Журнал «Приключения, Фантастика» 5 95 - Алексей Самойлов

Иван, скрестив руки на груди, ждал — когда он упадет на помост. Не добивал. Пусть они видят. И этот пусть видит — он скосил глаза на уползающего полуживого зверочеловека, на двойника своего, свою кровь и плоть. Тот, вывернув шею, смотрел назад — и глаза его не были звериными.

— А-а-а-а… — гудело бессмысленно и нечленораздельно снаружи, звуки не складывались в слова, не успевали.

Иван дождался, когда трехглазый, ударившийся спиной о помост, вскочил, развернулся и, склонив голову, ринулся на него. Только тогда он подпрыгнул метра на полтора и обеими ногами ударил монстра в круп, ускоряя его движение — тот снова поплыл в тягучем воздухе, пластинчатой головой вниз, будто прыгал в воду. Опамятовавшийся зверочеловек, скаля выбитые наполовину зубы, столь же медленно несся на трехглазого, намереваясь добить его. Но Иван помешал двойнику, выставил руку, отбросил назад — поздно сводить счеты! теперь он сам разберется на смертном ринге. Он сам!

Монстр снова поднялся.

И нарвался на встречный прямой удар такой силы, что многопудовой тушей, подобно сверженному монументу, рухнул на спину. Он был силен, огромен, напоен злобой и он был готов драться! Но он не успевал поднять лапы, не успевал даже осмыслить ситуации, как снова летел на помост. Такое с ним творилось впервые.

А Иван не спешил добивать противника. Пусть все видят. Пусть знают, что и этих чудищ можно бить. Еще как можно!

Трижды негуманоид поднимался на ноги, трижды бросался на Ивана в слепой, нечеловеческой ярости. И трижды, отброшенный прямыми ударами, падал на помост, заставляя его содрогаться от тяжести своего огромного тела.

Глеб Сизов, Дил Бронкс, министр обороны Голодов и все другие, обступив ринг-арену, в изумлении, затаив дыхание наблюдали за поединком и ничего не могли понять. Для них время продолжало идти в привычном размеренном ритме — монстр был стремителен, резок, быстр, он в доли секунд после ударов вскакивал на лапы, бросался вперед… и получал новый удар от почти невидимого противника. По лицу окаменевшего Дила Бронкса крупными градинами тек пот, губы, толстые и синюшные, дрожали. Дил не верил своим глазам, хотя не раз видывал Ивана в деле. Он догадывался, что происходит, он и сам умел ускорять реакцию, движения тела… но не до такой же степени! Иван то застывал на арене неподвижным памятником, со скрещенными на груди руками, то почти исчезал в полуневидимом резком броске, в стремительном и неуловимом порыве — и после этого кошмарное чудище опрокидывалось на спину, переворачивалось, катилось кубы-рем по помосту, будто ему в лоб ударяло двухпудовым снарядом. Молодец Иван! Страх перед пришельцем пропал. Можно! Их можно бить! Дил готов был и сам выскочить на ринг, помериться силушкой с монстром. Но ведь Иван не уступит места, ни за что не уступит!

Иван и не собирался никому уступать своего права повергнуть трехглазого. После очередного мощного двойного удара, опрокинувшего негуманоида, он решил, что пора с ним кончать, достаточно, хватит, много чести для этой иновселенской нежити биться с ней в долгом честном бою. И когда трехглазый застыл на короткие секунды, застыл, лежа на спине, широченной панцирной спине, от которой гудел помост, он резко взмыл вверх на три метра, намереваясь в падении сокрушить ударом ног непрошибаемую, выпуклую грудь чудовища, сломать ребра, чтобы их острыми осколками пронзить, продырявить черное сердце трехглазой гадины-ящера. Да, только так, иначе одолеть его было невозможно, только так…

Пятки с силой ударили в помост, заставив его отозваться натужным гулом. Иван не удержался, рухнул на колени, перевернулся через голову, тут же поднялся. Он был ошарашен — он не мог промахнуться! Но он промахнулся! Монстра не было на помосте. Его вообще нигде не было!

— Слизняк! — вдруг прошипело за спиной.

И сокрушительным, чудовищным ударом Ивана бросило на силовую преграду, чуть не расплющило, лишь барьеры черного божества Вритры спасли его, не дали превращенному в базальт телу обратиться в кровавый студень.

Он отключил болевые центры — не время предаваться ощущениям. Замер, собирая силы, приходя в себя, все еще не понимая, что же произошло. Потом осторожно шагнул вперед, еще шагнул, быстро развернулся, выставив вперед руки, будто принимая удар сзади, отпрыгнул.

— Вы все сдохнете! — прогремело под сводами зала.

Иван врожденным чутьем ощутил угрозу слева. И тут же его бросило вниз, на помост. Он успел перевернуться, откатиться — не напрасно, совсем рядом ударила в поверхностный пластик сначала одна незримая звериная лапа, потом другая… И тогда до него дошло, будто прожектором ослепило — Невидимый спектр! Да, этот гнусный монстр ушел в Невидимый спектр, и теперь именно оттуда достает своими убийственными ударами. Еще два, три, от силы четыре таких удара — и все будет кончено. Нет! Не для этого он прошел тяжкий путь от скитальца до воина, не для этого. Иван вскочил на ноги, отпрыгнул — преимущество во времени было за ним, а значит, не все потеряно. Он шарил по клапанам, искал. И одновременно прислушивался, пытался ощутить внутренним чутьем, где сейчас монстр, где?!

Очередной удар оглушил его, отбросил на противоположную сторону ринга-арены. Сознание уже покинуло Ивана, погружая весь мир во тьму, но тут же вернулось — он был не человеком, не простым смертным, он был воплощением воинов-росов, и он не мог уйти из осязаемого и зримого мира раньше своей смерти. На этот раз Иван с трудом поднялся на колени. Он не мог отдышаться. Но сквозь мельтешение черных кругов и точек перед глазами он видел, как мечется по арене зверочеловек, размахивая руками, пытаясь вслепую достать невидимого врага. Он видел застывшие лица за барьером — на них были боль, страдание, и непонимание. Он видел даже капли пота на черном лице Дила Бронкса. Он видел все.

Он не видел лишь монстра-убийцу.

— Вы все сдохнете! — прогремело, прохрипело, прорычало снова.

И зверочеловек рухнул вниз, будто ему перебили ноги. Рваная глубокая рана словно сама собою вскрылась на его груди, заливая помост кровью.

Значит, он там! Иван прыгнул вперед и, не глядя, молниеносно обрушил град ударов в воздух. Один из них достиг цели — что-то хрустнуло, защелкало, зацокало и повалилось. Но мешкать было нельзя. Рисковать тоже.

— Ты сам сдохнешь, тварь! — закричал Иван в гневе. И отпрыгнул назад.

Наконец-то! Наконец-то он нащупал ретранс в боковом набедренном клапане. Черный кубик скользнул в рассеченную, мокрую от крови ладонь. Иван сжал кулак.

И тут же очутился в нелепых и гнетущих переплетениях мшистых лиловых и желтых волокон. Свет померк, но зрение обрело непостижимую ясность, сквозь волокна, свивающиеся миллионами гирлянд, он видел на сотни верст — не было ни зала, ни арены, ни трибуны, ни зрителей, ничего, лишь фантастические, невероятные структуры Невидимого спектра. Так вот почему этот монстр был столь нагл и уверен в себе, он оставлял запасной выход, ему не страшны были барьеры, ринги, поединки, он мог в любой миг ускользнуть от землян в привычное для него и недоступное для них измерение Невидимого спектра. Нет! Не выйдет!