Говорят сталинские наркомы - Георгий Куманёв

Наркомом авиационной промышленности СССР Алексей Иванович Шахурин был назначен в январе 1940 г. в возрасте неполных 36 лет. Стал самым молодым членом правительства. Это было непростое время, когда развитие советской авиации в силу ряда и субъективных причин затормозилось, и ее стал обгонять наш зарубежный потенциальный противник — гитлеровская Германия.

Многое в сложившейся тогда в стране предвоенной атмосфере осложняло положение молодого наркома, в том числе в деле подбора и выдвижения кадров.

Но надо было в кратчайший срок ликвидировать обозначившееся отставание СССР в области авиации и снова оказаться впереди всех. Смелость и решительность Шахурина, широкий разворот масштабной, порой связанной с неизбежным производственно–техническим риском работы, буквально с первых его шагов позволяли преодолевать многие трудности и успешно решать задачи, стоявшие тогда перед отечественной авиапромышленностью.

И. В. Сталин перед войной и во время войны уделял развитию самолетостроения первостепенное и неослабное внимание. Нарком вооружения, а позднее — боеприпасов СССР Б. Л. Ванников по этому поводу писал: «Руководивший тогда этой отраслью А. И. Шахурин бывал у него чаще всех других наркомов, можно сказать почти каждый день. Сталин изучал ежедневные сводки выпуска самолетов и авиационных двигателей, требуя объяснений и принятия мер в каждом случае отклонения от графика, подробно разбирал вопросы, связанные с созданием новых самолетов и развитием авиационной промышленности».

Во время начавшийся Великой Отечественной войны Алексей Иванович Шахурин с достоинством и честью нес тяжелейший груз огромной ответственности перед страной и часто добивался, казалось, невозможного.

Что придавало ему решимость спорить, порой весьма настойчиво, с вождем, доказывая правильность тех или иных своих планов и действий? Видимо, кроме сознания собственной профессиональной правоты, еще и понимание того, что он вполне соответствует занимаемой должности. Председатель Государственного Комитета Обороны и правительства довольно быстро убедился в безошибочности своего выбора. Энергия, инициатива, решительность и находчивость нового наркома были высоко оценены: 8 сентября 1941 г.

А. И. Шахурин и два его заместителя стали Героями Социалистического Труда.

Позднее, во время одной из встреч летом 1972 г. Алексей Иванович говорил мне: «Я очень много улыбался в своей жизни. Часто и на работе. И у Сталина всегда улыбался. И, наверное, все- таки не боялся его, хотя и высоко уважал…»

Великую Победу над фашистским блоком наша авиационная промышленность встретила достойно. Ведь, начиная с середины войны, потребности Советских Военно — Воздушных Сил в боевой технике удовлетворялись практически полностью. В последний «полный» военный год — 1944‑й — авиастроители дали фронту более 40 тыс. самолетов.

Но Шахурина ожидали новые неожиданности и тяжелые испытания. Болезненную подозрительность Верховного ловко использовали сатрапы Берии. По нелепому, смехотворному обвинению за «злоупотребление и превышение власти при особо отягчающих обстоятельствах» прославленный нарком был арестован. Как свидетельствуют архивные источники по делу бывшего начальника Главного управления контрразведки, а затем заместителя министра внутренних дел В. С. Абакумова, его сотрудники «в течение трех недель допрашивали Шахурина непрерывно днем и ночью», а сам Абакумов заявлял обвиняемому — «признается он или не признается в тягчайших преступлениях, все равно он, Абакумов, его расстреляет». Но Алексей Иванович мужественно вынес все мучения, никого не оговорил, не потянул за собой…

В мае 1946 г. Военная коллегия Верховного Суда приговорила

А. И. Шахурина к 7 годам тюремного заключения. Одновременно по тому же сфабрикованному делу были осуждены главком ВВС Главный маршал авиации А. А. Новиков и еще несколько высших руководителей Военно — Воздушных Сил и отделов ЦК ВКП(б).

На свободу А. И. Шахурин вышел в 1953 г. больным человеком. (В одиночке внутренней следственной тюрьмы, лишенный даже прогулок, он перенес тяжелый инфаркт.) Но он сразу же начал работать, получив назначение на должность первого заместителя министра авиационной промышленности. Оказался в положении «заместителя собственного заместителя».

К сожалению, возвращение Алексея Ивановича в авиационную промышленность было непродолжительным. Он перенес еще несколько сердечных заболеваний и перешел на работу в Государственный комитет Совета Министров СССР по внешним экономическим связям заместителем председателя. Занимался вопросами сотрудничества стран СЭВ в области оборонной промышленности. Но подорванное в заключении здоровье продолжало ухудшаться, и осенью 1959 г. он был вынужден выйти на пенсию…

Итак, в ходе подготовки к Всесоюзной научной сессии ее Оргкомитет в числе первых решил пригласить в качестве ее почетного гостя прославленного авиационного наркома. Мне удалось найти номер его домашнего телефона. Я позвонил Алексею Ивановичу, представился, сообщил о наших планах и передал ему приглашение Оргкомитета.

Он одобрил тему предстоящего научного мероприятия, поблагодарил за внимание и тут же ответил, что, к сожалению, по состоянию здоровья не может принять в нем участия. Однако с того времени мы постоянно держали связь друг с другом, обменивались новостями и обсуждали разные вопросы. Чаще всего телефонные беседы были довольно продолжительными: я чувствовал, что Алексей Иванович очень нуждается в тесном творческом общении.

Вечером 7 мая 1971 г., после завершения работы нашей сессии в Московском доме ученых, я позвонил А. И. Шахурину и подробно рассказал о всех выступлениях, в том числе наркомов военных лет М. Г. Первухина, П. Н. Горемыкина, С. 3. Гинзбурга, Г. М. Орлова, И. В. Ковалева, замнаркома В. С. Бычкова и др. Сообщил, в частности, о несколько необычном выступлении академика С. А. Христиановича, который в критическом плане отозвался о некоторых действиях известного авиаконструктора и замнаркома А. С. Яковлева. Алексей Иванович тут же поддержал мнение академика, заметив, что «этот мой заместитель по опытному самолетостроению обладал сложным характером и иной раз подходил на Остапа Бендера в авиации…»

Шахурин пообещал мне подготовить письменный текст своего несостоявшегося выступления на сессии. Пригласил меня приехать к нему в гости на подмосковную госдачу. Но несколько раз мы откладывали этот визит из–за его плохого самочувствия.

Только через несколько месяцев я смог, наконец, воспользоваться приглашением. Втроем (Алексей Иванович, его добрая, очень приветливая и заботливая супруга Софья Мироновна и я) мы провели «за чашкой чая» несколько приятных и весьма интересных часов. Время пролетело быстро, и наща договоренность — дать мне под магнитофонную запись интервью — так и осталась нереализованной. Видя мое огорчение (а надо было уже уезжать), Алексей Иванович предложил: «Оставьте мне несколько вопросов (можете что–нибудь добавить и по телефону), и я на них отвечу Вам в письменном виде».

Мы так и поступили, хотя свои ответы по той же причине здоровья он смог передать мне почти через год. (Ниже мои вопросы и ответы наркома публикуются.)

Наша последняя встреча состоялась в московской квартире Шахуриных (в^ доме по Б. Грузинской ул.), куда мы вместе с будущим академиком А. М. Самсоновым и редактором издательства «Наука» кандидатом исторических наук И. И. Зелкиным были приглашены 25 февраля 1975 г., чтобы отметить 70-летие Алексея Ивановича. Это был незабываемый вечер. Я дополнительно записал на диктофон небольшое его интервью. Он находился в приподнятом настроении, много шутил, рассказывал забавные истории военных лет. Мы все исполнили даже несколько любимых юбиляром песен и арий из опер, подпевая красивому тенору Шахурина…

А жить Алексею Ивановичу оставалось менее полугода. Он скончался в результате очередного инфаркта 5 июля 1975 г. Спустя два года ушла из жизни и его супруга.

Ответы наокома авиационной промышленности СССР 1940–1946 гг., Героя Социалистического Труда генерал–полковника инженерно–авиационнои службы А. И. Шахурина на вопросы профессора Г. А. Куманева

12 августа 1974 г. г. Москва

Вопрос: Как состоялось Ваше назначение, дорогой Алексей Иванович, наркомом авиационной промышленности СССР и каково было к тому времени состояние этой отрасли оборонной индустрии страны?

Ответ: В начале января 1940 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос «О работе Наркомата авиационной промышленности». Оно одобрило выводы и предложения специально созданной комиссии ЦК во главе с А. А. Ждановым и Н. А. Вознесенским. Комиссия после детального ознакомления с состоянием дел в авиапромышленности и в ВВС отметила, что материальная часть советской авиации «в своем развитии отстает по скоростям, мощностям моторов, вооружению и прочности самолетов от авиации передовых армий других стран».