«Мы одной крови». Десант из будущего - Юрий Валин

— Копит он… — Старшина вытянулась на лапнике. — Небось сыроеги жрет в одну харю.

— Ему нужнее. Для работы мозга.

Вообще-то, отыскать грибы в округе было уже сложновато: Коваленко и Торчок поочередно окрестности прочесывали, да еще старлей двух финнов на подконвойные продзаготовки мобилизовал. Варево получалось сомнительное: без соли, да и всего по две ложки на рыло. Шоколадки поделили на всех — по дольке получилось. Но, как справедливо выразился Торчок: если не кормить, ошалеют и повзбунтуются. Из двенадцати пленных связаны были двое — как «склонные к резвым и необдуманным» поступкам. Остальных вязать было нечем, да и не готовы они были драпануть: двое раненых, остальные не оглохли — слышали, что фронт рядом, драпанешь, если сразу не догонят, то еще неизвестно, как там дальше выйдет. Майор был страшен, но понятно, что вешать на соснах, за ноги разрывать, вовсе не в его стиле. Да и пара охранников: огромный Коваленко и мелкий, зато выразительный ликом Захарович, внушала уважение. Торчок регулярно проводил среди военнопленных разъяснительные беседы на предмет кормовой бедности окружающей природы и удивительно неосмотрительного выступления Финляндии на стороне бесноватого Гитлера.

— Я все равно не понимаю, — сказала Шведова, глядя в серое небо. — Что ваш майор так из кожи лезет? Вы же нам параллельные. Ну, потомки или как вас там. Помогать всерьез не хотите.

— А как всерьез? — пробормотал Женька. — Передать вам пакет с пророческими документами? Так и так, фашист будет отступать там-то, а врезать ему нужно под Мерефой с дальнейшим поворотом 3-й Танковой армии на Бердичев. Угу, пять минут, полчаса, мы сущими Кутузовыми с Нахимовыми красоваться сможем. А когда немцы ответные меры предпримут? Оно может и к худшему повернуться. Ну, еще можно было бы танк вам перебросить. Один или даже два. В разобранном виде. На большее у нас энергетических и финансовых ресурсов никак не хватит. Танки у нас, конечно, совершеннее. Можно было бы по чертежам что-то подобное и здесь клепать. Чуть позже те технологии к немцам попадут. Ну, по танкам мы, наверное, выигрывать начнем, но не сварганят ли фрицы панцерфаусты и прочие базуки чуть раньше, чем здесь сварганили? Я, вообще-то, считай, рядовой и далеко не все понимаю, но дело тут тонкое, и прямой навал мало чем поможет. Ты уж поверь.

— Ладно, верю. Значит, поэтому вы здесь просто так шныряете, свои собственные дела делаете. Как интуристы… — Марина запнулась.

Да не все туристы домой возвращаются.

Женька помолчал и сказал:

— От передачи опережающих технологий пользы нет. Просчитывали у нас. Начинаются непредсказуемые прыжки развития, мы — это сделали, они другое. Добиться решительного перелома не получается. Они там, за границей, тоже не дураки и мобилизовываться умеют. И их больше. Сама понимаешь, сегодня Америка с Англией с нами, завтра сами по себе, послезавтра против нас с Германией и Италией дружат. Вот поэтому у нас решили, что самое верное — людские потери сократить.

Посмотрели в сторону песчаного холмика. Женька сознавал, что ерунду городит. Это когда статистику коррекции смотришь: ого, там тысяча живых, здесь пять тысяч… А если братские могилы видишь… Тогда одно понятно — однозначные гады вы там, в будущем.

— Понимаешь, у нас народу не хватает, — с тоской пробормотал Женька. — Голода нет, войны локальные, а население сокращается…

— Что, разучились?

— Очень остроумно. Не разучились, но многие считают, что живем плохо, что никак нельзя в такое время детей заводить. Они многое забыли, Марина. Бомбежек не видели, о карточках понятия не имеют, в армии мало кто служит, в боях вообще редкий человек бывал, да и тех не очень-то уважают. С мозгами у нас не все в порядке, понимаешь?

— Ну, вот в это поверить легко. Хотя майора вашего слабоумным не назовешь. И раз его ваше командование сюда сунуло, значит, те суки, что Сергея Вячеславовича сбили, и против нас, и против вас работают.

— Да, есть такое подозрение. Но это еще доказать нужно.

— Майор докажет.

Попутный работал. Но до неопровержимых доказательств ох как далеко было. Да, немцы с самолетами поработали. Вернее, немцы операцию планировали и были на главных ролях — оба летчика, летавших на ряженых ЛаГГах, по-фински не разговаривали, хотя и носили финскую форму. С координирующей группой «ряженых» было еще сложнее — их мало кто видел, прибыли в сопровождении капитана из штаба финских ВВС. Но кое-что Попутный нарыл. Из фото, тех самых, доставленных из Отдела блудным Земляковым, одну личность пленные опознали. Не слишком уверенно, но все же. Ниточка появилась, но потянуть за нее из карельского леса было весьма затруднительно…

— Уходить будете? — спросила Марина.

— Сама понимаешь, оттуда по архивам прочешем, так сказать, встречным курсом. И поднажать придется, по всему видно, трудности у нас там начинаются.

— Естественно, у вас трудности. Здесь-то что…

— Марин, вы свою, нет, все-таки эту, нашу, войну выиграли. А у нас еще все впереди.

— Тоже верно, — Шведова покусала губу и спросила. — А там, в архивах, обо мне есть? Доживу до победы или как?

— Я о тебе точно не читал, — честно сказал Женька. И не столь уж честно добавил: — Мы же здесь только встретились, кто ж знал-то… Да и изменится все. На личном уровне наша встреча, ого, какой результат может дать.

— Мне уже дала. И до встречи с вами, внучками болтливыми, — горько сказала старшина. — Какого черта вы мне все это нарассказывали? Майор ваш, сука такая… Вот что ты, Женька, все морщишься? Интеллигентные вы там, мля…

— Не зуди. Вот обязательно тебе надо матерно приложить. Все ты правильно говоришь. А морщусь я, потому что палец дергает. Загрязнил, видимо…

— Вот же потомки уродились. Чего молчишь, давай сюда…

Женька мычал — средний палец на левой руке порядком распух и решительные действия санинструктора были довольно болезненны.

Подошел Попутный:

— О, очевидный случай вопиющего членовредительства. Слушай, Земляков, ты куда перст-то сунуть умудрился?

— В рельсу.

— Ничего, до свадьбы заживет. Если рыжая, конечно, поверит, что в рельсу. Ладно, заканчивайте, а мы продолжим, благословясь. Торчок, давай-ка сюда нашего полиглота и этого… Юхо Пелла…

Перерыв все-таки сделали. Женька просыпался от холода, поворачивался к Шведовой замерзшим боком. С другой стороны старшину грел Попутный. Мариша, конечно, майора терпеть не могла, но теплый он был, шпион иновременной. Маячил крупный силуэт часового-старлея, посапывала финская отара. Где-то и Торчок со своим полупустым ППС бодрствовал. Можно было спать спокойно. Даже у плацдарма постреливали реже…

25 июня

Олонецкое направление

Нашими частями перерезана дорога Олонец — Петрозаводск. Войска 7-й армии, преследуя противника, вышли к Праккила. До плацдарма оставался 21 километр.

Тулокскинский плацдарм. Финны продолжали атаковать. Шторм усилился, боеприпасов десантникам остро недоставало. Работали штурмовики. С бреющего полета было сброшено 120 тысяч автоматных патронов и иные боеприпасы.

— Мы приблизительно вот здесь. — Коваленко водил карандашом по карте. — От Олонца наши пробиваются вдоль дорог и к поселкам — тут ничего иного не придумаешь. Мы сейчас в стороне, непосредственно к нам основными силами не выйдут. Да и маневренные группы сюда, в глушь, не сунутся. Следовательно, даже после соединения армейцев с десантом мы рискуем столкнуться с отходящими финнами. Их арьергард лесами будет драпать. Вы с разговорами закончили, Виктор Иванович?

— С запасами бумаги я закончил, — с досадой сказал майор. — В нашем деле без канцелярии и диктофонов как без рук. Но суть мы уловили, да, Марина Дмитриевна?

— О здешних делах я все поняла, — кивнула Шведова.

— Тогда предлагаю двинуться на соединение, пока наши финики ноги не протянули. Они ведь целенькие нужны? — уточнил на всякий случай Коваленко.

— Без сомнения. Очень ценные, и главное, разговорчивые индивидуумы. Сдать их нужно непременно живыми и здоровыми. Сопроводительную я уже подготовил. План у нас имеется? Куда движемся, к Олонцу или к плацдарму? — Майор смотрел на Коваленко.

— Сдвинемся ближе к дороге, и я обстановку проясню. Лучше бы нам к плацдарму проскочить, там нас знают. Но осторожно сработать надо.

— Это уж всенепременнейше, Валера. Давайте, берите Телефункена и готовьте к маршу группу раскаявшихся оккупантов. Еще раз повторите, что мы не хотим рисковать их жизнями, что война для них окончена и все такое ласковое.

— Понял. Пойдем, Жень. И окуляры нацепи, самое время…

Женька выковырял из кармана очки — и ведь не бьются, сволочи, только стекла помутнели и дужки лишь на ниточках держатся. Двинулись к Торчку и зашевелившимся финнам.