Сломанная печать - Иванна Осипова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клянусь! — Юинг сделал жест, создающий чары договора на молчание.
— Четыре года назад Грэмис взял меня с собой в тот дом. Как настоящий брат поделился добычей. Мы разом избавились от приплода и любовницы отца. Ещё и неплохо развлеклись. Она очень старалась, думая, что её бастард останется жить. У маленького ублюдка оказался удивительно чистый и сильный дар сензитива. И мне досталась миленькая служаночка. Я был у неё первым… и последним. Думаю, она умерла счастливой. Сладкая месть насытила нас, искупила позор, на который отец обрёк семью.
— Во имя огня! Тебе было пятнадцать?! Твой отец умер… после… — Винс сглотнул, в ужасе отшатнувшись от сокурсника.
— Лекари сказали, что-то с сердцем, — беспечно бросил Фолэнт. — Предателям туда и дорога. Он давно отвернулся от нас с братом, стоило госпоже Фолэнт покинуть этот мир. Меня всегда воспитывал Грэмис, а папаша делал вид, что заботится, а сам завёл другую семью. Пойми, бастарда нельзя оставлять в живых. Особенно, если у него дар. Этот сброд может решить, что подобен нам, раз любая безродная девка может родить настоящего мага, — Лирой замолчал, надавил ладонями на плечи Винсента. — Смотри, не проболтайся. А воспитанницей твоей матери я займусь. Следует сразу указать ей положенное место у ног хозяина или немного выше...
Хохоча, Фолэнт ткнул друга кулаком в бок. Юинг отвернулся к лошадям, не произнеся больше ни слова. Осёдланных коней вывели во двор. Несколько дней потом Мариса видела, как меняется в лице Винсент, бросая взгляды на неё. В них больше не было досадливой скуки или недовольства, скорее жалость и сомнения, будто он принимал какое-то решение. Она отворачивалась или опускала глаза, не в силах больше открыто смотреть на потускневший образ хозяйского сына, а вид Лироя вызывал озноб и тошноту.
С трясущимися руками Мариса потихоньку поползла к лесенке, замирая от каждого шороха…
Мариса, сидящая за столиком в Академии магии, решительно поставила чашку, напугав подругу.
«И я знаю твой секрет, Лирой Фолэнт», — она расправила плечи, готовая бороться за себя.
33.
Появление Лироя вынудило Марису поторопиться со взломом замка в хранилище. Она решила, что среди тайных заклинаний иллюзий найдётся парочка, которыми она сможет навсегда отвадить от себя мерзавца Фолэнта. Страшные воспоминания холодили спину, заставляя оглядываться по сторонам и боятся собственной тени. Казалось, что тяжёлая рука вот-вот коснётся её, стальные пальцы сдавят плоть, заставляя подчиняться. По всему выходило, что она ещё легко отделалась тогда, на Дозорной Башне. Мерзость Лироя не знала никаких границ. Понятие чести для него оставалось своеобразным отголоском собственных интересов и желаний. Особенно, когда речь шла о бастардах или прочих представителях низших сословий. Страшная тайна, подслушанная Марисой на конюшне почти четыре года назад, мало ей поможет. Никто не станет заниматься расследованием старого дела об убийстве любовницы Фолэнта-отца. Она могла рассчитывать лишь на собственные силы.
План выглядел просто: спрятаться в библиотеке до закрытия и ночью попытаться разобраться с магическими печатями на двери. Мариса понимала, что сразу найти нужные книги вряд ли возможно, но это был следующий шаг к спасению. Оставались некоторые сложности с заклинаниями. Стоило вспомнить о Фолэнте, как чары рассыпались из-за множества ошибок. Мариса бесконечно долго боролась с собой, пока не добилась твёрдости постановки рук и умеренного расхода силы дара, который снова угасал. Пришлось воспользоваться и запретной магией креаторов, добавляя её к природной.
Заранее исследовав зал библиотеки, Мариса нашла укромный уголок, прикрытый шкафами, выступом стены и тяжёлой портьерой на высоком окне. Между ними находилось маленькое пространство, чтобы протиснуться и там дождаться, когда вход закроют и никто не сможет помешать. А ещё Северин следил за ней — холодно и внимательно.
После долгого перерыва она появилась в библиотеке, застав господина Брума врасплох. Мариса заметила, как он буквально подскочил на месте, стоило ей переступить порог зала. Лицо Северина не изменилось, взгляд остался сдержанно-строгим. Сохраняя гордое достоинство, Мариса направилась к полкам с книгами, делая вид, что увлечена поисками.
«Наверное он, если узнать его поближе, такой же мерзкий и заносчивый, как Лирой. И ненавидит «сброд». Королевская кровь не могла породить что-то иное. Ледяной принц. Фолэнту удалось однажды провести меня учтивостью и вниманием», — непонятная обида тяжело легла на сердце.
Вроде бы все поступки Северина говорили об обратном. Он встал на защиту первокурсницы перед Данисом Лазаром и Грасией, хотя в Академии считают Марису незаконной дочерью магистра Дэя. Ни разу не дал почувствовать, что она чем-то хуже самого Рина и других магов. Брум уничтожил следы амарантовой силы на кубе менталов. Не позволил ей броситься в реку. Ни одним действием он не подтвердил домыслов Марисы, но она помнила, что его дядя — верховный толкователь, чей закон объявил Фроста Талеса преступником, а дочь лишил всего имущества. Как доверять Бруму?
Она раскрыла первую попавшуюся книгу, метнула быстрый взгляд на мага. Как же она соскучилась, пока пряталась в своей комнате! Мариса застыла, любуясь наклоном головы, когда Северин со всем вниманием разглядывал куб. Чёткие, немного резкие линии лица, тонкий профиль. Красота ментала не была такой буйной и яркой, как у того же Лироя. В ней присутствовали сдержанность, твёрдость и, как ни странно, открытость. Противоречивое сочетание — изысканная прямота, несмотря на желание Северина не показывать миру правду.
Мариса отвернулась. Нет, лучше сделать вид, что они незнакомы. Ничего общего или хорошего между ними никогда и быть не может. Невольно вздохнув, она вернулась мыслями к печатям на дверях комнаты с книгами. В библиотеку Мариса нарочно явилась очень поздно, перед самым закрытием. Несколько студентов сдавали учебники. Воспользовавшись, что один из них помешал Северину видеть студентку, она спряталась вначале в проходе соседнего ряда, а затем нырнула в убежище.
От портьеры пахло старой бумагой и пылью. Чуть
