Даниил Галицкий. Первый русский король - Наталья Павлищева

Даниил поднял глаза на детей. Выросли, и не заметил как! Сколько они прожили с Анной? Посчитал, получилось двадцать восемь лет. А пролетели годы в беспокойном мире, как один миг, кажется, и не жили вовсе. Князь всегда на коне, всегда в рати, дома наездами бывал, детей и жену видел только мельком. Но такова участь всех русских князей, да и не только их. Дома живет лишь ратай, что землю обихаживает и в походы не ходит… Анна сама княжья дочь, знала, за кого шла.

Но она и не корила никогда, строго провожала, ласково встречала, ждала верно. Любила ли? Даниил хорош был, светлые кудри, ясные очи, что рост, что стать – всем взял. Он и теперь хорош. И Анна красавица, в княгине русская кровь с половецкой смешалась, оттого кожа чуть смуглее, чем у остальных, глаза немного вытянутые, но это придавало облику княгини особое очарование. Притерпелись, привыкли, жили мирно, Анна после Вышгорода совсем Злату не поминала, видно, ей сказали, что больше нет такой. А дети выросли хорошие, крепкие и разумные…

Если б не поссорил тогда их проклятый поход! Они и не ссорились, просто в Данииле надолго словно что-то сломалось, никого и ничего не хотел. Старший сын Иракл родился еще перед походом, а вот следующий, Лев, только через пять лет…

Теперь уже Льву восемнадцать, совсем взрослый, женить пора. Шесть лет назад Даниил делал попытку обручить его с дочерью угорского короля Белы Констанцией, не ради самого брака, а ради помощи своей земле, но Бела закапризничал. Получил по заслугам, но положения самого Даниила это не изменило. Что теперь?

Князь еще раз оглядел детей. Как ни трудно оставаться вдовцом, у него не только княжество, у него еще и семья, он о детях думать должен. А пристраивать всех пора, только самые младшие Мстислав и Сонюшка не доросли пока, остальные либо вошли в возраст, либо вот-вот войдут. Еще одна забота для отца… И посоветоваться больше не с кем, матери у них нет.

И еще к одной могиле съездил Даниил – во Владимир. И не чаял найти место, где стоял дом Златы, а уж холмик могильный – тем более. Но все осталось, как было, там никто не построился, головешки от сгоревшего дома заросли травой по пояс, двор крапивой, но к могильному холмику протоптана дорожка, и крест стоял пусть старый, но крепко, не покосился. Это означало, что кто-то ходит!

Князь беспомощно оглянулся: как же он за столько лет не сообразил навестить?! Вдруг хоть кто-то остался в живых, вдруг Злата или дети здесь, рядом?!

Владимир-Волынский еще не полностью восстановился, не во все дворы вернулись люди, кое-где вместо домов виднелись лишь крыши землянок. От одной из них спешила женщина. Сердце зашлось, хотя издали видел, что не Злата. Подошла, торопливо кланяясь, кивнула на могильный холмик:

– Это сыночка Златиного Романа могилка, князь.

Роман… вот кто лежит под скромным крестом! Сын… Сразу полыхнуло понимание: не все здесь? Значит, кто-то жив?!

– А остальные?

– Не ведаю про то. Злата вместе с Любавой как раз перед самыми погаными ушла. Сыночка схоронила и ушла.

– А куда?

– У Златы никого не было, а у Любавы вроде в Звягеле родня жила… Может, к ним подались?

– Отчего Роман умер?

– Не ведаю, болел последние дни, никак в лихоманке сгорел…

Даниил метнулся в Холм, позвал к себе Андрея:

– Разыщи! Звягель татары не тронули, может, живы? Злата она, не так велик Звягель, должны знать!

– Сделаю, Данила Романович, не сомневайся, если жива твоя Злата, разыщу!

Разве могли они знать, что совсем недавно видели ее в Сарае, да только не разглядели среди многих женок, вырванных татарами из родных мест, родных домов.

Лес расступился неожиданно, верно сказал мужик в деревне, где заночевали:

– Не, тута не заплутаете, все прямком по дороге, выведет аккурат к воротам…

Он махнул рукой в заросли, мало напоминающие дорогу, но в голосе было столько уверенности, что стало ясно: дорога где-то там. Так и оказалось, кусты боярышника почему-то заслонили именно начало когда-то бывшей хорошо езженной дороги. В самом лесу, стоило через эти заросли продраться, дорога не дорога, но широкая тропа была вполне приметна. Дворский покачал головой:

– Знать бы еще, куда выведет…

Ездили, видно, редко, трава почти не сбита, разве что примята, а кусты по сторонам нависали вплотную. Легче стало, когда пошел сосняк. В бору подлеска нет, но и там опавшими иглами прохожая часть закидана, едва догадаешься, где была эта самая дорога.

К стенам Звягеля подъехали, когда солнышко уж над лесом поднялось, ворота были открыты, а охраны не видно. Андрей усмехнулся:

– Во защита! Хоть голыми руками бери!

Тут же откуда-то раздался недовольный хриплый голос:

– Я те дам, голыми руками! А то я не вижу, что вас трое?

– А если б татары сразу тучей налетели? Ты бы и испугаться не успел.

Выползший непонятно откуда заспанный всклоченный мужик фыркнул:

– Чего татарам у нас делать? У нас с ними сговор, они нас не трогают, мы их.

– Ах вы ж!.. – выругался Андрей. – С погаными сговоры рядить!

– Но-но! Ты пошуми тут, с тремя-то мы справимся!

Дворский и сам уже понял, что зря ссорится, можно и задание не выполнить, и даже обратно не вернуться. Нелепо будет, от татар живым возвратился, а у своих русских по глупости поляжет.

– Ладно, не серчай. Мы по делу.

– Какое такое дело? – теперь страж смотрел уже подозрительно.

– Бабу одну разыскиваем. Она из Владимира-Волынского вроде сюда бежала.

– Сделала чего дурное?

– Да нет, наоборот… – Андрей хотел сказать, что князь ищет, да вовремя осекся. – Родичи ее ищут.

– Слышь, Тетерев, тута бабу какую-то ищут из беженцев. Вроде как у Мазура кто-то был, да?

Из каморки у стены донеслось полусонное ворчание. Потом хриплый голос:

– У Мазура сестра из Владимира была. Да только у него самого дом сгорел.

– Ага, у него дом сгорел, и сам Мазур после того спился совсем, зачах.

– Где их дом? – выслушивать историю спившегося Мазура у Андрея не было никакого желания.

– А они опосля пожара во-он там на краю жить стали. Только Мазура самого нет, а баба его осталась. У нее спросите, скажет, как звали беженку.

– Любава вроде, – откликнулся второй, тоже выползая на свет. – А еще у Степана, что вон в том конце живет, тоже три женщины живут, только те от Киева вроде. Вам молодая, что ль, нужна?

– Не так чтоб совсем.

– Не, эти карги старые, но, может, помнят что?

Андрей поблагодарил и отправился узнавать. Второй детина почесал за ухом и посетовал:

– Еще вроде у Милославы две бабы жили. Это там, где одну татары утащили, помнишь?

– Ладно, – махнул рукой первый, – обратно пойдут, скажем. Или еще кто в городе скажет. Но там с дочками, а он про дочек ничего не говорил.

А Андрей и не знал про дочь Златы, Даниил не сообразил рассказать про это.

Во дворе на самом краю Звягеля лаем зашлась собака, но приехавшие трое крепких хорошо вооруженных людей не испугались, один цыкнул на пса так, что тот поспешил спрятаться, чтобы не быть посеченным. Дверь избушки открылась, наружу высунулась сонная физиономия какой-то бабы:

– Чего надо?! Чего добрым людям спать не даете?!

– Какой сон, на дворе уж утро давно! А ну выходи!

Растрепанная женщина выбралась на небольшое крыльцо, огляделась, поправляя сползший плат, поняла, что солнце действительно уже встало, крепко, точно мужик, ругнулась и снова поинтересовалась:

– Чего надо?

– Не знаешь ли такую Злату, что из Владимира-Волынского к вам от татар бежала?

Баба замерла, постояла, что-то соображая, потом замотала головой:

– Не, у нас таких нет!

Андрею бы насторожиться, уж больно перепугалась вопроса баба, но он решил, что это она вообще испугана, махнул рукой и окликнул своих:

– Поехали, дальше спросим.

У Степана на дворе оказались три старухи, они почти не слышали, но после долгих перекриков все же ответили, что Златы среди них нет. Правда, в этом Андрей не сомневался и сам. Он никогда не видел Даниилову любушку, но не сомневался, что вот такой старухой она быть не может.

Еще две спрошенные девчонки сказали, что Злат в их городе нет вовсе. Оставалось только руками развести, значит, либо не сюда шла, либо не дошла.

– Слышь, Андрей Иванович, нам по пути поспрашивать, может, до самого Звягеля-то и не дошли, где-нибудь остались?

Тот махнул рукой:

– Поехали уж…

На обратном пути они снова встретили ту сонную бабу, она замахала руками:

– Нету в Звягеле Златы!

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, вспомнила! Нету, убили ее татары подле города!

– Убили?! – ужаснулся Андрей.

– Ага!

При выезде из Звягеля дворский поинтересовался у стоявшего дружинника:

– Было такое, чтоб татары бабу подле города убили?

Тот поскреб затылок и согласился:

– Было! Они в лесу встретились.

У ворот стоял совсем другой страж, потому как встреченному утром приспичило по нужде. Никто не сказал Андрею, что о Злате надо спросить у старой Милославы.