Цена империи. Фактор нестабильности - Тарханов Влад

Итак, что мы имеем? После катастрофы на объекте в прошлое отправился пожилой историк, а вот попал он в кого-то или нет – это еще тот вопрос. Была одна теория, что имеет место обратное воздействие, то есть кто-то пытался пробиться из ЭТОЙ реальности в мою ТУ реальность. А тут оно все наложилось, получился мощный энергетический прорыв, который имел вид энергетического шторма. Теперь надо было выяснить несколько вопросов: был ли тут подобный катаклизм, если был, то что тут произошло, где и как история стала отходить от своего магистрального пути. И кто стоит за изменениями. И к чему это может привести. Моя цель – найти человека, который стоит за этими изменениями, и устранить его. Вот так, и никак иначе. Иначе МОЯ реальность может перейти в разряд нестабильных, с флуктационными темпоральными прорывами. И к чему это может привести, страшно даже представить себе.

Обложился газетами за три года. Ну вот и нашел точку бифуркации с катастрофой. Санкт-Петербург! Взрыв в Зимнем дворце, произведенный Степаном Халтуриным. Ну да, в МОЕЙ реальности никто из царской семьи не пострадал. А тут – совсем другие дела! Смотрю – а дальше совсем все пошло не так, как было по прошлому. Михаил, ставший императором после проведенного Земского собора, стал стремительно реформировать царскую Россию. И теперь главный вопрос: это он сам, или за ним кто-то стоит? Вообще-то академик должен был попасть в Александра Александровича, сына императора и будущего императора Александра III. Но получилось ли? И что, он попал в Михаила Николаевича? И что, это его деятельность привела к тому кошмару, что у нас в МОЕЙ реальности творится? Понимаю, что из Праги я ответ на эти вопросы вряд ли получу. Значит, надо было искать путь в Питер. Ой, какой-такой Санкт-Петербург, столицу же опять в Москву переносят! В общем, все, что вижу из прессы, так это то, что вокруг российского императора фокус темпоральных изменений. И что у меня? А то, что я имею возможность сделать всего один выверенный укол, но он должен решить проблему. Как я буду знать, что проблема решена? А вот оно – газеты из России, там говорят о фиолетовых необычных шаровых молниях в окрестностях северной столицы. Люди пропадают. Не так чтобы много. Но то тут, то там… В общем, если после акции этих энергетических всплесков не будет, вот и станет ясно, что свою работу я сделал. А вот для того, чтобы знать, надо не только провести акцию, но еще и остаться в живых. Уйти. А это и намного сложнее. И требует хорошей профессиональной подготовки. Впрочем, впервой ли? То-то, что не впервой! Значит, нужен план! В наших делах, Фикс, план самое главное! Из какого это мультфильма? Не помню, честное слово! Меня совсем другим пичкали.

Седьмого января меня опять посетила баронесса, к взаимному удовлетворению. А еще через неделю я закончил составлять проект, который решил представить генералу Филиппсбергу. По роду своей службы я два раза в месяц обязан предоставить доклад генералу лично. И Йозеф никогда не манкировал своими обязанностями – доклады он у подчиненных принимал, изучал, задавал уточняющие вопросы. Никогда не складывал их в ящик стола. Настоящий служака, не выдающийся полководец, но обычный средний генерал, достаточно компетентный на фоне многих своих сослуживцев. Так и было. Отчитавшись, выслушав доброжелательный вопрос-уточнение, я попросил у генерала еще несколько минут внимания и подал свой меморандум, который начинался с грифа «Совершенно секретно». Тут я увидел, как добрый дядюшка, которого напоминал генерал Филиппсберг, мгновенно преобразился, став похожим на хищного зверя, даже его бакенбарды стали напоминать гриву льва, готового к броску. Прочитав документ, Йозеф Филиппович тут же стал смотреть на меня, внимательно оценивая.

– Капитан, от кого-кого, а от вас я столь авантюрного плана не ожидал. Мне необходимо подумать. Заберите документ. Я подумаю, с кем посоветоваться. Понимаю, почему вы не хотите задействовать коллег из одного бюро, ваши подозрения могут быть небеспочвенны. Более того, они весьма обоснованны. Мне надо время. Скажем так, ваш следующий доклад через десять дней, не так ли? Прекрасно. На него вы и принесете этот меморандум. Как я понимаю, с ним никто, кроме вас и меня, не ознакомлен?

– У наших прусских соседей говорят: что знают двое, знает и свинья, – беззастенчиво стибрил реплику у Броневого-Мюллера[38].

Генерал усмехнулся.

– Все-таки третий будет, капитан. Но я думаю, смогу за него поручиться, как за себя!

– Я знаю, мой генерал, у наших северных соседей говорят: «сообразить на троих».

– В каком смысле? – удивился Йозеф Филиппсберг.

– Они считают, что водку лучше пить втроем, так что это сообразить означает, что они собираются как минимум втроем, чтобы напиться.

– Капитан, перестаньте меня смешить. Ладно. Я же сказал, что подумаю. Вы свободны.

А потом мой меморандум оказался у зубра разведки в отставке, самого Георга Риттера фон Кеа. И теперь я получил возможность и средства для проведения своей собственной операции. Хм… Удивите меня, господа хорошие!

Глава седьмая. В прицеле!

Найди цель, ресурсы найдутся.

Санкт-Петербург. Ресторан «Палкинъ»

24 мая 1882 года

Мориц Фридрих Йозеф Ойген Ауффенберг

(Полковников)

Проходя в кабинет, не удержался и взглянул на себя в зеркало. Узнать меня было невозможно. Во-первых, я изменил прическу, меня так раздражали эти прилизанные волосы под бриолином и прямой пробор прямо посреди головы, сказать вам не могу, насколько! Кроме того, что я побрил голову, я еще и завел себе роскошную окладистую бороду, став похожим на какого-то богатого купца-старообрядца. Удивительным образом у меня улучшилось зрение, так что про очки я тоже забыл. И этот образ был мне вполне по душе. Напоминаю о себе, меня зовут Николай Степанович Полковников, я полковник ФСБ России, нахожусь в теле австрийского офицера Генерального штаба в отставке, капитана Морица Ауффенберга. Меня забросили в это время с единственным заданием: устранить причину спонтанных энергетических прорывов, угрожающих самому существованию МОЕЙ ТОЙ реальности. Марк Соломонович показал мне расчеты, правда, оговорился, что они могут быть не точными, но по худшему из сценариев через пять лет наша реальность могла стать абсолютно нестабильной, а энергетические катаклизмы просто уничтожить все живое на планете. Я тогда спросил, какова вероятность этого сценария. Пять лет – семь процентов, десять лет – девять процентов, тринадцать лет – девяносто четыре процента. Я уже тогда все для себя решил. Попав сюда совсем не в тот персонаж, что предполагалось (моей целью был фон Плеве), я понял, что необходимо что-то менять. 20 марта прошлого года я вышел в отставку по состоянию здоровья. Но по Праге, с подачи моего командующего, Йозефа Филипповича, стали ходить слухи, что причиной отставки стала финансовая нечистоплотность. Вскоре я устроился военным корреспондентом либеральной газеты Die Presse. Несколько весьма неплохих обзоров и предсказаний локальных конфликтов сделали меня чуть-чуть известным. И вот уже с октября 1881 года я в Санкт-Петербурге. Почему не в Москве? Потому что мне надо было оказаться поближе к источнику февральской катастрофы 1880 года, тем более что нашлись бы и свидетели, и вообще, информация имеет свойство распространяться, но мне нужен был именно источник ее распространения, эпицентр. И именно тут и следовало искать. Как говорится: пилите, Шура, гири, они золотые![39]

Почему «Палкинъ»? Так ресторан этот был не так давно запущен, после серьезной реконструкции, отличался от других весьма приличной кухней, хотя и цены тут кусались. Впрочем, почему не порадовать себя натуральной кухней конца позапрошлого века, да еще и в аутентичном исполнении! Это, доложу я вам! Нет, я вообще-то военный, и особо не гурман, даже дома у меня жена готовила добротную еду из хороших продуктов – зарплата позволяла. Но вот оценить по существу блюда, приготовленные без пищевых добавок и генетически модифицированных продуктов, – это действительно дорогого стоило. Понимаю, экология и прочая, ну и что? А вот и клиент, которого я жду. Митрофан Занудчиков был корреспондентом одного бульварного листка, который выходил в Санкт-Петербурге до того самого взрыва. После того, как была закрыта вся пресса, бедствовал, перебивался случайными заработками, потом поступил в частное сыскное агентство, но не было в нем таланта филера. Но имел он другой талант – очень быстро сходился с людьми и мог найти нужную информацию. Так что выследить неверного мужа – он был тут как тут. Наводил справки, а дальше за работу принимались профессионалы иного профиля. В журналистику так и не вернулся, но среди пишущей братии имел немало старых знакомств. Мне его порекомендовали примерно три месяца назад. Благодаря мне Митрофан поправил свое материальное положение, прилично оделся, настолько прилично, что в ресторацию его пропустили без всяких там препятствий. Да и примелькался он тут.