«МиГ» – перехватчик. Чужие крылья - Роман Юров

— Я тоже тебя люблю, Витенька.

Они долго целовались в темноте, потом Виктор нащупав, что под нательным бельем на Тане ничего не надето, запустил руку ей в кальсоны, и его пальцы коснулись чего-то горячего и влажного среди волос, скользнули внутрь. Одурев от возбуждения, он судорожно принялся стаскивать с нее штаны, одновременно пытаясь их расстегнуть.

— Ты… ты… что делаешь? — растерянно зашипела Таня. — Ты зачем пришел? За этим?

Она вырвалась и круто повернулась, чтобы уйти, но Виктор не пустил. Он сгреб ее в объятьях, раскаянно шепча на ухо:

— Танюша, извини. Извини, пожалуйста. Я не могу. Я люблю тебя, я тебя обожаю. Но я не могу. Стоит тебя коснуться, тут же голову сносит. Разрывает всего.

Таня сопела, но вырываться не спешила, постепенно успокаиваясь.

— Я тоже не могу вот так… и боюсь, — после недолгого молчания сердито зашептала она. — Женишься, потом хоть ложкой ешь.

— Не можешь? — Виктору показалась, что она колеблется. — Но почему?

Таня покачала головой и замолчала. Он почувствовал, что по ее щекам снова покатились слезы.

— Знаешь, что, — хрипло сказал Виктор, — выходи за меня замуж…

— Замуж? — переспросила Таня. — Ты серьезно или только из-за этого…

— Серьезно!

Таня задумалась, пытаясь рассмотреть в темноте его лицо, провела пальцем ему по губам и вздохнула.

— Какой же ты быстрый. Иди спать. Давай завтра, на свежую голову, поговорим.

Она потянулась и поцеловала его, сказав на прощание:

— Я люблю тебя, Витя…

Вахтанг с Игорем вломились уже за полночь, когда Виктор только начал засыпать. Вахтанг был доволен, словно кот, объевшийся сметаной, Игорь же был все еще возбужден, он то ерзал, то начинал ходить по комнате, беспричинно краснея, то становясь белым, как мел.

— Давай просыпайся, — Вахтанг поставил на стол небольшую бутыль с мутноватым самогоном, — праздновать будем!

— Что праздновать? — Виктор протер глаза и уселся на кровати.

— Как что? Одним мужчиной стало больше, — хохотнул Вахтанг.

— Да, хватит тебе, — огрызнулся Шишкин, покраснев. — Сколько можно?

Они выпили, и Виктор расслабленно привалился к стенке, чувствуя, как заботы прошедшего дня постепенно уходят на задний план.

— Так что же было? — лениво спросил он. — Расскажите! И деталей, подробностей побольше.

Игорь покраснел и отвернулся, Вахтанг довольно ухмыльнулся и зевнул.

— Да у сосэдей две эвакуированные посэлились. Там не то сарай, не то флигель — не поймешь. У них еще дети малые, я их сахаром подкармливал. Потом глянул-то, а мамаши ничего так, нормальные. Есть, за что подержаться. Ну, я позавчера занес им поесть, благодарили. Вчера с Игорем зашли, тоже передали хлеба немного. Ну, я к одной и подкатил, в общем, сговорились, что они нам за полмешка картошки… Взяли бутыль для храбрости, детей спать уложили, занавесили одну кровать тряпками, ну и… — он замолчал, вспоминая, с кривой улыбкой на тонких губах.

— Ребята, вы мне друзья, но это же… это же скотство какое-то, — не выдержал Виктор.

— Знаешь, Витя, вот нэ суди, — Вахтанг устало сгорбился и начал разливать остатки самогона. — Война вообще скотство. У этих женщин дома сгорели, мужья на фронте, что успэли спасти, с тэм суда и приехали. Детей кормить им каждый дэнь надо, да вот нэчем. А так — им этой картошки на пару недэль хватит, я тоже свое получил. Вот и думай. Накормить всех голодных мы все равно не сможем. А чем Дуньку гонять, лучше уж за сиську подержаться. Хорошо, Витя, быть моралистом, когда у тебя есть дэвушка под боком.

— Понятно, — сказал Виктор, потянувшись за своей кружкой. — Ну а ты, Игорек? Отстрелялся нормально? Не посрамил ВВС?

— Идите к черту, — Игорь покраснел и отвернулся.

— Давай, рассказывай, — засмеялся Вахтанг, — судя по времени, ты ее раз пять должен был…

— Отстаньте от меня, — возмутился Шишкин, — ничего я рассказывать не буду.

— Ну и не надо, — продолжал веселиться Вахтанг. — Я завтра сам все узнаю. Ты пойдешь?

Шишкин отрицательно покачал головой, чем вызвал новую усмешку друга.

— Ну ладно, посмотрим, что завтра запоешь! Витя, ты на деньги богатый? Займи рублей сто, потом отдам.

— Да нет у меня столько, рублей семьдесят всего осталось. Все пропили.

— Давай семьдесят, — ухмыльнулся Вахтанг, — обойдусь без водки, я и так храбрый. Буду пользоваться моментом, а ты, Игорек, подумай. Загонят в ЗАПе в казарму, там ты голую женщину только на стене сортира увидишь. И то вряд ли…

…Наступила обещанная оттепель. Второй день небо было затянуто тучами, частенько срывался мелкий, нудный дождь. Жирный чернозем налипал на сапоги, кусками отваливаясь при ходьбе, машины буксовали и тонули в грязи. Дороги и взлетная полоса аэродрома раскисли в кисель, летать стало невозможно.

В ожидании ужина было скучно. Вахтанг слонялся по деревне в поисках, у кого бы сменять картошку на подштанники, Игорь, непрестанно слюнявя карандаш, писал письмо своей Нине. Он вчера все-таки еще раз пошел с Вахтангом, а теперь терзался муками совести. Сегодня, Виктор не сомневался, он пойдет снова, потому как подштанники, для обмена, были Игоревы. Вчера вечером они немного погуляли с Таней, но дождь их разогнал. Посидеть у нее не получилось, Светка была дома. Как сказала Таня, пропускала дежурства по женской причине. Во время прогулки Таня была рассеянной, словно что-то обдумывала, но никак не могла принять решение. Про свадьбу они так и не поговорили…

Заскрипела дверь, весь мокрый от дождя зашел Вахтанг. Бросил в угол используемую вместо мешка грязную наволочку с картошкой, поставил на стол крынку с молоком.

— Вот, сказал он, — чего удалось намэнять. Жадный пошел народ, жадный. Игорь, потом крынку отнэсешь. Вторая хата с краю, бабе Оле отдашь. Кстати, а как тебе новэнькая соседка? По-моему, горячэнькая штучка. Вчэра молчала-молчала, а сама глазенками-то пострэливала. Может, к ней подкатить? — он коротко хохотнул. — Завтра чего менять будем? Витька, давай свои брыджи синие. Тебе их все равно носить не положено, а так на пользу пойдут товарищам.

— Да прям! — возмутился Виктор. — На штаны мои даже не зарьтесь. Ни за что не отдам.

— Ну ладно, пусть пока полежат, — улыбнулся Вахтанг. — Кстати, твоя заходила?

— А чего это она должна была прийти? — удивился Виктор?

— Ну как? — в свою очередь удивился Вахтанг. — Попрощаться. Неужели не приходила? Вот дэла, — он присвистнул. — Прутков приезжал где-то с час назад, на полуторке. Ее увез и почти всех техников. Осталось их тут с гулькин хрен, каждой твари по паре, — он ухмыльнулся. — А я думал, она тебе скажет, наверно, не успела…

— Нет, не заходила, — растерянно сказал Виктор, чувствуя, как к горлу подступает горький ком обиды.

— Ну ничего, — рассудительно ответил Вахтанг, — в Миллерово еще повидаетесь. Нэ вэчно же мы здесь будем торчать… пойдемте, что ли, пошамаем?

После ужина Игорь с Вахтангом засуетились, прихорашиваясь, собираясь в очередной поход. Виктор развалился на кровати, в мрачной апатии обреченно глядя в потолок. Настроение было отвратительное, внезапный отъезд Тани выбил его из колеи, не хотелось ничего. Была бы водка, он бы выпил и заснул, но водки не было. Он уже нашел объяснение вчерашней Таниной рассеянности — она просто решила с ним расстаться, вот и все. Иначе бы зашла хоть на минутку, сказала бы. Или, на худой конец, оставила бы записку. И вот теперь он и лежал, злясь на Таню и накручивая сам себя.

— Хватит тебе злиться, — сказал подошедший Игорь, — чего ты? Ну не пришла, может, времени не было. Мало ли, бывает…

— Э, а пойдем с нами, — предложил Вахтанг, — глядеть не могу на твою кислую рожу. Баб на всех хватит.

Виктор отрицательно покачал головой и снова мрачно уставился в потолок. Но чем дольше он лежал, тем более привлекательной казалась ему эта идея. У самого-то Саблина, в чье тело попал Виктор, женщин, как он помнил, не было, тому просто было некогда. Сперва полуголодная жизнь во время учебы в ФЗУ, после детдома, потом завод и аэроклуб по вечерам совершенно не оставляли свободного времени. В училище тоже с этим было туговато. А тут есть шанс поправить положение. Не то чтобы Виктору это было так интересно, в его жизни, что осталась в далеком будущем, женщины были. Но организм настойчиво требовал. И вообще, сколько же можно решать свои половые проблемы самостоятельно. А Таня? А Таня сама виновата… и вообще ей только замуж надо.

Решившись, он спрыгнул с кровати и стал одеваться. Вахтанг такому повороту событий обрадовался, но сразу забеспокоился:

— Продуктов маловато на троих, у тебя есть чего?

Перешерстив небогатое имущество Виктора, друзья прихватили для обмена старую нательную рубаху и отправились за приключениями.

Флигель, где жили «соседки», поразил Виктора своей убогостью и нищетой. Он был низенький, Виктору приходилось наклоняться, с земляным полом, с маленькими тусклыми окошками, разделенный деревянной перегородкой на две неравные части. Этому флигелю лучше подошло бы слово «сарай». И в этом сарае жили три женщины и пятеро ребятишек. Беженцы. Те, у кого война отобрала мужей и отцов, потом выгнала из дома, заставила бродить по дорогам и, наконец, ютиться в таких вот мазанках. Впервые Виктор вот так, явно, столкнулся с другой стороной войны. Не той, где стреляют и умирают, а той, как живут пострадавшие от этой войны. До этого он, конечно, слышал о беженцах. Видел, как они, нагруженные скарбом, тянутся по дорогам на восток, но вот так, вблизи, это было впервые…