Комедии. Сказки для театра. Трагедии - Карло Гольдони

Лучетта (выталкивает Тоффоло). Пошел к чёрту!

Паскуа. Забулдыга! (Уходит.)

Лучетта. Дармоед! (Уходит и запирает за собою дверь.)

Тоффоло (Либере и Орсетте). Ну, что вы скажете, люди добрые?

Либера. Сам виноват! (Уходит.)

Орсетта. Так тебе и надо! (Уходит.)

Тоффоло. Я буду не я, чёрт возьми, если не подам на них в суд!

ДЕЙСТВИЕ II

СЦЕНА 1

Камера уголовного судьи.

Исидоро сидит за столом и пишет; потом Тоффоло, потом судебный пристав.

Тоффоло. Ваша милость, синьор судья!

Исидоро. Я не судья, а помощник.

Тоффоло. Ваша милость, синьор помощник!

Исидоро. Чего тебе?

Тоффоло. Уведомляю вас, что тут один негодяй, ваша милость, причинил мне оскорбление, грозился ножом и даже пырнуть меня хотел, а потом пришел еще один подлец, ваша милость…

Исидоро. О, чтоб тебя! Брось ты эту "вашу милость"!

Тоффоло. Нет, я ничего, синьор судья. Вы только выслушайте меня. Так вот, как я говорю вам, я-то ему ничего не сделал, а он заладил: убью да убью…

Исидоро. Подойди сюда. Подожди. (Берет лист бумаги, чтобы записывать.)

Тоффоло. Слушаю, ваша милость. (Про себя.) Вы у меня поплатитесь, будьте вы прокляты!

Исидоро. Ты кто такой?

Тоффоло. Лодочник, ваша милость.

Исидоро. Как зовут?

Тоффоло. Тоффоло.

Исидоро. А прозвище?

Тоффоло. Туфля.

Исидоро. Значит, ты не Башмак, а Туфля?

Тоффоло. Туфля, ваша милость.

Исидоро. Откуда родом?

Тоффоло. Кьоджинец, я из Кьоджи.

Исидоро. Отец есть?

Тоффоло. Отец, ваша милость, погиб в море.

Исидоро. Как его звали?

Тоффоло. Тони Туфля, он же Птичник.

Исидоро. А у тебя нет никакой клички?

Тоффоло. Нету, ваша милость.

Исидоро. Быть этого не может, чтобы у тебя не было клички.

Тоффоло. Какая же у меня может быть кличка?

Исидоро. А скажи-ка, голубчик мой: сдается мне, будто ты не в первый раз в камере судьи? Бывал уже, скажи?

Тоффоло. Был раз. Приходил на допрос.

Исидоро. И, если я не ошибаюсь, я вызвал тебя как будто под именем Тоффоло-Балды.

Тоффоло. Я Туфля, не Балда! А кто выдумал эту кличку, тот подлец, ваша милость.

Исидоро. А вот я тебе за такую "вашу милость" дам по затылку.

Тоффоло. Простите, будьте милосердны!

Исидоро. Кто же тебе угрожал?

Тоффоло. Падрон Тони-Корзина, брат его Беппе-Хвастун, а потом Тита-Нане — Треска.

Исидоро. А оружие у них было?

Тоффоло. А то нет, чёрт возьми?! У Беппе-Хвастуна был рыбачий нож, падрон Тони выскочил с таким палашом, что впору быку голову снести, а Тита-Нане был с саблею, какие на тартанах под кормою прячут.

Исидоро. И что же, они ударили тебя? Ранили?

Тоффоло. Ранить не ранили, а страху я натерпелся!

Исидоро. Из-за чего они тебе грозили? Из-за чего хотели наброситься на тебя?

Тоффоло. Ни с того ни с сего.

Исидоро. Поссорились, что ли? Поругались?

Тоффоло. Я им ничего не говорил.

Исидоро. Что же ты, убежал? Или защищался? Как вообще все у вас кончилось?

Тоффоло. Я вот стоял… вот так… Братцы, говорю, хотите, говорю, убить меня, убивайте.

Исидоро. Да чем кончилось-то

Тоффоло. Пришли добрые люди, утихомирили их, а мне жизнь спасли.

Исидоро. Какие же такие были добрые люди?

Тоффоло. Падрон Фортунато-Кефаль, его жена донна Либера-Заноза, его золовка Орсетта-Галушка, и другая тоже золовка — Кекка-Творожница.

Исидоро (пишет, про себя). Так, так. Всех их знаю. Кекка среди них самый лакомый кусочек. (Громко.) А кто-нибудь еще был при этом?

Тоффоло. Была донна Паскуа-Сковородка и Лучетта-Трепачка.

Исидоро (пишет, про себя). И этих тоже знаю. (Громко.) Имеешь сказать еще что-нибудь?

Тоффоло. Нет, ваша милость.

Исидоро. Есть у тебя какое ходатайство к суду?

Тоффоло. О чем, ваша милость?

Исидоро. Ну, просить, скажем, чтобы суд приговорил их к чему-нибудь?

Тоффоло. Обязательно, ваша милость!

Исидоро. К чему же, например?

Тоффоло. На галеры бы их хорошо, ваша милость!

Исидоро. Дурак! Тогда тебя нужно на виселицу.

Тоффоло. Меня, ваша милость? За что?

Исидоро. Ладно уж, ладно, простофиля! Хватит! Все ясно. (Пишет на листке.)

Тоффоло (про себя). Как бы не вздумали они тоже на меня подать. Камнями я все-таки бросал в них. Э, да пусть приходят! Я был здесь первым; а кто приходит первым, тому и приз достается.

Исидоро звонит. Входит судебный пристав.

Судебный пристав. Ваша милость?

Исидоро (встает, передает ему листок). Вызови вот этих свидетелей.

Судебный пристав. Слушаю, ваша милость.

Тоффоло. Уж я буду надеяться, ваша милость.

Исидоро. Прощай, Балда.

Тоффоло. Туфля — к услугам вашим.

Исидоро. Да. Туфля без подошвы, без носка, не по мерке и не по форме. (Уходит.)

Тоффоло (приставу, со смехом). Любит меня, видно, синьор помощник.

Судебный пристав. Я уж и сам приметил. Для вас, что ли, эти свидетели?

Тоффоло. Для меня, синьор пристав.

Судебный пристав. Вы хотите, чтобы они были вызваны поскорее?

Тоффоло. Вот именно, поскорее, синьор пристав.

Судебный пристав. На выпивку будет?

Тоффоло. Будет обязательно, синьор пристав.

Судебный пристав. Я даже не знаю, где они живут.

Тоффоло. Я вам все расскажу, синьор пристав.

Судебный пристав. Тогда все в порядке, синьор Балда!

Тоффоло. Чтоб вам сдохнуть, синьор пристав!

СЦЕНА 2

Улица, как в первом действии.

Паскуа и Лучетта выходят из своего дома, неся с собою стулья, станки, подушки с кружевами, и садятся работать.

Лучетта. Какую свинью подложили мне эти болтушки: взять да рассказать Тита-Нане, что Балда любезничал со мною!

Паскуа. А ты сама хорошую штуку выкинула. Наговорила брату невесть чего!

Лучетта. А вы, синьора! Разве ничего не говорили?

Паскуа. Ну и что же! Говорила, и тоже в этом нет ничего хорошего.

Лучетта. Попутал нечистый! Ведь клялась я, что ничего не скажу.

Паскуа. Так-то, золовушка. Все мы, бабы, таковы: не поболтаем сдохнем!

Лучетта. Ведь вот не хотела говорить, а удержаться — сил не было. Слова так в рот и лезли; я пробовала их глотать, чуть не подавилась. В одно ухо слышу: молчи, в другое слышу: говори. Я заткнула ухо с молчком и открыла ухо с говорком, и тут уж досыта и наговорилась.

Паскуа. Нехорошо только, что наши мужчины влопались в историю.

Лучетта. Пустяки! Тоффоло трусишка. Все обойдется.

Паскуа. Беппе хочет отказаться от Орсетты.

Лучетта. Подумаешь, беда какая! В Кьодже девок — пруд пруди!

Паскуа. Еще бы! Из сорока тысяч душ, я думаю, не меньше тридцати тысяч женщин.

Лучетта. И сколько таких, которые хотят замуж.

Паскуа. То-то и дело. Нехорошо будет, если Тита-Нане тоже откажется от тебя. Другого найти тебе будет трудно.

Лучетта. А что такое сделала я Тита-Нане, чтобы он от меня отказался?

Паскуа. Ты-то, может быть, ничего ему не сделала, а только трещотки подняли его на дыбы.

Лучетта. Если он меня по-настоящему любит, то не поверит им.

Паскуа. А разве ты не знаешь, какой он ревнивый?

Лучетта. А с чего ему ревновать? Неужели нельзя даже поговорить? И нельзя посмеяться? Или позабавиться немного? Мужчины десять месяцев в году находятся в море, а мы сиди тут за этими проклятыми коклюшками и с тоски помирай.