Мореход - Александр Белый

Быстрее всех среагировала Гита, пока Ринос, Лидус и компания недоумённо вертели головой, останавливали лошадей и разворачивались, она быстро отъехала в сторону, освободив сектор обстрела, и начала посылать стрелы одну за другой. Девять арб каравана растянулись на сто двадцать метров — дистанция вполне убойная, поэтому Гита завалила сразу двоих волков, третьего успел поразить шустрее всех развернувшийся Динос, зато двое оставшихся скрылись с правой, невидимой стороны арбы.

— Оставайтесь здесь! — повернулся к Илане, — Лагос, за мной!

Вдали хрипло и отчаянно заревел какой‑то вол, испуганно мычала тягловая скотина всех прочих упряжек, издали слышался визг Ханны и громкий мат деда Котяя. Но когда мы подъехали, то всё было кончено: метрах в трёх–пяти от крайней арбы валялись полутрупы трёх волков, ещё дышащих и повизгивающих; привязанный к заднему борту запасной вол стоял на коленях передних ног и поливал снег хлеставшей из горла кровью, а с правой стороны, почти у ног волнующейся упряжки тягловой скотины корчились ещё два больших серых зверя, один из них был пробит болтом, а в спине второго торчал дротик.

— Охранники говняные! Бросили пост на произвол судьбы! Вас кто‑то позвал в авангард, а?! Вы чего туда попёрлись?! — подняв голову к небу и потрясая руками, возмущался дед Котяй, затем всё своё негодование переключил на Диноса, добивавшего мечом одного из извивавшихся волков, — Ты чего, сопляк, тычешь свою железку в мою добычу, шкуру портишь?! Тычь в своего! Чё, сбежал и не добыл, а?!

— Чего орёшь, дед, у меня тоже есть один, — недовольно буркнул Динос, — И не сбежал я!

— Есть у него один! — передразнил его дед и, нервно дёргая плечом, посмотрел на Лагоса, — Совсем пацаны нюх потеряли! Вместо того, чтобы о службе думать, они здесь либо задницы и сиськи наших баб обсуждают, либо мечтают о прелестях жриц Силары.

— Завидует, глухарь старый, — кто‑то сказал негромко.

— Да у меня, да я! — возмущенно подскочил на козлах дед Котяй, который частенько прикидывался глуховатым, но при том слышал всё отлично, — Да подо мной любая баба ещё лет десять будет визжать от удовольствия, не то что под вашими несчастными писунами.

Он в сердцах сплюнул наземь, отложил арбалет в сторону, сунул руку под тент и вытащил из арбы плотницкий топор, после чего соскочил с козел и отправился тюкать бившихся в конвульсиях волков обухом по башке.

— Действительно, непорядок, — укоризненно сказал Лагосу, угрюмо дорезавшему раненного вола, затем окинул всех остальных воинов недовольным взглядом и, развернув Ворона в голову колоны, воскликнул, — В круг, разбить лагерь! Здесь будет ночёвка.

— Ты же здесь командир, как ты мог полностью оголить хвост каравана?! — послышался за спиной голос обозлённого Лагоса.

— Так на вас же напали! И это волки, а не люди, — оправдывался Ринос, — Вот я и подумал…

— За тебя думает хозяин, а тебе положено исполнять приказ! — отрезал Лагос, — Волки не глупее людей оказались! Видел, как грамотно их вожак организовал нападение?!

— Так кто ж знал? — Динос попытался успокоить своего отца и отвести закипавшую грозу.

— Заткнись! — оборвал он его, — Значит так, со всех вас штраф в пользу хозяина по одному зеолу, а с Риноса — три!

О чём они говорили дальше, не слышал, так как отъехал достаточно далеко. Конечно, даже три зеола по сравнению с будущим вероятным заработкам для моих людей — это пыль. Между тем, в империи — это деньги немалые, если к примеру учесть, что вполне приличный дом с подворьем и садом будет стоить до пятидесяти зеолов. Кстати, в Содружестве на планетах фронтира домик такой квадратуры, но изготовленный не из натуральных материалов, а из искусственных, затянет до ста тысяч кредитов. Таким образом, теоретически один зеол античной империи можно приравнять к двум тысячам кредитов цивилизованного мира. При среднемесячном заработке нормального работяги Содружества в шесть тысяч кредитов, можно с уверенностью сказать, что две тысячи и там считаются деньгами немалыми.

Нынешнее происшествие обошлось не без последствий, но мои воины получили серьёзный урок, наказаны справедливо и, надеюсь, в дальнейшем подобную сегодняшней ошибку вряд ли допустят.

После разбивки лагеря мальчишка Хуа демонстрировал мастер–класс по свежеванию тушек, при этом ему помогали все свободные воины. Двух волков ободрал дед Котяй с внуками, они же потрошили быка.

— Хороший был бык, молодой, — сокрушался старик, между тем вырезал брюшину, отделил и порубил на куски рёбра с сочным мясом и кивнул внукам, — Тащите все это Ханне, пускай сегодня варит свежатину.

Среди отличившихся оказался и Вид, чему Лагос, на счету которого также числилась одна добытая шкура, был очень рад, всё же его сыновья не подкачали. А то, что основная часть трофеев принадлежала воительницам, никого совершенно не смутило, вроде бы как так и должно быть, недаром в такие походы без профессиональных лучников никто не ходит. Нехитрый анализ показывает, что тактические действия отделения лучниц в подобной ситуации особо ничем не хуже отделения стрелков, вооружённых лёгким огнестрельным оружием.

Гите принадлежало семь шкур, Каре — пять, правда одна из них была продырявлена двумя стрелами, а так же нам с Иланой — шесть. Воспользовавшись общей сумятицей, тела четверых волков, поражённых игольником и импульсником, проколол болтом, чтобы при свежевании были видны ранения хотя бы внешне.

— Лагос и обе наши воительницы твои потуги просекли, — услышал в наушнике голос Иланы.

— Ничего не поделаешь, — ответил ей, — Как с этим дальше быть, и нужно ли что‑то предпринимать, подумаем в пути.

— Ты не переживай, нам незачем их бояться, — сказала она, — Не чувствую от них никакой угрозы, даже наоборот, будут всеми способами защищать.

Рано утром ещё до рассвета выбрался на улицу по малой нужде. Посреди лагеря спиной друг к другу сидели караульные, а между ними тлела блеклая жаровня. Они о чем‑то тихо бубнили, но один из них меня явно заметил.

Хорошо вытоптанный снег под ногами не скрипел, поэтому прошмыгнув мимо, устроился с тыльной стороны у заднего борта и, стараясь сильно не журчать, справил нужду. Возвращаясь назад, вдруг отчётливо услышал своё имя и остановился; под тентом соседней арбы разговаривали между собой обе наши воительницы.

— Рэд стреляет невидимыми стрелами, а Великая — молниями, — тихо сказала Гита.

— Ой, мама, я как это увидела, так сразу онемела, ведь бросать молнии могут только боги. Ты среагировала на угрозу с тыла, а я не смогла, была в ступоре.

— Кара, это было оружие. Ещё когда он собак бил из своего странного метателя невидимых стрел, у меня закрались некоторые подозрения, но когда старая ведьма назвала его Сошедшим–с–небес, а Илану зеленоглазой Златовлаской, я поняла кто они такие, — Гита немного помолчала и продолжила, — Доченька, ты умирала, и жизнь могла спасти только сильная ведьма, а сила к ним приходит, к твоему сведению, лишь с возрастом. А теперь посмотри на её лицо и задайся вопросами, может ли она быть опытной ведьмой, может ли она быть великолепной мечницей или рукопашницей? Боюсь сказать ересь, но если не говорить о силе, то даже наша матриарх по технике боя с ней вряд ли справится.

Ещё бы, подумалось мне, ведь в виртуальные игрушки Содружества закачивают опыт тысяч лет многих миров и народов, поэтому здесь таких спецов не может быть в принципе, и победа над вашей матриархиней, скажем, через несколько лет, это не субъективная возможность, а объективная реальность. Так что моя Илана вполне могла бы стать вашей царицей, поставь мы перед собой такую цель, но тогда на всю жизнь пришлось бы связаться с мужененавистническим женским кодлом. Брр, нет, нам этого не надо.

— Но ведь глаза‑то у неё не зелёные и волосы не золотые, даже не понимаю, почему старая ведьма всё время называла её Златовлаской? — между тем спросила Кара.

— Потому что прячется под наложенной иллюзией, но видишь, сильные ведьмы могут распознать.

— И как нам дальше быть, мама?

— А что дальше? Сама наша праматерь, богиня Иола уже распорядилась нашей судьбой. Лично я останусь с Великой и буду исполнять долг крови до конца дней своих.

— А я?

— А ты, девочка моя, как положено, должна исполнять своё предназначение.

— Какое предназначение, мама? — Кара слегка повысила голос, — Я этих мужланов и раньше терпеть не могла, а сейчас ненавижу! Ненавижу!

— Не кричи! — зашипела Гита, — И успокойся, время лечит, поверь. А пока что тебе надлежит быть рядом со мной.

— Хорошо, мама, — вздохнула Кара.

— Да–да, милая моя, я тебя потом научу, что делать, — она опять немного помолчала, и тихо пробормотала, — Думаю, Великая нам не откажет.

— Ты о чём, мама?

— Есть легенды, что раньше отцами наших матриархинь были совсем не мужланы.

— А кто?

— Сама знаешь, но рано ещё об этом говорить. О! Старый мужлан проснулся, сейчас будет общая побудка.