Мурманский сундук - Юрий Любопытнов

— Нет, — ответил Афанасий и поднёс бинокль к глазам: — Всё чисто, спокойно…

Он достал карту и что-то прикидывал, глядя на нее.

— Верно, показалось, — пробормотал Сергей и налёг на шест.

— А что именно? — спросил Николай, который чётко следовал заповеди, которую выработал, найдя в иконе грамоту: всё непонятное принимать как козни врагов.

— Шум движка.

Неожиданно Афанасий отложил карту в сторону и прислушался:

— Сергей прав, мне кажется, что это действительно мотор. — Он взял бинокль, лежавший на рюкзаке у ног.

Путешественники насторожились. Сергей перестал работать шестом.

Лодка по инерции продолжала плыть, а потом замедлила ход и застыла, слегка покачиваясь. Сзади действительно слышался звук, напоминающий работу двигателя моторной лодки, но он был настолько неявственен, что его было легко спутать с другим. Туман у берегов ещё вис над водой, и сколько Афанасий не подносил бинокль к глазам, ничего не заметил. Они долго прислушивались, но ничего не нарушало тишины. Легко плескалась вода о крутые борта лодки.

— Показалось, — проговорил Афанасий, вешая бинокль на шею.

— Может, и не показалось, — промолвил Николай. — Я вам говорил про то, как меня чуть не утопили удальцы из особняка. Может, это они разгуливают на лодках по озеру?

Никто ему не ответил. Сергей снова взялся за шест.

— Вообще-то эти места пустынны и необитаемы, — продолжал Воронин, заметно успокоившись, — начинаются Скитские болота, притом непроходимые. Сюда мало кто нос показывает. Иногда охотники по берегу озера охотятся, а дальше, куда мы направляемся, не забредает никто — боятся. — Он снова покрутил пуговицу, пришитую Ольгой.

Вспомнив перепитии сегодняшнего утра, Николай вздохнул: хорошо, что это закончилось, туман сходит и таинственность, и непредсказуемость исчезают.

Солнце подошло к зениту, и туман рассеялся окончательно. Сзади в лёгкой дымке терялись очертания скалистого выступа, где рисовал свои этюды Николай, и за которым возвышался особняк, принадлежавший какому-то иностранцу, у которого были на услужении такие озорные и нахальные ребята. Над водой у берега летали стрекозы, высоко в небе кружили чайки.

Афанасий повернул голову назад и прислушался:

— Слышите? — спросил он.

— Вроде моторка, — вполголоса ответил Николай.

— Моторка, — подтвердил Афанасий.

— И я слышу, — сказал Сергей.

— Это не галлюцинации, — констатировал Николай.

— Может, кто рыбачит? — предположил Сергей. — Здесь, как я понимаю, раздолье для рыбаков.

— В этой части озера да, — подтвердил Воронин.

— Может быть, — ответил Афанасий. — Но даже в бинокль никого не видно. Хотя постой! Кажется, вижу. Чёрное пятно, приближающееся к берегу. Нет, это обман зрения.

— Да Бог с ними, с рыбаками, — махнул рукой Николай. — Мало ли чего привидится. Пуганая ворона куста боится. Скоро Сутоломь.

Приблизительно через час лодка вошла в устье Сутоломи, где река впадала в озеро. Правый берег был низинный, с заболоченными местами, а левый повыше — твёрдая суша, поросшая густым лесом.

— Против течения плыть будет тяжелее, — сказал Сергей, с трудом отталкиваясь от илистого дна.

— Мы вот что сделаем, — сказал Афанасий. — Один пойдёт по берегу, а двое поплывут в лодке.

— Правильная мысль, — поддержал его Сергей, который устал работать шестом, хотя его два раза подменяли.

— Вы вдвоём идите пешком, — сказал Воронин, — а я поведу лодку.

— Одному тяжело, — попытался его отговорить Афанасий.

Но Николай стоял на своем:

— Как устану, крикну.

— Будь по-твоему, — согласился Афанасий. — Я думаю, мы с Серёгой не отстанем, будем тебя всё время иметь в поле зрения. — И после небольшой паузы обратился к Сергею: — Возьми с собой карабин. Места глухие…

Когда лодка причалила, Сергей с Афанасием взяли карабины и спрыгнули на берег. Николай, отталкиваясь от дна шестом, поплыл вверх по Сутоломи.

— Найдём хорошее место, сделаем привал, — крикнул он им, удаляясь.

— Разумеется, — ответил Афанасий.

Сутоломь была неглубокой извилистой речкой, текущей в низких берегах. Левый местами был повыше, обрывистый, с недавнями оползнями. Плывя против течения, которое почти не ощущалось, Николай вскоре заметил, что лес с левой стороны стал редеть, образуя небольшие поляны, деревья стали мельчать, больше становилось молодого чернолесья, попадались небольшие болотца, а на сухих местах рос густой черничник. С правой стороны берег тоже заметно понижался, иногда пропадал, уступая место мелким топким ямам, в которых в изобилии росла осока и рогоз. Больше встречалось болотных птиц. При приближении людей они, зажиревшие от обильной летней пищи, тяжело и неуклюже взлетали, оглашая окрестности пронзительными криками.

— Мы в краю непуганых птиц, — сказал Сергей, вспомнив прочитанный то ли рассказ, то ли повесть с таким названием.

— Видно, что сюда давно или никогда никто не заглядывал, — сказал Афанасий, осматривая окрестности.

— Места совершенно дикие, — с восторгом заметил Сергей, как и Афанасий, обозревая бескрайнее болотистое пространство.

Они замолчали, обходя низину с зелёной водой. От берега далеко не удалялись, чтобы всегда видеть Николая, который медленно вёл лодку по реке. Иногда Сергей негромко кричал ему, чтобы оживить и скрасить путешествие, и тогда птицы с шумом вылетали из зарослей травы и кустов.

— Может, вам бечеву кинуть? — кричал им Николай. — Потащите лодку, как бурлаки…

— А ты надорвался? — смеясь, отвечали ему.

Николая сменил Афанасий, того Сергей, и так они менялись через час.

Когда солнце стало клониться к закату, решили сделать привал.

Сергей, который вёл лодку, причалил по требованию друзей к берегу и бросился на зелёную траву.

— Перекур, — сказал он. — Я выбился из сил.

Заночевать решили в небольшой берёзовой рощице на сухом месте, невдалеке от реки.

— Судя по всему, завтра начнутся бескрайние болота, — сказал Афанасий, сверяя свою карту со схемой, срисованной с рыбьего зуба. Они сидели на берегу, отдыхая перед ночлегом. — Пойдут протоки, и нам труднее будет найти правильный путь. Если бы на рыбьем зубе были координаты, тогда мы безошибочно дошли бы до скита.

— А если бы туда были рельсы проведены, — мечтательно протянул Сергей, который чертовски устал, но старался не подавать вида. Путешествие ему даже стало нравиться: тишина, пьянящий воздух, шумливый лес…

Они развели костёр, приготовили кашу с тушёнкой, и Афанасий после ужина предложил оставить здесь часть вещей, которые могли бы пригодиться на обратном пути. Они выкопали яму и сложили туда некоторый запас непортящихся продуктов, карабин и револьвер с патронами.

— Теперь другое дело, — сказал Афанасий. — Поклажи стало меньше, легче будет и плыть и идти.

Вечер был тёплый, но сырой. Путешественники завернулись в одеяла и улеглись невдалеке от костра, распределив дежурство. Первым дежурил Сергей. Он, взяв карабин, сел на поваленное дерево и стал смотреть в надвигающуюся темноту. Афанасий сказал ему, чтобы он не забывал поддерживать костер, не давая ему погаснуть.

Было тихо. Потом завозилась в осоке то ли птица, то ли какая зверушка, — Сергей не понял, покрякала утка и снова наступила глухая тишина. Иногда её нарушал лишь рёв отдалённой выпи, да с листьев берёзы, под которой сидел Сергей, срывались крупные капли росы.

Глава шестнадцатая

Жучок

Афанасий заступил на дежурство перед рассветом. Он поёживался от утренней прохлады и смотрел, как светлело небо, пространство окрест раздвигалось, проступали из серой пелены деревья, открылся супротивный берег Сутоломи, над которым завис слой синего тумана. Седая изморось покрыла траву, и она казалась серебряной. Солнце уже встало, но его не было видно за тёмной стеной леса.

Афанасий подложил сухих веток в костёр, сходил на реку за водой и повесил котелок над огнём. Чай закипал, когда он услышал хруст сучка. Он повернул голову на звук, но за пеленой утренней дымки ничего не увидел, местность же, которая просматривалась, была пустынной — ни одной живой души. Звук больше не повторился, но неосознанное чувство опасности охватило Афанасия. Ни с того, ни с сего, сучок не мог треснуть. Так только трещала сухая древесина, когда на неё наступала нога человека. Если бы это был зверь, он подошёл бы крадучись, ничем не обнаружив себя…

Афанасий растолкал сладко спавших Сергея и Николая, шёпотом сказал им, что пойдёт в лес на разведку, потому что ему показалось, что в кустах недалеко кто-то бродит. Друзья сели на постелях из елового лапника, не осознавая, что произошло.

— Что случилось? — спросил Крестова Николай.