Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

Глава XI

Книги и библиотеки

Письма и таблички для письма. Появление все увеличивавшегося числа школ подразумевало постоянное использование книг, переписки и других форм письма. Как же это происходило?

Таблички для письма можно было увидеть повсюду. Принадлежавшим к высшим классам римлянам доставляло удовольствие делать записи «для памяти». Ходили даже слухи о том, как император Август записывал план своего предполагаемого разговора со своей женой Ливией, «чтобы не сказать слишком много или слишком мало», что свидетельствовало одновременно и о необходимости осторожных отношений с женщиной, и об одержимости страстью к записям. Обычно таблички для письма делались из двух-трех тонких пластинок дерева, соединенных между собой таким образом, что они напоминали книжный переплет более поздних эпох, и были покрыты изнутри тонким слоем воска. На этом воске, часто грязном и неровно нанесенном, можно было нацарапать дневные заметки, счета и деловые записи. Но по-настоящему важные и изысканные письма требовали чего-то лучшего. Для них таблички делались из тонких полосок лимонного дерева или даже из слоновой кости. Особо же значимая корреспонденция, любовные письма и тому подобное, писались на очень маленьких табличках в противоположность широким пластинам с коммерческими счетами.

Если же вам был нужен красивый блокнот, то вы могли купить таковой, состоящий из определенного числа складных листов, и с внешней обложкой, сделанной из резной слоновой кости, серебра или золота, – подобная изящная вещица считалась популярным подарком. Согласно обычаю, распространенному среди крупных чиновников, в тот день, когда Кальв стал претором, он подарил нескольким своим самым близким друзьям таблички, украшенные своим портретом, рельефно вырезанным на слоновой кости, и сценами заседания суда претора. Если бы он стал консулом, то от него можно было ждать еще более элегантных подарков. Когда письмо было написано, конверта не требовалось. Таблички складывались друг с другом, перевязывались крест-накрест шнурком, и торчавшие из узла концы шнурка запечатывались кругляшком воска, на котором, пока воск не застыл, делался оттиск кольцом-печаткой. Имя человека, которому предназначалось это письмо, могло быть написано на внешней поверхности одной из табличек. Доставить такое послание в отдаленные места было довольно трудно, но «передвижение» по Риму – от автора до любой высокой инстанции – осуществлялось предельно быстро. Доставка писем являлась одной из самых распространенных обязанностей ничем другим не занятых рабов, и из особняка, подобного тому, которым владел Кальв, каждое утро можно было отправлять адресатам хоть десять посланий, вручив каждое из них быстроногому посыльному.

Навощенная табличка с приложенным к ней стилусом

Таблички для письма и стилус

Личная переписка и секретари. Кальв, как и всякий известный в Риме человек, вел обширную переписку. Чтобы стать автором интересных писем, требовался определенный талант, отправленные письма должны были выглядеть написанными просто и естественно, но в то же время столь безупречным языком, чтобы позднее их можно было собрать и издать в виде книги. Некоторым немногим адресатам, особенно жившим не в Риме родственникам, Кальв едва ли не ежедневно писал послания собственноручно. Но намного чаще он свои письма диктовал. У него было двое рабов-amanuenses, всегда находившихся при нем. Умея записывать продиктованное им в виде сокращенной скорописи, они затем переписывали развернутый текст красивым почерком и всегда представляли окончательные вариант своему хозяину, но не на подпись, а для скрепления его печатью. Вследствие столь интенсивной переписки римлян спрос на новые таблички для письма в столице был невероятно высоким. Однако если адресат не собирался хранить полученное письмо, то воск могли переплавить, а табличку использовать по новой.

Распространенность книг: папирус и торговля папирусом. При всем том объеме работ, который выполняли секретари, он был куда меньше того, который производили писцы, выпускавшие книги. Бедняки, снимавшие каморки в многоквартирных инсулах, не могли позволить себе занимать в них место объемными свитками папирусов, тогда как выскочки-вольноотпущенники всегда собирали обширные домашние библиотеки (которые могли никогда не читать) хотя бы для того, чтобы произвести о себе впечатление как о современном человеке.

В обиходе книги были столь распространены, что их разрозненные листы порой смачивали водой, чтобы использовать на кухнях для сохранения рыбы в свежем виде, или если листы оставались сухими, то заворачивали в них специи.

Бумага тогда была еще неизвестна, а пергамент использовался главным образом для самой важной переписки, общественных документов и тому подобных текстов, требовавших чрезвычайно надежного носителя. Практически все книги писали на папирусе, свернутом в свитки[176]. Папирус производился только в Египте, и, если бы импорт этого драгоценного материала вдруг прекратился, немедленно и Греция, и Италия погрязли бы в безграмотности.

Водно-болотное растение папирус вырастало на заболоченных участках Нила до высоты примерно в десять футов (около 3 м). Сердцевину его высоких стеблей поначалу разрезали на полосы; затем эти полосы укладывали одну подле другой на смоченную водой доску и промазывали поверх клеем. На этот первый слой укладывали второй, на этот раз поперек, образуя нечто вроде сетки. Затем доску помещали под пресс, слои папируса отбивали молотком и разглаживали ножом из слоновой кости или раковиной. После этого материал для письма был готов к использованию и для экспорта из Египта.

Емкость для книг

Емкость для книг

Торговля папирусом в значительной степени была стандартизирована. Существовало восемь повсеместно признанных сортов этого материала. Лучший из них – hieratica, названный так из-за тонкости и прочности, так что египетские жрецы использовали его для своих священных книг. Самым дешевым сортом являлся emporetica – употреблялся лишь в качестве оберточной бумаги. Все промежуточные сорта папируса подходили для написания книг. Для этого его отдельные листы склеивали в длинный свиток, на котором и писали книгу, либо ее сначала записывали на отдельных листах, которые затем склеивали в свиток.

Размер и формат книг. Исходя из материала книги поэтому могли достигать любых размеров, но все обычно помнили греческое выражение: «Большая книга – большое зло!» Вряд ли кому-то могло доставить удовольствие прокручивание свитка нестандартной длины, для того чтобы отыскать в нем то или иное нужное место. Не так уж много книг имели длину более 100 листов[177], большинство было куда меньше их размеров. Каждый лист папируса образовывал отдельную страницу (6–12 дюймов в высоту), на которой текст размещался обычно в одну колонку шириной 4–6