пот, но до тошноты дело не дошло - питерский гость громко рыгнул, обдав окружающих густым пивным духом и, в очередной раз заставив девушку Наташу скукожиться. Отрадный же, по своему обыкновению делал вид, что все происходящее вокруг его совершенно не касается, а Кудрявцев пристально посмотрел на своего товарища и спросил: