Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго» - Эллен Макклой

Дверь между гаражом и кухней тоже была распахнута настежь, и в доме хозяйничали комары. В раковине громоздилась гора грязной посуды, пол гостиной был усыпан бутылками из-под пива и газетами. В гараже стояло два ящика пива, а в холодильнике, абсолютно пустом, за исключением пива, была еще дюжина бутылок.

В доме было две спальни. В одной из них, которая, судя по розовым обоям, служила детской, были только детская кроватка и комод с пустыми ящиками, но во второй по полу была разбросана одежда Билла, а кое-что висело и в шкафу. Стало быть, он не переехал, а только отвез куда-то ребенка. Наверное, к тете Агате.

Мы сели на кухне и, открыв по бутылке пива, начали играть в «джин» картами Билла. Вороненый револьвер выглядел как-то странно на пластиковой поверхности стола, разрисованной маленькими розочками. Парень постоянно проигрывал, поскольку не мог сосредоточиться на игре. Время от времени он начинал уговаривать меня отпустить его, хотя вряд ли надеялся, что из этого что-нибудь выйдет.

Когда стемнело, мы зажгли на кухне свет. Со своего места я мог наблюдать за окнами гостиной, тускло освещенной янтарным светом уличных фонарей.

Билл вернулся домой в начале одиннадцатого. Судя по тому, как он ехал, было ясно, что он пьян в стельку. Когда он учился в школе, у него был старый «понтиак» без задних сидений, с мотором от «меркюри», и он постоянно участвовал в местных автогонках. Как правило, перед стартом он напивался и частенько корежил машину, но в трезвом виде это был расчетливый и опытный водитель.

Он вошел на кухню и застыл, изумленно вытаращившись на нас. На нем была синяя баскетбольная куртка, одетая поверх майки. Узнав меня, он покачал годовой и привалился к стене.

— Больше так не делай, — сказал он дрожащим голосом. — Слышишь, никогда. Потому что я подумал — а вдруг это Энн? — Он застонал и схватился за грудь.

Я чертыхнулся про себя, потому что раньше мне это не пришло в голову. Действительно, кто кроме жены мог дожидаться его вечером дома, включив свет на кухне? Я встал, вовремя вспомнив про револьвер.

— Извини, Билл, я не подумал.

— Господи, — повторил он, качая головой и облизнув губы. Оттолкнувшись от — стены, он открыл холодильник и попытался достать бутылку пива, но уронил ее на пол. Захлопнув дверцу, он неуклюже потянулся за бутылкой, и мне показалось, что он сейчас упадет. Я махнул револьвером своему партнеру по картам.

— Открой ему бутылку.

Тот повиновался. Билл, набычившись, наблюдал за ним. Взяв пиво и отпив из горлышка, он взмахнул бутылкой — точно так же, как я до этого револьвером — и спросил:

— А это еще кто такой?

— Он поджидал меня у выхода из больницы. — Я пересказал ему всю историю и закончил: — И больше он не хочет говорить ни слова.

— Ага, не хочет. — Переложив бутылку в левую руку, Билл с размаху ударил его по зубам.

До этого мне никогда не доводилось видеть, как человека укладывают на пол одним ударом. Парень рухнул, как марионетка, у которой разом перерезали все нити.

— Тоже мне, умник, — проворчал я. — Ты решил, что в таком состоянии он будет поразговорчивей?

— Я не хотел бить его так сильно. Не рассчитал. — Билл допил бутылку, поставил ее на буфет и налил стакан воды.

— Нет, подожди, — остановил я его. Положив револьвер на холодильник, я присел рядом с парнем и начал хлопать его по щекам, приводя в чувство. — Свари себе кофе, — бросил я через плечо Биллу. — Вроде бы ты старше меня на три года. Нельзя же так расклеиваться.

— Извини, — пробормотал Билл. — Прости, Рэй. Просто мне себя очень жаль.

— И давно?

— Да знаю я. Просто сегодня две недели, как Энн… — Он был готов расплакаться.

— Давай-давай, сделай кофе. Три чашки.

Тут лежавший на поду человек отдернул голову, уворачиваясь от очередной пощечины.

— Прекрати, — проскулил он. — Не надо.

— Вставай. Он тебя больше не тронет.

Хотя он мне и не поверил, но поднялся, с опаской глядя на Билла, который следил за начинавшей закипать водой в турке.

— Извини, Рэй, — промычал Билл. — Ей-богу, прости меня.

— Если ты не прекратишь ныть, то я уйду отсюда, и черт с тобой. — Я подтолкнул нашего пленника в сторону гостиной. Мы включили свет и расположились в креслах. Сквозь широкое окно дома на противоположной стороне улицы было видно, как семья собралась у телевизора, совсем как на картине в «Сэтэдей ивнинг пост». Это выглядело столь нормальным и одновременно недосягаемым, что я сам чуть не расплакался. Чертова армия, верни мои три года! Даже четыре, если считать год службы перед отправкой в Германию. Я хочу снова оказаться дома рядом с родными людьми! С отцом, который отлично играл в кетч, с Биллом, от которого всегда пахло пивом и бензином. К черту мои двадцать три года, если у меня нет дома и отца. Мне не нужен был брат, убивающийся по своей жене, которую я и в глаза не видел. Это делало нас чужими.

— Как тебя зовут? — спросил я парня.

— Смитти.

— Чушь собачья.

— Клянусь богом! Вот, пожалуйста, у меня даже читательский билет с собой. Можешь сам убедиться.

Я попросил у него бумажник — не для того, чтобы проверить имя, а потому что хотел взглянуть на его читательский билет.

Билет был выдан библиотекой, которая находилась в Бруклине, на имя Честера П. Смита, проживавшего по адресу: Восточная 99-я улица, 653, кв. 2. Еще там была подпись, которая с одинаковой легкостью могла принадлежать и Честеру П. Смиту, и Наполеону Бонапарту.

Кроме читательского билета, в бумажнике было сорок три доллара, но вот водительских прав я не нашел. А ведь только что мы с ним проехали сто тридцать миль.

— Хорошо, я буду называть тебя Смитти, — согласился я, бросая ему бумажник. — Но готов поспорить, что старина Честер был зол как черт, когда ему пришлось тащиться в библиотеку заводить новый билет.

Смитти молча спрятал бумажник. Через пару минут пошел Билл, неся поднос с тремя чашками кофе, и Смитти испуганно отпрянул, когда он поставил перед ним чашку. Билл ощерился в неприятной усмешке.

Мы уселись на диван, а Смитти остался в кресле напротив окна.

— Со мной все в порядке, — сказал Билл.

— Отлично, — кивнул я.

Наступила тишина. Билл откашлялся.

— Ну, и чего мы ждем?

— Когда Смитти начнет говорить.

Тот ткнул большим пальцем в сторону окна.

— А нельзя задернуть шторы?

— Сделай одолжение.

Он с жалким видом задернул занавески, снова сел и, облокотившись на колени, начал пить кофе. Как обычно, Билл сделал все три чашки просто черного. Смитти кофе явно не понравился, но тем не менее он выпил все до капли.

— Итак, Смитти, — начал я, — пришло время выложить все начистоту.

— Не могу. — Он умоляюще посмотрел на нас поверх края чашки. — Я всего лишь хотел отплатить добром вашему старику. А вы меня сразу в оборот берете. Мне с самого начала надо было держаться от вас подальше.

Я повернулся к Биллу.

— Ты не мог бы на этот раз ударить его послабее? А то ведь замучаешься все время приводить его в чувство.

Билл усмехнулся и с готовностью поднялся. Наверное, ему не терпелось вернуть свою репутацию.

— Смотри, что у меня есть, — ласково сказал он Смитти, показывая ему костистый кулак, поросший рыжими волосами.

— Не надо, — тонким голосом пропищал тот, вжимаясь в спинку кресла. — Ребята, прошу вас, перестаньте.

— Начни с того, что полегче, — предложил я. — Что хорошего тебе сделал мой отец?

— Вас тогда еще на свете не было, — сказал он, не сводя глаз с кулака Билла. — Еще до отмены Сухого закона. Я вел грузовик с товаром из Нью-Хэмпшира, а меня замели фараоны.

— С каким еще товаром? — спросил Билл.

— С виски, конечно. — Смитти явно хотелось подчеркнуть невежество Билла, хотя он все еще побаивался его кулака. — Люди, на которых я работал, заявили, что знать меня не знают, а ваш отец взялся защищать меня на суде. Бесплатно.

— Как ты с ним познакомился?

— Мы работали на одних и тех же людей.

— Вранье. — Билл шагнул к нему.

— Подожди! — воскликнул я. — О’кей, Смитти, а теперь я хочу послушать последние новости.

— Я вам уже все рассказал. Говорят вам, в Нью-Йорке у вас будут одни неприятности. А вам это совсем ни к чему.

— Мне лучше знать. Выкладывай все. Имена и адреса. Они убили моего отца. — Я указал на Билла. — Они убили его жену.

На секунду лицо Смитти застыло, а потом он удивленно спросил:

— О’кей, и вы хотите сказать, что ничего не поняли?

— Чего не поняли?

— Почему вам надо мотать отсюда.

— Ну и почему? Потому что жену Билла убили?

— Не стоит вам ввязываться в это дело.

— Черт возьми, да я и так в этом деле по уши, хочу я того или нет! А ну давай выкладывай, что будет, если мы приедем в Нью-Йорк!