Говорят сталинские наркомы - Георгий Куманёв

Развитие радиолокации вызвало загрузку заводов, производивших радиостанции, а многие связисты переквалифицировались на радиолокаторщиков. Итак, к технике мы имели отношение, а к управлению и боевому использованию — нет.

Г. А. Куманев: Какое внимание уделяли проблемам обеспечения надежной связи Ставка ВГК и Генеральный штаб и как они использовали ее в военные годы?

И. Т. Пересыпкин: Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб Красной Армии с первых дней войны этим вопросам уделяли, конечно, очень большое внимание. Они вникали во все детали организации связи и строго требовали от наркомата, командующих фронтами и армиями ее бесперебойного функционирования. При этом следует иметь в виду, что Ставка не имела каких- то особых средств связи, как не имела и своего аппарата. Рабочим органом Ставки являлся Генеральный штаб, и для обеспечения связи с фронтами использовался его узел связи, находившийся в Москве.

Через узел связи Генштаба во время войны ежесуточно в среднем проходило 1000 международных телефонных переговоров со штабами фронтов, армий, военных округов и др. Часто им пользовался Верховный Главнокомандующий. Например, только в августе–сентябре 1941 г., как я помню, состоялось большое количество прямых переговоров Сталина с командующими Юго — Западным и Брянским фронтами генералами Кирпоносом и Еременко, а также Главкомом Юго — Западного направления маршалом Буденным. Для переговоров в высшем звене управления использовался главным образом телеграфный аппарат Бодо, в который Сталин очень верил, почему–то считая, что перехватить работу этого аппарата противник не сможет.

Но не всегда переговоры по телеграфу проходили гладко. Хорошо запомнился случай, происшедший в начале октября 1941 г., кажется, 9 октября. Поздно ночью в переговорную, которая находилась в здании по улице Кирова, 33, вошел Маршал Советского Союза Шапошников. С присущим ему тактом он попросил связать его по Бодо с командовавшим тогда войсками Ленинградского фронта генералом армии Жуковым. Это было поручение Сталина.

Проводная связь с блокированным Ленинградом работала тогда крайне неустойчиво. Телефонной связи вообще с ним не было.

С большой тревогой приступили связисты к выполнению этого ответственного задания. Они довольно быстро связались с Ленинградом по Морзе, но во время войны вести переговоры по этому аппарату категорически запрещалось. Установив связь по Морзе, телеграфисты переходили на Бодо, но она немедленно прекращалась. Так повторялось несколько раз…

Маршал Шапошников (тогда он возглавлял Генштаб), терпеливо ожидавший начала переговоров, уснул прямо за столом телеграфного аппарата. Прошло несколько часов. Шапошников продолжал спать, а связи с Жуковым все еще не было.

Внезапно в комнату быстро вошел бледный и взволнованный начальник узла связи Генштаба генерал Беликов и сообщил, что меня вызывает Верховный по кремлевскому телефону.

Сталин сразу спросил:

— Переговоры Шапошникова с Ленинградом закончились?

Я доложил, что связь с осажденным городом по Бодо пока установить никак не удается, потому что кабель, проложенный по дну Ладожского озера, не пропускает силу тока, который требуется для этого аппарата.

В ответ Сталин отругал меня и пригрозил (если переговоры с Жуковым не состоятся) привлечь меня к строгой ответственности…

Расстроенный, я вернулся в переговорную. Лишь под утро связь с Ленинградом удалось все–таки установить. Переговоры были предельно краткими. Воспроизвожу их содержание по памяти:

— Здравствуйте, Георгий Константинович. У аппарата Шапошников.

— Здравствуйте, Борис Михайлович, слушаю Вас.

— Ставка предлагает Вам завтра прибыть в Москву.

— Вас понял. Завтра буду в Москве.

Переговоры на этом закончились. В сложнейших условиях поручение Ставки было выполнено. При этом Шапошников не сделал нам ни одного упрека.

Но все–таки, находясь под впечатлением телефонного разговора со Сталиным, в оставшиеся предутренние часы я не смог заснуть.

Где–то около 9 часов утра позвонил Сталин и в его голосе уже не было резкости и угрожающего тона.

— Ну, как Вам сегодня, попало? — спокойно спросил он.

— Так точно, товарищ Сталин, — ответил я.

— Вам кто–то мешает. Разберитесь и доложите мне! — приказал Верховный и повесил трубку.

Чтобы не повторилось то, что происходило той ночью, было, решено проложить по дну Ладоги новый специальный подводный кабель. Но требовалось такой кабель найти. После напряженных поисков наконец его удалось обнаружить в Ленинградском торговом порту, а через семь с половиной месяцев, т. е. в ночь на 11 июня

1942 г., второй подводный кабель через Ладожское озеро был проложен. Тем самым удалось надежно обеспечить устойчивую связь Москвы с осажденным Ленинградом и его защитниками.

Что еще к сказанному можно добавить? В августе 1941 г. для создания подвижного резерва средств связи Ставкой Верховного Главнокомандования был сформирован поезд связи, смонтированный силами работников Наркомата связи и укомплектованный его аппаратурой.

Позже был сформирован и узел связи, аппаратура которого размещалась в автомашинах. В составе этого узла связи находились телеграфная и телефонная аппаратура, около 10 автомобильных радиостанций, а также машины, предназначенные для электропитания. Автомобильный узел был укомплектован высококвалифицированными специалистами. В течение всей войны этот узел, находившийся потом в составе отдельного дивизиона связи Резерва Главного командования, успешно выполнял многие важные задания Ставки ВГК.

Кроме того, в последнем военном году в Минске, в бункерах, сохранившихся здесь после отступления немецко–фашистских войск, был оборудован крупный узел связи, предназначенный для оперативной группы Генерального штаба.

С помощью всех перечисленных мною средств и обеспечивалась связь Ставки и Генерального штаба со штабами фронтов, а иногда и армий в течение всей Великой Отечественной войны. При необходимости создавались и другие узлы связи, которые усиливались за счет оборудования, аппаратуры и личного состава Наркомата связи, но основным узлом связи Генерального штаба оставался узел связи, находившийся в Москве.

Г. А. Куманев: А как в ходе войны использовали связь с Москвой и фронтами представители Ставки ВГК?

И. Т. Пересыпкин: У начальника Генштаба маршала Василевского, сменившего на этом посту маршала Шапошникова, был специальный дивизион связи, который поддерживал связь с Москвой.

Кроме того, обычно, когда мы, например, находились под Сталинградом в штабе Донского фронта, поддерживалась одновременно связь с Юго — Западным и Сталинградским фронтами, действия которых координировал в это время Василевский.

У маршала Жукова был небольшой поезд связи с радиостанцией, телеграфной аппаратурой. Проводили и провода к его поезду.

Генерал–полковник артиллерии (позднее маршал и Главный маршал артиллерии) Воронов в качестве представителя Ставки ВГК под Сталинградом тоже располагал постоянной связью с фронтами.

Правда, маршал Ворошилов, который являлся представителем Ставки на Волховском, Ленинградском фронтах, опирался на средства связи фронтов. Фронты имели связь с Генеральным штабом, он ее использовал.

Был такой период, в начале войны, когда создали (и это явилось тоже для нас новостью и трудностью) главные командования направлений (Северо — Западное, Западное и Юго — Западное) со штабами.

Для этих штабов создавались специальные связи и части. Но эти Главные командования направлений, как известно, недолго просуществовали.

Г. А. Куманев: А какова была роль Наркомата связи и Главного управления связи Красной Армии в оказании помощи Центральному штабу партизанского движения при Ставке ВГК?

И. Г. Пересыпкин: Эта роль без преувеличения была весьма значительной. И Наркомат связи СССР, и Главное управление связи Красной Армии оказали существенную помощь Центральному штабу партизанского движения, созданному по решению Государственного Комитета Обороны 30 мая 1942 г. В чем выразилась наша помощь?

Прежде всего в том, что Наркомат связи СССР передал в распоряжение партизанского Центрального штаба действующий приемный радиоцентр и здание передающего радиоцентра, которые находились в районе Москвы. В оборудовании этих центров деятельное участие приняли руководитель Московской дирекции радиосвязи т. Митителло, начальники радиоцентра Наркомата связи тт. Бешар и Денисов, инженеры тт. Федорович и Буряченко. Главное управление связи Красной Армии выделило для радиоузла Центрального штаба необходимую аппаратуру, офицерский состав и специалистов, Начальником отдела связи Центрального штаба партизанского движения был назначен полковник (впоследствии генерал–майор войск связи) т. Артемьев, до этого являвшийся заместителем начальника войск связи Брянского фронта.