Ящер страсти из бухты грусти - Кристофер Мур

— Отпусти меня! — заорала Молли. — Я должна его спасти! Я должна спасти его!

Тео втащил ее в пещеру. Когда же он снова поднял голову, то увидел, как из машины выполз какой-то человек, которого он не узнал сразу, и Сомик отдал ему гитару.

Шериф Бёртон гнался за Морским Ящером, размахивая пистолетом, пытаясь выбрать такую позицию, чтобы не задело людей. Вот он остановился, припал на одно колено, хорошенько прицелился и выстрелил. Морской Ящер взревел и развернулся в его сторону, скинув двух последних паломников в траву.

В то же мгновение Молли одновременно головой двинула Тео в подбородок, а каблуком — в колено. Констебль выронил ее, и она помчалась вниз по камням к чудовищу.

Сомик

Эстелль остановила машину у самого обрыва. Сомик посмотрел на каменистый пляж внизу, на прибой, бившийся о скалы, на кольца гитарного шнура на переднем сиденье, потом — снова на скалы. Длины может и хватить. Но дракон до них доберется прежде, чем он сможет это проверить.

— Скорее! — крикнула Эстелль.

Но Сомик стоял, зачарованный надвигавшимся монстром. Тот был уже в сотне ярдов от них.

— Пойдем, — слабо вымолвила Эстелль. — Пойдем отсюда, а?

— Нет! — заявил Уинстон Краусс. — Вы обещали.

Раздался выстрел, и Морской Ящер развернулся на ходу, а Сомик пришел в себя.

— Пошли, — сказал он Уинстону. Посмотрел на Эстелль поверх машины и подмигнул: — А ты давай дальше. Твое время пока не пришло.

Сомик извлек из «стратокастера» еще несколько нот и заковылял за Уинстоном к воде. Фармацевт забежал в море по колено и обернулся. Сомик с трудом спускался по склону, стараясь, чтобы шнур гитары не запутался в камнях.

— Хватит, — распорядился Сомик.

Он вошел в волны и остановился рядом с Уинстоном, держа гитару повыше, чтобы не забрызгало.

— Давайте! — потребовал фармацевт.

— Ты ж, наверное аккорд от аккордеона не отличишь, а?

— Давайте, — повторил Уинстон.

Сомик сыграл на «страте» четыре первых аккорда «Зеленого лука» — усилитель в «универсале» наверху послушно взревел, — затем повесил гитару на шею фармацевту и вручил ему медиатор.

— Развлекайся, — сказал Сомик.

— О, уж я развлекусь, — похотливо осклабился фармацевт. — Вы не поверите, как я развлекусь.

— Лабай! — скомандовал Сомик и побежал по берегу прочь. Он видел, что Эстелль уже направилась по террасе прочь от суматохи. За спиной из динамика кисло задребезжали какие-то звуки. Их заглушала пальба.

Молли

Отступая от Морского Ящера, шериф успел выстрелить еще трижды, промазав не только по чудовищу, но и по всему Североамериканскому континенту. Молли с разбегу всем корпусом кинулась Бёртону сзади под ноги, сшибив его наземь, вскочила и пригнулась, загораживая собой Стива. При падении шерифу вдруг послышалось начало песни «Зеленый лук», и он потряс головой, чтобы галлюцинация рассеялась. Морской Ящер взревел снова, и Бёртон быстро перекувырнулся, изготовившись стрелять, но вместо чудовища увидел перед собой женщину в кожаном бикини. За ее спиной Морской Ящер перекусил пополам белый «универсал» и расшвырял обломки. Гитара смолкла, и зверь соскользнул с обрыва на пляж. Видя, что опасность миновала, шериф сосредоточился на женщине. С обеих сторон за монстром бежали люди, завывая, словно духи-плакальщики.

Молли оглянулась и заметила, как Стив зашел в воду. А потом обернулась к шерифу:

— Давай, мудила, — сказала она. — Мне уже наплевать.

— Допрыгалась, — ответил Бёртон.

Уинстон Краусс

Он просто лупил по струнам гитары, но это не имело значения. Усилитель больше не работал, а это восхитительное существо надвигалось на него. Уинстон был так возбужден, что, казалось, вот-вот взорвется. Она приближалась, возлюбленная его мечты, и он сдернул с шеи гитару, готовый принять ее в объятия.

— О, иди ко мне, малышка. Иди к папочке, — повторял он.

Морской Ящер обрушился в воду, взметнув фонтаны брызг на пятьдесят ярдов, и захлопнул челюсти на туловище фармацевта, разделив его на два куска неопрятного вида. Сначала он проглотил ноги Уинстона и заревел, а потом втянул в пасть остатки и нырнул в море.

Шериф

— Это вряд ли, шериф, — произнес Шеридан.

Бёртон оглянулся, не отводя пистолета от Молли. Шеридан держал под прицелом своей М-16 спину шерифа.

— Не дрочи мне мозг, Шеридан. Мы вместе в это вляпались.

— В такое я не вляпывался. Опустите оружие, сэр.

Бёртон опустил пистолет и повернулся к Шеридану. Молли рванулась было вперед, но Шеридан наставил на нее ствол М-16:

— Стоять. — Она замерла.

Все паломники уже спустились на пляж и выли, вглядываясь в волны. Молли показала на них, и Шеридан кивнул. Она побежала к берегу.

— И что теперь? — спросил Бёртон.

— Не знаю, — ответил Шеридан. — Но здесь пока никого не пристрелили, а у меня есть чувство, что это происшествие привлечет к себе много внимания. Поэтому здесь ни в кого и дальше не будут стрелять.

— Ссыкун.

— Как угодно.

— Эй, Бёртон! — По склону к ним бежал Тео Кроу. — Слышите?

Они обернулись к нему, и Тео нырнул за искореженный вседорожник, а оттуда ткнул рукой в небо:

— Кино в одиннадцать!

Теперь и Бёртон услышал. Вертолеты. С юга приближались две точки. Пара спецназовцев уже переваливали за вершину ближайшего холма — они кинулись бежать, когда чудовище только вырвалось из пещеры. Двое других по-прежнему елозили под опрокинутыми «блейзерами». Шериф повернулся к Шеридану. Здоровенный полицейский наблюдал за подлетающими вертолетами.

— Игра окончена, — сказал Шеридан. — Наверное пора подумать о моих отношениях с окружным прокурором.

Бёртон выстрелил ему прямо в лицо и побежал за скалы, к своему «эльдорадо», пока никто не сообразил, что произошло.

Тео

Тео подошел сзади к Молли и легонько коснулся ее плеча. Она обернулась, и он увидел, что по щекам ее катятся слезы. Потом она снова перевела взгляд на море — туда же смотрели остальные.

— Мне всегда хотелось чувствовать себя особенной и больше ничего, — сказала она. — Будто что-то меня от всех отличает.

Тео приобнял ее:

— Всем этого хочется.

— Но у меня так было, Тео. И гораздо сильнее — когда рядом был Стив, чем когда я снималась в кино. И эти люди себя так чувствовали, хотя и по-другому.

Вертолеты уже снижались, и Тео пришлось кричать ей в самое ухо:

— Таких, как ты, больше нет!

За полосой прибоя в воде что-то зашевелилось, и клумба морской травы начала приподниматься. Тео разглядел лиловые кроны жабр на шее Морского Ящера. Тот направлялся к берегу. Тео попытался прижать к себе Молли, но та оттолкнула его, спрыгнула со скалы и вбежала прямо в воду, подхватив на ходу два каменных обломка размером с бейсбольные мячи.

Тео бросился за ней; он преодолел половину пляжа, когда Молли повернулась и посмотрела на него с такой мольбой и отчаяньем, что констебль остановился. Вертолеты зависли в сотне футов над пляжем. В лица било песком из-под их лопастей.

Морской Ящер приближался к берегу, высунув из воды только глаза и жабры. И тут Молли кинула в него камнем:

— Нет, уходи! Иди! — Второй камень попал ящеру в глаз, и он остановился. — И больше не возвращайся! — завопила Молли.

Морской Ящер медленно скрылся в волнах.

Шериф

Стрелка спидометра «эльдорадо» дрожала на шестидесяти, когда Бёртон переваливал за последний холм, отделявший от выезда с ранчо. Нужно побыстрее добраться до аэропорта и использовать билет с открытой датой, лежавший в его «дипломате», чтобы наконец воссоединиться со своими деньгами на Кайманах. Пока никто не сообразил, куда он девался. Планировал Бёртон это давно, твердо зная, что бежать когда-нибудь придется. Не планировал он только одного — что сразу за перевалом кто-то оставит два «субурбана» и «мерседес».

Не успев сдержаться, он резко дал по тормозам и одновременно вывернул руль влево. Шины вгрызлись в пастбище, «эльдорадо» встал на два колеса и опрокинулся. Время вовсе не замедлилось, события не спрессовались в одно, как это часто бывает при авариях. У шерифа перед глазами просто вспыхнули свет и тьма, он почувствовал, как его тело швыряет по всему «кадиллаку», потом хрястнул металл и дзынькнуло стекло. Потом наступила тишина.

Он лежал на потолке перевернутого «эльдорадо», весь запорошенный крошкой предохранительного стекла, и наощупь пытался понять, не сломал ли себе конечности. Казалось, все в норме: ноги он чувствует, дышать не больно. Но кабину наполнял запах бензина. Этого напоминания хватило, чтобы он начал шевелиться.