Потому что ты - единственный - Galit

- Гарри, что ты с собой сделал? Выглядишь отвратительно, - без долгих преамбул спросил Северус. Тот не стал притворяться, что не понял вопроса, лишь грустно усмехнулся на профессорскую бесцеремонность:

- Тяжелая неделя. Тягостная дата. Работа по четырнадцать часов и две бессонные ночи подряд. Жуткая мигрень и переутомленные глаза - такое чувство, что в них кто-то толченого стекла насыпал. Что из списка вам больше нравится?

Мастер Зелий многозначительно постучал пальцем по своей груди над внутренним карманом:

- Что тебе дать? Бодрящее зелье, Обезболивающее или Укрепляющее?

- Все. И яду, - тихо пробормотал парень, но Снейп услышал:

- Настолько плохо?

- Как вы говорите: взрослая жизнь - не пикник на лужайке...

- Разумеется. Но это - не повод доводить себя до полного изнеможения, - «Лучше бы я сам тебя до него довел», - решил Снейп про себя и был не в силах удержаться от ревнивого: - Кто же та ненасытная дама, что не давала тебе спать целых две ночи подряд? - "...чтобы я смог убить ее...»

- Эта дама умерла десять лет назад - вчера как раз была годовщина... Юбилей, мать его... - Поттер вскинул на профессора тоскливый беззащитный взгляд. - Уж пару-то ночей она от меня заслужила, как вы думаете?

Северуса словно в кипяток окунули - такой горячей была волна стыда и досады на собственную недогадливость. Чтобы как-то скрыть свое замешательство, он начал копаться в глубоких карманах, выискивая нужные флаконы:

- Вот тебе Обезболивающее... А вот Укрепляющее. Бодрящего дать не могу: если помнишь, они не сочетаются... - Наконец он собрался с мыслями и рискнул поднять глаза на Поттера, с отрешенным видом допивающего зелье: - Я сожалею, Гарри. Не могу сказать, что хорошо знал мисс Уизли или сильно любил ее, но я очень сочувствую тебе. Твоему горю... Гарри? - Все обольстительные обертоны, всю возможную бархатистость и нежность интонации, на которые был способен, вложил он в короткое слово. Парень вздрогнул:

- Как вы это делаете? - В его голосе проскользнули нотки невольного восхищения: - Наверное, природный талант. Я хоть сто лет проживу - не сумею так голосом владеть, чтобы мурашки по спине бежали от одного слова... Даже кажется, что вы действительно беспокоились, подумать только... - порассуждав так, молодой человек замолк и задумался, время от времени покачивая головой.

- Я беспокоился! - возмутился Северус: сомнения Гарри оказались вдвойне болезненны для него, ведь необходимость признаться самому себе в искренности собственного заявления уже стала неприятным открытием.

- Серьезно? - брови Поттера поднялись: - Ну на-а-адо же... - протянул он, явно переваривая новость и снова уходя в себя.

- Поттер! Ау! - пощелкал у него под носом пальцами Снейп, прождав какое-то время.

- Да, профессор, вы что-то сказали? - вынырнул Гарри из своих размышлений. - Я тут... немного задумался. Вы меня одергивайте, если что заметите. Со мной такое бывает: замечтаюсь невовремя, а очнусь - собеседники давно обиделись и ушли... либо ждут, затаив дыхание, - куда занесет меня муза? - Поморщившись, он пояснил для Северуса: - Мне выгоднее, чтобы меня считали рассеянным маэстро, нежели придурковатым и потенциально опасным типом, как раньше... Таким, которого регулярно «перемыкает», и который может играючи швырнуть Avada Кedavra в любого, кто посмеет помешать Великим Думам Великого Героя!

- Это еще посмотреть, кто здесь опаснее! - скептически посмотрел на него Снейп, но его знаменитый Усмиряющий Взгляд пропал втуне: его проигнорировали так же успешно, как и во времена школьной учебы. Несносное существо, сидящее рядом, не собиралось баловать профессора избытком внимания, вслух рассуждая о своем:

- Мне вот интересно - за что меня судьба так наказывает? Почему все самое мерзкое липнет именно ко мне? Все эти убийства, пророчества, отмщения, разборки, а потом - грязные сплетни, журналисты... Теперь вот вы меня зачем-то нашли, и я заранее не вижу ничего хорошего, все начнется заново...

Северус вспомнил собственную жизнь - годы страха и обмана, долга и предательства, боли, пыток, - то, как с двух сторон им беззастенчиво манипулировали, и как он позволял это с собой проделывать...

- Что ты видел в своей жизни, мальчишка, чтобы жаловаться на судьбу?! - мгновенно взбесился он.

- Да уж многое повидал! - постепенно заводился и Поттер, его тягучее безразличие растворялось на глазах. - Может быть, я просто недостаточно извращен, чтобы получать удовольствие от убийств - не то, что некоторые из бывших Упивающихся! Где уж мне?! Задницу Волдеморту не вылизывал, специальное обучение не проходил, маглов пачками не давил!

- От убийств? От убийств?! - от злости Северус даже пропустил мимо ушей жалкую попытку съязвить. - Одна-единственная акция по уничтожению чудовища, которую раздули до спасения мира, а на мой взгляд - должны были провести как деятельность Комиссии по магическим существам! Этот самый мир десятки таких пережил и еще столько же переживет... Между прочим, я сам все видел - и Упивающихся Смертью зачищали авроры и члены Ордена Феникса, а вовсе не ты! Убийства! Не слишком ли громкое заявление? Или я не все знаю о нашем Золотом Мальчике? - Мужчина прервал свою тираду, чтобы перевести дыхание... и вдруг обратил внимание, что слабый румянец гнева на лице Поттера погас, и молодой человек внезапно остыл, словно из теплого апрельского денька вышел в ветрено-дождливую ноябрьскую ночь. Будто пеплом подернулся... - Поттер? В чем дело? Я что, нечаянно попал в точку? Гарри? - В профессоре ожили недобрые подозрения и предчувствия: «Что еще натворил этот паскудник, стоило выпустить его из поля зрения?! Куда вляпался?» - Да отвечай же мне, дрянной мальчишка! - повысил голос Снейп.

- Забавно. - Еще немного помолчав, вернувший самообладание гриффиндорец соизволил открыть рот: - Раньше все было наоборот. Я раздражался, бесился, прыгая от злости, а вы почти всегда хранили хладнокровие. Сейчас - вы заводитесь с пол-оборота, а я чувствую себя, как в ледяном панцире: холодно, но так тихо... спокойно. Трещины случаются, конечно, что-то через них проникает, колет в сердце, волнует... А потом пробоины закрываются и больше жить не мешают.

«Действительно, он уже не пятикурсник, которого можно было поймать на такой слабенький приемчик. Тут прикрикиванием не обойдешься... Легче, Северус, легче. Чем больше ты будешь давить, тем сильнее будет сопротивление. Давили на него Альбус с Милордом с двух сторон, и что из этого вышло? Все умерли...» Взволнованный профессор припомнил прием, сработавший в их прошлую встречу и, не колеблясь, применил его снова: чуть склонившись к упрямцу, положил руку на его плечо и тихо спросил: