Град обреченный - Аркадий и Борис Стругацкие

Но перед глазами у него все стоял Денни, каким он был в последнюю их встречу, месяц или два назад, – усохший весь какой-то, замученный, словно больной, и тайный какой-то ужас прятался в его потухших печальных глазах, – и как он сказал в самом конце беспорядочного и бестолкового спора, уже поднявшись и бросив на серебряное блюдечко смятые бумажки: «Господи, ну чего ты расхвастался передо мной? Живот он кладет на алтарь… Для чего? Людей накормить от пуза! Да разве же это задача? В задрипанной Дании это уже умеют делать много лет. Ладно, пусть я не имею права, как ты выражаешься, распинаться от имени всех. Пусть не все, но мы-то с тобой точно знаем, что людям не это надо, что по-настоящему нового мира так не построишь!..» – «А как же, мать твою туда и сюда, его строить? Как?!» – заорал тогда Андрей, но Денни только махнул рукой и не стал больше разговаривать.

Зазвонил белый телефон. Андрей нехотя вернулся к столу и взял трубку.

– Андрей? Это Гейгер говорит.

– Здравствуй, Фриц.

– Ты его знал?

– Да.

– И что ты об этом думаешь?

– Истерик, – сказал Андрей сквозь зубы. – Слякоть.

Гейгер помолчал.

– Письмо ты получил от него?

– Да.

– Странный человек, – сказал Гейгер. – Ну ладно. Жду тебя к двум.

Андрей положил трубку, и телефон зазвонил снова. На этот раз звонила Сельма. Она была очень встревожена. Слух о взрыве уже докатился до Белого Двора, по дороге, разумеется, исказился до неузнаваемости, и теперь на Белом Дворе царила тихая паника.

– Да цело, цело все, – сказал Андрей. – И я цел, и Гейгер цел, и Стеклянный Дом цел… Ты Румеру звонила?

– Какой, к черту, Румер? – возмутилась Сельма. – Я без памяти из салона прибежала – Дольфюсиха туда ворвалась, вся белая, штукатурка сыплется, и вопит, что на Гейгера было покушение и полдома снесло…

– Ну ладно, – сказал Андрей нетерпеливо. – Мне некогда.

– Ты можешь мне сказать, что произошло?

– Один маньяк… – Андрей остановился, спохватившись. – Болван какой-то тащил взрывчатку через площадь и уронил, наверное.

– Это точно не покушение? – настойчиво спросила Сельма.

– Да не знаю я! Румер этим занимается, а я ничего не знаю!

Сельма подышала в трубку.

– Врешь ты все, наверное, господин советник, – сказала она и дала отбой.

Андрей обогнул стол и вернулся к окну. Толпа уже почти рассосалась. Санитаров не было, «скорой помощи» – тоже. Несколько полицейских поливали из брандспойтов пространство вокруг неглубокой выщерблины в бетоне. И ковыляла в обратном направлении старуха, толкая перед собой коляску с младенцем. И все.

Он подошел к двери и выглянул в приемную. Амалия была на своем месте – строгая, с поджатыми губами, совершенно неприступная – пальцы с обычной бешеной скоростью порхают по клавишам, на лице – никаких следов слез, соплей и прочих эмоций. Андрей смотрел на нее с нежностью. Молодец баба, подумал он. Хрен тебе, сказал он Варейкису с огромным злорадством. Я скорее уж тебя отсюда вышибу к чертовой матери… Амалию вдруг заслонили. Андрей поднял глаза. На нечеловеческой высоте над ним искательно маячила сплющенная с боков физиономия Эллизауэра из транспортного.

– А, – сказал Андрей. – Эллизауэр… Извините, я вас сегодня не приму. Завтра с утра, пожалуйста.

Не говоря ни слова, Эллизауэр переломился пополам в поклоне и исчез. Амалия уже стояла с блокнотом и карандашом наготове.

– Господин советник?

– Зайдите на минутку, – сказал Андрей.

Он вернулся к столу, и сейчас же снова зазвонил белый телефон.

– Воронин? – проговорил гнусавый прокуренный голос. – Румер тебя беспокоит. Ну, как ты там?

– Прекрасно, – сказал Андрей, показывая Амалии рукой: не уходи, мол, я сейчас.

– Жена как?

– Все хорошо, привет тебе передавала. Кстати, пошли к ней сегодня двоих из отдела обслуживания, там по хозяйству надо…

– Двоих? Ладно. Куда?

– Пусть ей позвонят, она скажет. Пусть сейчас прямо и позвонят.

– Ладно, – сказал Румер. – Сделаю. Не сразу, может быть, но сделаю… Я тут, понимаешь, совсем с этим барахлом зашился. Официальную версию знаешь?

– Откуда? – сердито сказал Андрей.

– В общем, так. Несчастный случай со взрывчаткой. При переносе взрывчатых веществ. Во время транспортировки. Подробности выясняются.

– Понял.

– Шел, значит, какой-то работяга-взрывник, ну и нес эту взрывчатку… Или, скажем, ее вез куда-то там… Пьяный.

– Да понял, понял я, – сказал Андрей. – Правильно. Молодец.

– Ага, – сказал Румер. – Ну там, споткнулся он или… В общем, подробности выясняются. Виновные будут наказаны. Информашку сейчас размножат и тебе принесут. Ты только вот что. Письмо ты ведь получил? Кто его у тебя там читал?

– Никто.

– А секретарь?

– Я тебе говорю: никто. Личные письма я всегда вскрываю сам.

– Правильно, – сказал Румер с одобрением. – Это у тебя правильно поставлено. А то у некоторых, понимаешь, такой кабак развели с письмами… Кто попало читает… Значит, у тебя никто не читал. Это хорошо. Ты его спрячь хорошенько, это письмо, – по форме два нуля. Там к тебе сейчас зайдет один мой холуек, так ты ему отдай, ладно?

– Это зачем? – спросил Андрей.

Румер затруднился.

– Да ведь как сказать… – промямлил он. – Может, и пригодится… Ты его вроде бы знал?..

– Кого?

– Ну, этого… – Румер хихикнул. – Работягу этого… со взрывчаткой…

– Знал.

– Ну, по телефону мы с тобой не будем, а этот холуек мой, он задаст тебе пару вопросов, ты уж ему ответь.

– Некогда мне с ним, – сказал Андрей сердито. – Меня Фриц к себе вызвал.

– Да ну, пять минут, – заныл Румер, – ну чего тебе стоит, ей-богу… На два вопроса ответить уже не можешь…

– Ну ладно, ладно, – нетерпеливо сказал Андрей. – У тебя все?

– Я ведь его к тебе уже направил, через минуту у тебя будет. Цвирик его фамилия. Старший адъютор…

– Ну хорошо, хорошо, договорились.

– Два вопроса всего. Не задержит он тебя…

– У тебя все? – снова спросил Андрей.

– Все. Мне тут еще других советников обзвонить надо.

– Ты вот людей к Сельме не забудь направить.

– Да не забуду. Я тут у себя записал. Пока.

Андрей повесил трубку и сказал Амалии:

– Имей в виду, ты ничего не видела и не слышала.

Амалия испуганно взглянула на него и молча ткнула пальцем в сторону окна.

– Вот именно, – сказал Андрей. – Не знаешь никаких имен и не знаешь, что вообще произошло…

Дверь приотворилась, и в кабинет просунулась смутно знакомая бледная физиономия с кислыми глазками.

– Подождите! – резко сказал Андрей. – Я вас вызову.

Физиономия исчезла.

– Поняла? – сказал Андрей. – За окном грохнуло, и больше ты ничего не знаешь. Официальная версия такая: шел пьяный работяга, нес взрывчатку со склада, виновные выясняются. – Он помолчал, раздумывая. – Где я эту харю видел? И фамилия знакомая… Цвирик… Цвирик…

– Зачем же он это сделал? – тихо спросила Амалия. Глаза у нее снова подозрительно увлажнились.

Андрей нахмурился.

– Давай-ка сейчас не будем об этом. Потом. Иди позови сюда этого холуя.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Когда они уселись за стол, Гейгер сказал Изе:

– Угощайся, мой еврей. Угощайся, мой славный.

– Я не твой еврей, – возразил Изя, наваливая себе на тарелку салат. – Я тебе сто раз уже говорил, что я – свой собственный еврей. Вот твой еврей. – Он ткнул вилкой в сторону Андрея.

– А томатного сока нет? – спросил брюзгливо Андрей, оглядывая стол.

– Хочешь томатного? – спросил Гейгер. – Паркер! Томатный сок господину советнику!

В дверях столовой возник рослый румяный м<о>лодец – личный адъютант президента, – малиново позванивая шпорами, приблизился к столу и с легким поклоном поставил перед Андреем запотевший графинчик с томатным соком.

– Спасибо, Паркер, – сказал Андрей. – Ничего, я сам налью.

Гейгер кивнул, и Паркера не стало.

– Дрессировочка! – прошамкал Изя набитым ртом.

– Славный парнишка, – сказал Андрей.

– А вот у Манджуро за обедом водку подают, – сказал Изя.

– Стукач! – сказал ему Гейгер с упреком.

– Почему это? – удивился Изя.

– Если Манджуро в рабочее время жрет водку, я должен его наказать.

– Всех не перестреляешь, – сказал Изя.

– Смертная казнь отменена, – сказал Гейгер. – Впрочем, точно не помню. Надо у Чачуа спросить…

– А что случилось с предшественником Чачуа? – невинно осведомился Изя.

– Это была чистая случайность, – сказал Гейгер. – Перестрелка.

– Между прочим, отличный был работник, – заметил Андрей. – Чачуа свое дело знает, но шеф!.. Это был феноменальный человек.

– Н-да, наломали мы тогда дров… – сказал Гейгер задумчиво. – Молодо-зелено…