Тени в холодных ивах - Анна Васильевна Дубчак

звучит? Тогда давай дальше развивать эту мысль. Итак. У тебя много денег, ты тратишь их налево и направо, значит, не боишься тратить, то есть ты не совершила преступление. Вроде бы и Катя тоже сама своими руками зарезать сестру не могла. Но и она достигает своей цели – сестра убита, все! Она свободна, и путь к счастливой жизни открыт! Вопрос: кто конкретно убил Марину? Ни ты, ни Катя никогда в жизни в этом не признаетесь. И я тоже никому и ничего не расскажу. Но тогда примите меня в свой клуб убийц, возьмите в свою компанию!

И тут, посмотрев на маму, поняла, что еще секунда, и последует крепкая пощечина. Валя замолчала и даже втянула голову в плечи, боясь удара.

Кристина, которая редко позволяла себе материться в присутствии дочери, жирно и смачно выругалась. От улыбки не осталось ни следа.

– Ты на самом деле допускаешь, что я убийца? Ты, моя дочь.

– Тогда откуда деньги? Откуда такие большие деньжищи? Ма, ты чего молчишь? Ты хочешь, чтобы я снова ушла? Но если я уйду, то вряд ли ты меня уже найдешь. Я просто сяду в первый же попавшийся поезд и укачу к черту на рога!

– Вперед, – ошеломила Кристина дочь. – Вперед! Хоть в аэропорт, хоть на вокзал, хоть к черту на рога, как ты говоришь. Не надо меня шантажировать. Я сама знаю, что можно тебе говорить, а что – нет. Если ты считаешь, что я убийца, – вперед! Звони следователю и расскажи ему все. Пусть арестовывает, но сперва пусть докажет, что мы с Катей убили ее сестру.

– Хорошо… – задыхаясь от волнения, вскочила Валя и теперь стояла перед матерью, сжимая маленькие кулачки. – Хорошо, не говори ничего. Кроме того, что произошло в лесу шестнадцать или сколько там лет тому назад… Сколько их было? Четверо? Они изнасиловали тебя, а потом родилась я. Так? Я родилась от насильника? От какого-то урода? Ты чего так на меня смотришь? Слабо рассказать мне всю правду?

– Это Ольга? Ольга тебе рассказала? Да уж… Никто не может держать язык за зубами.

– Никто мне ничего не рассказывал! Я услышала часть вашего с тетей Олей разговора, потом поискала в интернете, что такого интересного было в те годы в криминальных сводках.

– Значит, для тебя изнасилование – это что-то интересное?

– Да нет же! Просто я не так выразилась. Я искала в происшествиях… Ма, прошу тебя, расскажи мне правду…

– Валя, когда я буду готова, тогда и расскажу. А теперь бери себя в руки, прими душ и поешь нормально. А на ночь выпьешь молока с медом, чтобы крепко спать и ни о чем таком не думать.

– Мам!

– Главное, что я осталась тогда жива и родила тебя здоровой. Это все, что тебе пока нужно знать. А деньги… И про деньги расскажу позже. Знай – в этой теме тоже нет никакого криминала. Живи спокойно. И повторю в который уже раз – каждый человек имеет право на свою личную правду. Все поняла?

Валя кивнула, подошла к матери и дала себя обнять.

28

После того как та милая девушка-следователь сказала про найденный в мастерской Зимина нож, я успокоилась. Конечно, этот нож и пятна крови на нем еще только предстояло изучить, я не глупая и все прекрасно понимаю, но и в такие дичайшие совпадения я не поверила бы никогда. Там, в квартире Зимина, все сложилось в одну ясную картину преступления: был мотив, был нож со следами крови, спрятанный в масло, что еще нужно? Какой человек, тем более художник, без причины стал бы топить острый кухонный нож в льняном масле (а я была уверена, что это именно льняное масло, потому что и сама покупала его для своей масляной живописи)?

В тот момент, когда я только заподозрила Зимина в убийстве, меня охватили очень странные чувства. Я и возненавидела его, и пожалела. Если бы он не пересекся в жизни с моей сестрой, остался бы жив. И продолжал бы и дальше писать свои прекрасные пейзажи. Да и к Кристине испытывала сложные чувства – мне надо было злиться на нее за то, что она познакомила мою сестру с художником. Но, с другой стороны, она сделала это исключительно для меня!

Оставаться в мастерской Зимина после всего, что там произошло, мне не было уже никакого смысла. Кристина уехала, точнее, убежала, так и не узнав про нож, к вернувшейся домой Валечке. Обыск, как я поняла, уже заканчивался. Татьяне, сестре художника, вызвали «Скорую помощь», и врач сделал успокоительный укол, после чего она прилегла в маленькой темной спаленке покойного брата.

Оставшись одна на кухне и допивая кофе, я вдруг почувствовала необычайное облегчение. Я успокоилась, узнав, кто же убил мою сестру. Расследование подошло к концу. Мне пора было уже возвращаться домой и начинать новую жизнь. И тут я вспомнила про Илью. Да, с таким вот колоссальным опозданием. Он же привез нас с Кристиной к Зимину в мастерскую. И почти сразу же уехал по своим делам. И почему-то до сих пор не позвонил.

Я достала телефон и обнаружила, что он отключен. Он просто разрядился! Ну да, конечно, включив его уже дома, я увидела огромное количество звонков от Ильи. Я позвонила ему, извинилась и рассказала про нож.

– Ну, слава богу! – воскликнул он, и по его тону я поняла, что он не сердится на меня за то, что я пропустила все его звонки. Илья, какой же он хороший! Я поклялась себе больше никогда не заставлять его так переживать. Да, у меня в тот момент было все сложно и запутанно, и он, как мог, старался поддерживать меня, но и у Ильи были серьезные дела, связанные с его возвращением в лицей, следовательно, и мне надо было тоже уделить ему внимание и хотя бы справиться о том, как все сложилось у него в тот день. К счастью, все было хорошо, и он, уставший, собирался забрать меня, чтобы мы с ним вместе поехали к нему в Сосновку. Он заехал ко мне домой, меня там не оказалось, потом отправился к Кристине, там тоже никого не было, значит, она появилась там позже его звонка. И тогда он поехал туда, где и оставил меня. Но и там все работы уже были свернуты, какая-то женщина открыла дверь и сказала: «Таня спит, оставьте все ее уже в покое!»

Он был уже в Сосновке, открывал ворота, когда ему позвонила я.

– Ладно,