Птицы (СИ) - Торин Владимир

Рассыпался обвинениями мистер Эдвинс в адрес не кого-нибудь, а миссис Поуп, глаза которой опасно блестели и рот исказился в форме какого-то странного знака препинания. На ее бледной лысине поблескивали капельки пота, а кончики острых ногтей нервно барабанили по столешнице.

— Если вы будете визжать, мистер Эдвинс, как будто вас режут, — вопила в ответ консьержка, — и продолжите разбрасываться бездоказательными обвинениями, я просто закрою окошко, и тогда вам ничего не останется, кроме как грызть его своими зубами! Вам ясно?!

— Вы не посмеете! — негодующе провыл старик. — Я здесь живу двадцать два года и не потерплю подобного обращения! Это всё вы виноваты, Поуп! Вы довели этот некогда приличный дом до ручки! Поглядите, во что он превратился! И всё благодаря вам!

— Ничего подобного! — каркнула консьержка. — Если бы вы не ходили по дому, как снежная туча, Эдвинс, то заметили бы, что я как раз таки сделала его хоть сколько-то пригодным для жизни! Господин Борган оставил его не в лучшем…

— О, как хорошо, что вы заговорили о господине Боргане! — ухватился за ее слова старик. — Он ведь по-прежнему домовладелец! Нужды и беды жильцов должны его волновать в первую очередь! Мое терпение лопнуло: я сейчас же напишу ему письмо с жалобой о том, что некая Присцилла Поуп не справляется со своими прямыми обязанностями!

— Я справляюсь!

— Тогда это вот что такое?!

Мистер Эдвинс ткнул клюкой во что-то на стойке у окошка консьержки.

По виду то, на что он указывал, напоминало человечка всего лишь в фут ростом. Странно изогнувшись, существо лежало на спине, нелепо раскинув тонкие ножки и ручки в стороны. Оно было явно оголодавшим — ребра торчали из-под буро-зеленой кожи, крошечный живот ввалился, как и щеки. Застывшее лицо носатого исказилось в жуткой гримасе: затянутые поволокой блеклые глазки немигающе уставились в потолок, из длинного носа вытекала какая-то слизь, в широко раскрытом рту проглядывали острые зубки и наружу, прямо на грудь, вывалился распухший черный язык.

Это был гремлин. И гремлин был мертв.

Бедолаге и без того досталось, так еще кто-то, ко всему прочему, защемил ему нос большой деревянной прищепкой. Учитывая, что никакой прищепки не было, когда Арабелла подбросила гремлина под дверь мистера Эдвинса, напрашивался вывод, что старик, чтобы не испачкаться и что-то случайно не подхватить от маленького вредителя, держал гремлина за эту прищепку, пока тащил его вниз.

Финч и Арабелла с трудом пытались сдержать довольные улыбки, глядя на то, к чему привела их… шалость.

Последние два дня они упорно распускали слухи о том, что в доме завелись гремлины, а учитывая, что им в этом, сами того не зная, помогли «укушенный» врун мистер Блувин и вездесущая миссис Чаттни, то к сегодняшнему утру уже почти все жильцы искренне считали, что началось нашествие.

Финальным штрихом был дохлый гремлин, которого Финч лично отыскал в куче металлолома у одной из мастерских на задворках Горри. Дети знали точное время, когда мистер Эдвинс обычно отправляется в «более-менее терпимое место», утреннюю кофейню «Омлет Ви», и заранее подготовили ему подарочек, который просто невозможно было не заметить и… не оценить.

— Я — один из самых старых жильцов этого дома! — продолжал негодовать мистер Эдвинс. — Почему я должен спотыкаться о каких-то гремлинов на пороге?!

— Вы всего лишь споткнулись о него! — жаждая внимания, встрял мистер Блувин. — А меня он укусил! Бедный мой палец! Вдруг я подцепил что-то опасное! Вдруг у него было бешенство?

— Блувин! — прикрикнул на соседа мистер Эдвинс. — Да всем плевать на ваш палец! Хоть бы этот гремлин вас всего искусал!

— Как вы смеете?! — оскорбленно проканючил мистер Блувин. — И вообще, это был другой гремлин! Тот, который на меня напал, был злющим и прытким, и глаза у него светились в темноте, а зубы клацали! А этот какой-то… смирный.

— Потому что он дохлый! Дохлые гремлины не кусаются!

Дверь лифта открылась, мистер Поуп отодвинул решетку и выпустил двоих жильцов: даму с коляской и джентльмена в дорогом черном костюме, небрежно повязанном снежно-белом шарфе и в высоком цилиндре на голове. В одной руке он держал трость с рукоятью в виде плачущей маски, на сгибе другой висел зонтик.

Мистер Драммин из двадцатой квартиры был богат — слишком богат для Горри, но отчего-то предпочитал жить здесь, а не в Рривв или Труа. Когда-то он был довольно известным театральным актером, можно даже сказать, любимцем публики, но однажды, по его собственным словам, пресытился светом рампы, вспышками фотографических аппаратов и назойливым вниманием нескончаемых поклонников. Здесь, в тишине спального района, вдали от центра города, он спокойно себе поживал и потихоньку транжирил накопленные гонорары. Злые языки (само собой, речь идет о языке мистера Эдвинса) поговаривали, что он не просто так поселился в Горри, а из-за какой-то неприятной истории — едва ли не скандала, — связанной с некоей женщиной, карточными долгами и обманутыми кредиторами.

Спорщики так горячо препирались, что не заметили появления жильцов с седьмого этажа и продолжали вопить и перекрикивать друг друга, но мистер Драммин был не из тех, кто позволял себя не замечать.

— Вы только поглядите, мадам, какие здесь кипят восхитительные страсти! — со смесью легкого задора и великосветской утомленности воскликнул он, обращаясь одновременно и к мадам Кларе, и ко всем присутствующим.

— Действительно, — ответила няня.

Повисла тишина. Головы всех присутствующих повернулись к ним.

— Добрый день, мистер Драммин! — поздоровался кто-то. — Мадам Клара!

— В чем суть спора, господа? — спросил мистер Драммин. — Такое ощущение, что в доме пожар, а вы спорите, вызывать ли пожарных, тушить ли его своими силами или дать, наконец, этой развалюхе, ко всеобщей радости, сгореть дотла.

— Вы очень близки к истине, сэр! — возопил мистер Эдвинс. — Напасть поселилась в нашем доме!

— И, полагаю, речь не об этой плешивой кошке? — усмехнулся мистер Драммин, чем вызвал у миссис Поуп молчаливую, приукрашенную вежливой улыбкой, ярость. Консьержа отодвинула спящую Мо в сторону — та лишь что-то сонно проворчала.

— Гремлины, сэр, — между тем сообщила миссис Чаттни.

— Гремлины? — безразлично спросил бывший актер. — Как занятно. Но все же не настолько, чтобы менять из-за этого планы. Я и так уже опаздываю на встречу с весьма важными персонами.

— Но сэр! — воскликнул оскорбленный равнодушием мистера Драммина мистер Эдвинс. — Как вы не понимаете?!

— Я была бы вам благодарна, мистер Эдвинс, если бы вы вели себя чуточку тише, — негромко сказала мадам Клара. — Вы ведь не хотите разбудить ребенка?

— Простите, мадам. — Старик сконфуженно понизил тон — он не посмел перечить грозной няне, будто испугался, что она поставит его в угол.

Мистер Драммин, в свою очередь, широко улыбнулся, демонстрируя идеальный полукруг великолепных блестящих зубов, и сказал:

— Уверен, вы что-нибудь придумаете. Я вернусь к семи часам вечера. Надеюсь, к моему возвращению вопрос вредителей будет полностью решен, разрешен и… ах! Утомительно!

Сказав это, он направился к выходу. Няня последовала за ним, мимоходом глянув на детей, стоявших у двери черного хода. От ее немигающего взгляда из-под вуали Финч и Арабелла вздрогнули. Мадам Клара явно поняла, что они как-то причастны к образованию всей этой сутолоки, но ничего не сказала, лишь едва заметно покачала головой, как будто снисходительно заметила: «Ох уж эти дети!»

Мистер Драммин придержал для нее и коляски дверь. Она сказала ему «Благодарю», и они скрылись на улице.

Стоило важным жильцам уйти, как мистер Эдвинс, мистер Блувин и миссис Чаттни одновременно заголосили, перебивая и перекрикивая друг друга.

— Так! — возопила миссис Поуп. — Хватит! С меня достаточно! Я вызываю гремоловов! Вы довольны? Расходитесь! Не толпитесь!

— Ишь ты, не толпитесь! — продолжал возмущаться мистер Эдвинс, но уже скорее по инерции. — Я пропустил свой завтрак! И испортил себе настроение.