Дай лапу - Геннадий Абрамов

— Эх, скелет, — сочувственно произнес Иван. — До чего ты себя довел. Смотреть противно… У тебя какой болевой порог? Низкий? Или высокий?

— Сволота, — выдавил Мамонов, ощерившись по-звериному.

Андрей погрозил ему.

— Обзываться — нехорошо. Не люблю. Мной хоть полы подтирай, да не называй шваброй.

— Гады.

— Я что говорю-то, дурошлеп? — приподнялся Андрей. — Сейчас так отделаем, что мама родная не узнает. И телки любить не будут.

Внезапно откуда-то сверху раздался звонкий насмешливый женский голос.

— Много вы про телок понимаете.

Иван и Севка бросились врассыпную. Андрей отпрыгнул в сторону и спрятался за стул, на котором сидел Мамонов.

— Без паники, мальчики. Я соскучилась. И проголодалась.

— Марин — ты, что ли? — прошептал Андрей.

— Не узнал?

Девушка картинно спускалась по лестнице с верхнего этажа. На ней было длинное узкое бархатное платье, на голове — ядовито-зеленый парик. В приподнятой руке она держала небрежно, с отставом, зажженную сигарету в длинном мундштуке.

— Такой я тебя еще не видел, — восхищенно произнес Андрей. — Прямо суперстар.

Выглянув из-под лестницы, Иван буркнул:

— Все равно лахудра.

— Попрошу без грубостей, юноша, — упрекнула его Марина. — Вы не у себя дома.

— Извини, — усмехнулся Андрей. — Он с рождения баб недолюбливает.

— Мягко говоря, — уточнил Иван.

Спускаясь, Марина явно устраивала какое-то представление, играла богатую сильную женщину, хотя на самом деле выглядела смешно и нелепо — с бархатным платьем и сигаретой в мундштуке не слишком гармонировали кроссовки на босу ногу, длинные шнурки от которых волочились по полу, вспрыгивая и взвиваясь змейками при каждом ее шаге.

Длинной сигаретой она царственно указала на раздетого Мамонова.

— Сделайте, пожалуйста, как было. Мне неприятно.

Севка рванулся на второй этаж — проверить, нет ли там кого еще.

Иван швырнул Мамонову куртку и джинсы.

— Прикройся, дистрофик. Не видишь, наложницу раздражаешь.

— Прошу к нашему шалашу, — Андрей манерно предложил Марине стул.

— Пусто! — крикнул Севка с балкона.

— Мог бы и хозяйку спросить, — заметила Марина недовольно.

— Доверяй, но проверяй, как любил говорить президент Соединенных Штатов. Пивка вмажем?

— Спасибо. Не откажусь.

Андрей налил Марине пива в высокий стакан.

— Ты с Катькой? — спросил он крайне заинтересованно. — Вы что же — в связке? Вместе обтяпали это дельце? Сами угнали, сами загнали?

— Катерина здесь ни при чем, — сухо сказала Марина.

— Ой ли?

— Можешь мне верить.

— Бабам? — хмыкнул Иван. — Верить?

— Пусть помолчит, — приказала Марина, ткнув мундштуком в сторону Ивана. — Он повторяется.

— Нет, я одного не пойму, — допытывался Андрей. — Славку с Максимом нагреть хотели? За что? Почему?

— С отца потянуть, — подсказал Севка. — У Притулы отец состоятельный.

— Комбинаторы, — проворчал Иван.

— Повторяю, — Марина начала злиться. — Катерина здесь ни при чем.

— Это легко проверить.

Марина взбила на затылке парик.

— Надеюсь, мы будем друзьями. Я слышала о вас. И была уверена, что работаете вы кое-как. Теперь увидела вас в деле и должна сказать, мнение свое изменила. Вы мне понравились, — призналась она и кивнула в сторону уже одетого Мамонова. — Дайте и ему пива… Мы поладим, не сомневаюсь. Артем не мог поступить иначе.

— Понимаю, — согласился Андрей. — Где жить, тем и слыть.

— Надеюсь, мальчики, мы с вами договоримся.

— Наши условия тебе известны?

— Проценты? — рассмеялась Марина. — Достаточно просто обрадовать Катерину… Если не ошибаюсь, Андрей, ты в нее немножко влюблен?

— Э, нет, голубушка. Так не пойдет. Сама знаешь, мартовский кот, это одно. А «клиент всегда прав» для нас — святое.

Севка приблизился и встал за спиной у Марины.

— О, прошу вас, — сказала она, снова поправив парик. — Только не это. Мы же цивилизованные люди. Можно обойтись без насилия?

— Можно, но трудно, — сказал Севка.

Мамонов вдруг вскочил и, наклонив угрожающе голову, с криком бросился на Андрея.

Иван подсек его, встряхнул и снова усадил на место.

— Нервный, — объяснил он.

Мамонов морщился и стонал.

— Не жить вам, — сквозь зубы угрожал он. — Кранты. Перережу поодиночке.

— Осторожнее, мальчики. Мой вам совет. Он гордый. И унижения может не простить, — не то предупреждала, не то угрожала Марина.

— Этот? — скривил губы Севка. — Гордый? Не смеши народ… Позавидовал плешивый шелудивому.

Мамонов, взревев, снова бросился на Андрея. И снова Иван легко его усмирил.

— Хана вам, — скулил и ерзал от боли Мамонов. — Не жить… Гадом буду.

— Отпендрячить бы тебя, — пригрозил ему Андрей. — Чтоб словами не бросался. Смотри, наткнешься рылом, — показал он Мамонову кулак.

— Артем, — попросила Марина. — Давай без глупостей. Успокойся.

Отхлебнув пива, она пристально взглянула на Андрея и деловито спросила:

— Ваши условия?

— Джип сама Катьке вернешь?

— Разумеется.

— Молодец, — кивнул Андрей. — Приятно иметь дело с разумной женщиной.

— Бабьё, — не удержался Иван.

Андрей помедлил. Подумал.

— Ладно, — сказал. — Десять процентов. От общей. Мы не изверги. Нам чужого не надо.

Мамонов прищурился и спросил:

— Пара косых?

— Три, — назвал свою цену Севка. — Поиздержались.

— Можно подумать? — поинтересовалась Марина.

Андрей ответил:

— Нет.

— А если я не приму наших условий?

— Глупо, — пожал плечами Андрей. — Лично я бы тебе не советовал.

— И меня разденете? — улыбаясь одними губами, спросила Марина.

— Догадлива, — заметил Иван.

Марина вдруг громко, театрально расхохоталась. Резко сдернула зеленый парик и, помахав им как флагом, огладила бритую наголо голову.

— Давайте, мальчики, — воскликнула она. — Мне это доставит только удовольствие. — Она дрыгнула одной ножкой, потом другой, расшвыривая кроссовки. — Затопим камин. Я перед вами станцую. Покажу вам классный стриптиз. Такая плата вас устроит?

— Нет, — набычившись, замотал головой Мамонов. — Нет.

Марина вспрыгнула на стол.

— Музыки! Хочу музыки! Где музыка?

Дверные створки вдруг резко распахнулись, и зычный мужской голос произнес:

— Милиция! Всем оставаться на местах!

12

На пороге стояли двое. Один был в штатском, руки в карманах куртки, шляпа сбита набекрень, второй — пожилой, грузный, в форме милиционера.

Андрей сразу узнал их — они были там, у озера, на месте происшествия.

— На сегодня стриптиз отменяется, — сказал Кручинин.

Он улыбался, раскачиваясь на каблуках; наблюдал за молодыми людьми, запоминая новые лица, не скрывая, что доволен их общей растерянностью.

Затем сделал знак, и милиционер без колебаний подошел прямо к Андрею и цепко взял его за руку.

— В чем дело? — возмутилась Марина. — По какому праву?

— Вы — хозяйка?

— А вам какое дело? Вы кто такой?

— Виктор Петрович. Следователь. Вот мое удостоверение.

— Я неграмотная, — отвернувшись, сказала Марина.

— Разрешите? — вежливо поинтересовался Мамонов и протянул руку, чтобы взглянуть на удостоверение. — Одним глазком?

И тут Иван, переглянувшись с Андреем, вырубил свет.

— Стоять! — вскричал Кручинин. — Всем стоять! Ни с места!

В темноте он метнулся к двери.

— Потапыч? — окликнул. — Ты где? Фонарь при тебе?

Его отшвырнуло к стене.

В центре комнаты — возня, хрипы, стон, треск. Что-то как будто упало. Потом послышался топот — похоже, они убегали.

— Потапыч? Ты в порядке?

Пошарив рукой по стене, Кручинин нащупал выключатель и зажег свет.

— Так, — сухо сказал он, оглядывая опустевшую гостиную. — Что ж. Им же хуже.

На столе стояла лысая девушка, заломив руки за голову, и хихикала.

Под столом, кряхтя и охая, корчился милиционер.

— Помочь, Потапыч?

— Паразит, — постанывая, откликнулся милиционер. — Шею свернул.

— Оружие?

— Цело. При мне, не беспокойтесь.

— Хорошо.

— Зря вы, Виктор Петрович, с ними деликатничаете, — ворчал Потапыч, вылезая из-под стола и потирая затылок. — Врезать бы им разок для острастки — вмиг бы присмирели. А то ищи теперь.

— Ничего, сами явятся.

Марина, напевая вполголоса, качая бедрами и взмахивая руками, пританцовывала на столе.

— Эта еще, — злился милиционер, — задницей крутит.

— И блоха, мадам Петрова…

— Я не Петрова.