Всеволод Большое Гнездо - Алексей Юрьевич Карпов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее войско вновь разделилось. Ладьи и галеи были оставлены у Исад. Для их охраны Всеволод выделил белозёрский полк во главе с воеводами Фомой Лазковичем (в разных летописях: Ласковичем или Назковичем, Назаковичем) и Дорожаем, воеводой его отца, Юрия Долгорукого («то бо бяше ему отень слуга», уточняет летописец). Здесь же остались и иные, не названные по именам воеводы; прочие князья тоже выделили каждый своих людей27. Основная же часть войска двинулась на конях к Великому городу (или «Великому городу Серебряных болгар», как значится в Ипатьевской летописи). Под этим именем, как предположили историки, подразумевалась тогдашняя столица Болгарского царства — город Биляр, расположенный при впадении реки Билярки в Малый Черемшан (который, в свою очередь, впадает в Большой Черемшан — левый приток Волги)28.
Путь их лежал мимо некоего Тухчина городка (отождествляемого исследователями с Кураловым городищем в нынешнем Спасском районе Республики Татарстан). Войска простояли здесь два дня, однако взять город не смогли и на третий день двинулись дальше. Впереди, как всегда, шла сторожа. На пути от Тухчина к Великому городу у русских князей произошла неожиданная встреча. «В поле», то есть на открытой местности, русские сторожа увидели чужую рать — и, посчитав, что это враги, болгары, приготовились к битве. Однако из чужой рати к ним прискакали пятеро мужей и ударили челом князю. Оказалось, что это половцы из какой-то Емяковой орды и они готовы воевать вместе со Всеволодом:
— Кланяются, княже, половцы Емяковы! Пришли есмы с князем Болгарским воевать болгар!
Что за «князь Болгарский» шёл вместе с ними, мы, конечно, не знаем. Полагают, что в это время в Болгарском царстве развернулась междоусобная война29 и некий изгнанный из своих владений болгарский правитель нанял половцев, чтобы с их помощью справиться со своими недругами. Если так, то трудно удержаться от предположения, что Всеволод не случайно выбрал время для своего похода. Очень может быть, что он знал о неурядицах в Болгарской земле и собирался воспользоваться ими.
Во всяком случае, всё складывалось удачно для него. «Здумав с братьею своею и с дружиною», Всеволод привёл новых союзников «в роту», то есть к присяге, проведённой по половецкому обряду (что специально отметил летописец: Всеволод, несомненно, хорошо знал половецкие обычаи). Уже вместе с половцами русские переправились через реку Черемшан, на которой и стояла столица Болгарского царства.
В соответствии с принятой в те века тактикой обороны городов, болгары учинили перед крепостными стенами «оплот», или «твердь», — вал с расположенным на нём частоколом. Всеволод тоже действовал по привычной схеме. В первый же день осады он устроил совет с князьями и старшей дружиной и «нарядил» полки, то есть распределил их по отдельным участкам. «Младшие» князья, как обычно, должны были начать штурм вражеских укреплений. Инициативу проявил князь Изяслав Глебович, племянник Всеволода: «доспев с дружиною», он устремился к вражескому «оплоту» и смял противника, «вогнав» его «за оплот, к воротам городним»: первым «изломи копьё», по выражению летописца. Воодушевлённый успехом, Изяслав продолжил битву возле городских ворот — эта битва и стала для него роковой: «И тут ударили его стрелою сквозь бронь под сердце, и принесли еле живого в товары». («Болгари же тогда напрасно устремишася и многих христиан избиша», — добавляет московский книжник XVI века, может быть, и домысливая ситуацию по собственному усмотрению30.)
Сама по себе смертельная рана или смерть в бою были обычным делом. («То не дивно есть: в ратях ведь и цари, и мужи погибают!» — восклицал некогда князь Мстислав Владимирович; «Дивно ли, если муж погиб на войне? Так умирали лучшие в роду нашем!» — повторил слова сына Владимир Мономах31.) Но потеря Изяслава в самом начале осады произвела удручающее впечатление на участников похода. «...И бысть печаль велика Всеволоду и всем князьям и дружине уныние» — это уже строки из Ипатьевской летописи.
Тем не менее войска приступили к правильной осаде Великого города, которая продолжалась десять дней.
В это время болгарское войско, собранное из других городов и местностей Болгарской земли, совершило нападение на белозёрский полк, оставленный на Волге. Часть их числом в пять тысяч человек (какие-то «собекуляне» и войска «из Челмата», то есть с Камы, соединившись «с иными болгарами, зовомыми темтюзи», — все эти названия мало что говорят нам) шли в «учанах» (ладьях) по Волге, а другие — на конях — из «Торкского» (как видим, города с таким названием и торкским населением существовали не только на Руси). Подойдя к острову, на котором расположился русский флот, болгары атаковали его, но были отбиты с большими потерями. Русские стали преследовать противника. «Поганые бохмиты» бежали к своим «учанам», но уйти не успели: русские опрокинули их ладьи, и в результате более тысячи человек утонули в водах Волги. Другие были порублены в битве — так что всего, по подсчётам русского летописца, болгары потеряли едва ли не половину своего войска: две с половиной тысячи человек (впрочем, следует помнить, что участники войны всегда преувеличивают потери противной стороны и собственные успехи). Так яркой победой белозёрского полка завершилась эта битва — самый кровавый эпизод всего Болгарского похода. Победа была одержана не просто Божией помощью: болгары бежали «Божьим гневом гонимы, и Святою Богородицею, и Всеволода князя молитвою», не забыл отметить суздальский летописец.
Разгром на Волге, по-видимому, и вынудил болгар просить о мире. Но эти же события показали уязвимость русских полков, что не могло не беспокоить Всеволода и других князей. Мир был заключён, но на каких условиях, летопись не сообщает; сказано лишь, что владимирский князь, простояв десять дней возле города и «видев брата изнемогающего (Изяслава. — А. К.), и болгары выслали к нему с миром» (вариант: «с челобитьем»), повернул вспять и вернулся к Исадам.
Собственно, о том, принял ли Всеволод предложенный мир, в летописи не сказано. И лишь в более поздних летописях, в
