Драконов бастард - Илья Крымов

Гости покидали сани с шумом и смехом. Они разминали затекшие конечности, громко переговаривались и просто радовались тому, что смогли добраться до Карденвига, который казался таким теплым и безопасным. Им указали дорогу к чертогу конани, и гости заторопились в распахнутые ворота, из которых валил горячий и манящий запах съестного.

— Ух, наконец-то!

— Не спеши, Том. — Волшебник укутался в мимика и выдохнул густое облако белого пара. Мороз крепчал. — Смотри по сторонам и запоминай все.

— Да ты чего, мудрейший?

— Слушай, мы добровольно вошли внутрь хорошо укрепленного и охраняемого замка. С одной стороны высоченные стены, с другой пропасть, ворота только одни. Судя по размерам казарменного дома, тут не менее тысячи одних только стражей, а скорее всего — вдвое больше. Стража охраняет Карденвиг, а дружина сопровождает конани в походах, я читал описание местного уклада в истории Калебдина… Сейчас Йофрид здесь, в крепости, значит, и ее дружина здесь. Почти две тысячи тренированных и очень сильных женщин. Мне-то что, я и через стену, и в пропасть могу сигануть, не разобьюсь, а вот тебе надо быть поосторожнее.

— Мудрейший, ну не пугай ты так! — взмолился наемник. — Только-только все налаживаться стало! Тепло, светло, горячая еда…

— Смотри в оба, — буркнул Тобиус.

Отстав от остальных, волшебник и диморисиец последними вошли в аппетитно пахнущее тепло. Ворота за ними закрылись.

Сразу за воротами чертога был пиршественный зал с колоннами, занимавший почти весь нижний этаж. Длинные столы и скамьи могли бы уместить полтысячи человек, на стенах висели гобелены, созданные искусными мастерами разных народов и в разные эпохи, охотничьи и боевые трофеи, факелы и магические освещальники; под потолком висела огромная люстра-колесо с сотней свечей. Под ней на полу располагался длинный каменный бассейн, заполненный огнем, по сути, огромный камин без стенок и дымохода. Жар от него расходился во все стороны, натапливая помещение. Столы, хоть и накрытые на весьма скромное количество едоков, ломились от гор съестного, вин, пива, эля и фруктов. Последние являлись не только пищей, но и признаком роскоши на Оре, где недостаток растительной пищи восполнялся кореньями, грибами и некоторыми видами лишайника. Гости, северяне и южане, быстро занимали места, наполняли кубки и рога, заваливали тарелки дымящейся снедью.

Тобиус долго стоял на месте, рассматривая окружение. Его интерес привлек каменный пьедестал хайтструм,[38] на котором стоял пустующий трон из бивней, обтянутых шкурами. Непонятным осталось назначение двух каменных столбцов рядом с троном.

Когда все расселись и уже начали утолять голод и когда тревожные взгляды Томеха Бэлзы стали совсем уж умоляющими, волшебник занял скромное место с краю одного из столов. Рядом бухнулся диморисиец.

— Не накладывай себе столько, — посоветовал волшебник.

— Я есть хочу!

— Все хотят, — ответил маг, — и те двое. Эригеец и стиггиец сели рядом и уже пируют, посмотри, их сородичи пьют и жрут в три горла, то же и с нашими южными женихами. Но Балахас и Монго почти не едят и совсем не пьют, поднимают рога, но не осушают. Монго уже трижды прикрыл свой рог, когда виночерпий пытался долить. Знаешь почему?

— Потому что… рог полон?

— Именно.

Диморисиец поставил свой рог на подставку и задумчиво посмотрел на полную тарелку.

— Они что-то знают, чего мы не знаем, мудрейший?

— Думаю, так. Предлагаю умерить аппетит и сохранить ясный рассудок. Ночь темна и полна ужасов. А орийская ночь еще и длинна к тому же.

По мере того как соискатели руки конани наполняли животы горячим мясом и заливали его душистыми винами, привезенными из заграницы, веселье разгоралось. Дневные тревоги куда-то улетучивались, мужчины-слуги сновали туда-сюда, постоянно унося опустевшие блюда и принося полные; рога и кубки также исправно наполнялись. В самом разгаре на пир прибыла конани.

Сначала появились две женщины в белых шкурах и протрубили в изогнутые спиралью рога. Густой гудящий звук заставил женихов разом умолкнуть и повернуться к хайтструму. Из боковых проходов стали появляться орийки — множество воительниц в меховых плащах поверх доспехов. Последними перед гостями предстали три женщины: молодая, зрелая и старуха.

— Не может быть, — прошептал Тобиус, поднимаясь с места, как и остальные мужчины.

— Это она? — удивленно проговорил Том, становясь рядом. — Она такая…

— Прекрасная… — кивнул волшебник.

— Большая!

— Слухи не врали, ты везунчик, Том.

— Огромная! Ты глянь, кажется, у нее руки не тоньше моих!

— Брось, не такой уж ты и крупный для воина.

Конани Йофрид, по крайней мере, на полторы головы превосходила в росте большинство присутствовавших мужчин, глаза в глаза ей мог бы посмотреть только высокий как секвойя Балахас Ердевинд. У нее была крупная фигура, широкие плечи и сильные руки, под песцовой курткой явственно выделялась высокая полная грудь; тонкая талия и широкие бедра переходили в длинные ноги чуть-чуть колесом (конани с раннего детства едва ли не жила в седле). Под кожей, там, где ее не скрывала куртка или меховой плащ, мягко проступали линии мышц. Высокая, гордая, даже надменная и презрительная, владычица Оры имела длинные волосы рыжего цвета, накрывающие почти всю ее спину густой и пышной накидкой до самых ягодиц, на лбу их схватывал узкий кожаный ремешок с серебряными украшениями. Тобиус перестал дышать на несколько мгновений, впившись взглядом в ее лицо. Высокие благородные скулы, тонкой работы упрямый подбородок, ни разу не сломанный прямой нос с восхитительными крыльями ноздрей и серо-голубые глаза под густыми, почему-то черными бровями.

Какую-то дикую, свирепую и непокоренную красоту увидел волшебник в конани Йофрид и подумал, что «красота равна силе» было сказано именно про нее. Эта женщина воплощала негласное кредо сурового острова, такая величественная, могущественная и уверенная в себе. Она взошла на хайтструм, откинула в сторону плащ и уселась на трон. К одному из каменных столбцов подле нее прислонили круглый красно-синий щит, обитый железом, к другому — меч.

Слева от трона встала громадная женщина в тяжелых доспехах, собранных преимущественно из металла, а не из вареной кожи. Ее холодный презрительный взгляд мог обжечь, стоило кому-то из мужчин встретиться с ним. Приятное, но суровое лицо пересекало несколько шрамов и обрамляла грива пшеничного цвета волос. На ее поясе висел длинный клинок, с которым она явно умела обращаться, судя по вздутым мускулам на руках, перевитым венами, и просто необъятным плечам.