Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго» - Эллен Макклой

— Черт возьми, да я и так в этом деле по уши, хочу я того или нет! А ну давай выкладывай, что будет, если мы приедем в Нью-Йорк!

Он нерешительно замолчал, что-то прикидывая и переводя взгляд с меня на Билла и обратно.

— Это связано с организацией, — наконец выдавил он. — Это все, что я могу сказать. Я уже и так сказал слишком много.

— С какой организацией?

— С бандой. С гангстерами. Точнее, с синдикатом.

— Какое ко мне отношение может иметь синдикат?

— Через твоего отца.

— А как он с ними связан?

— Он на них работал.

Не успел я и пальцем шевельнуть, как Билл подлетел к нему и дважды двинул по физиономии. Я бросился к нему и оттолкнул в сторону.

— Черт тебя подери, держи себя в руках или я увезу его, а ты катись подальше! — крикнул я. — Ты будешь мне помогать или скулить и напиваться пивом?

— Ну ладно, ладно! — Билл вырвался и сел на диван.

Смитти, закрывшийся руками, когда Билл налетел на него, теперь опустил их и в ужасе смотрел на нас круглыми как пуговицы глазами.

— Я ничего ему не сделал! Что с ним такое? Я просто пришел вернуть старый долг. Что он на меня взъелся?

— У него погибла жена.

— А я-то тут при чем? Я только хотел предупредить вас. Не надо было.

— Кто это сделал, Смитти? — продолжал допытываться я. — Кто убил моего отца? И его жену?

— Нет. — Он покачал головой. — Вы оба спятили. Вы начнете их искать, и через вас они выйдут на меня. А я просто хотел вам добра. Из-за вашего старика. Я вовсе не хочу, чтобы меня убили.

— Кто они, Смитти?

— Они узнают, что я их заложил. Я больше ничего не скажу.

Это была долгая ночь. Мы так и не стали поднимать занавески. Когда Билл вырубил Смитти, я помог ему очухаться. А потом еще раз. Но существовал некто, кого Смитти боялся на расстоянии куда больше, чем нас воочию. В последний раз мы не стали приводить его в чувство, а просто затолкали в шкаф, заперли дверь и отправились спать.

Глава 4

Утром, перед тем как уехать, Билл стал выдвигать всякие дурацкие идеи насчет Смитти — либо закопать его в подвале, либо пустить ему пулю в висок из его же собственного револьвера и оставить в машине на какой-нибудь заброшенной дороге.

— Если мы оставим его в живых, — горячо доказывал он, — он вернется и все им расскажет!

— Нет, не расскажет. — Я пристально посмотрел на Смитти и вновь повернулся к Биллу. — И не скажет, что говорил с нами. Все равно они не поверят, что он не назвал нам их имена. Он вообще не вернется в Нью-Йорк.

— Не вернусь, — невнятно пробормотал Смитти распухшими как оладьи губами.

— Он уедет куда-нибудь на Западное побережье и сменит фамилию.

Он потупился, вспомнив собственные слова.

— Вы обо мне больше не услышите.

Подумав, Билл согласился с моими доводами и отогнал свой «меркюри» с подъездной дорожки, освобождая проезд для Смитти. Тот не стал задавать лишних вопросов, а просто вскочил в свой «плимут» и был таков.

Биллу пришлось съездить в город, чтобы попрощаться с дочкой и со своим шефом и взять деньги из банка. Я остался дома — упаковывал чемоданы, закрывал окна и так далее, а когда Билл вернулся, мы закинули чемоданы в багажник и поехали в Нью-Йорк.

Мне по-прежнему было неприятно сидеть на переднем сиденье справа. Я немного попробовал вести, но это оказалось слишком тяжело — не только потому, что мне было трудно рассчитывать расстояние одним глазом, но и потому, что у меня плохо сгибалась правая нога. Ее так и не смогли восстановить полностью, и теперь я ходил прихрамывая. На акселератор приходилось нажимать каблуком, а это было очень неудобно. Поэтому вскоре мы снова поменялись местами, и остаток пути машину вел Билл.

Револьвер Смитти остался у меня. Билл захватил с собой старый «люгер», но патронов к нему у нас не было. Он пытался найти что-нибудь в Бингхэмптоне, но ни он, ни продавец магазина точно не знали, какого калибра патроны к нему подходят. Билл сказал, что попробует поискать в Нью-Йорке. Кроме этого, у нас в багажнике лежало два охотничьих ружья.

На углу Бродвея и 72-й улицы мы нашли относительно дешевый отель с гаражом. У Билла было с собой почти четыре тысячи долларов, но у меня не набралось бы и сотни. Один чек на сто долларов из моего солдатского жалованья мне прислали в больницу, но невозможно было сказать, куда отправят второй, который должен был вот-вот прийти. Мне даже было трудно поверить, что в следующий понедельник исполнится ровно два месяца, как я демобилизовался.

Часы показывали только начало третьего, и в паре кварталов от отеля мы быстро нашли открытый банк. Билл положил на наш совместный счет три тысячи, и мы, расписавшись в карточках, получили чековую книжку на предъявителя. В банке остались очень недовольны, потому что они предпочитают иметь дело с именными чековыми книжками.

Перекусив в кафетерии, мы вернулись в номер и уселись на кроватях друг напротив друга.

— С чего начнем? — спросил Билл.

— Пойдем в двух направлениях. Во-первых, номер машины Смитти, хотя, скорее всего, она краденая. Во-вторых, прошлое отца. Еще до войны он работал адвокатом в Нью-Йорке и каким-то образом был связан с мафией.

— Да вранье все это! Этот подонок тебе наплел, а ты…

— Нет. Отца убили за то, что он был замешан в какой-то давней истории. Может, они его все это время разыскивали, а он решил, что теперь, после стольких-то лет, ехать в Нью-Йорк безопасно. Кстати, он очень нервничал, когда нам приходилось выходить из отеля.

— Но Энн-то за что?

— Расскажи поподробнее.

— Она играла в театре, ну, любительском, понимаешь? И два-три раза в неделю ходила на репетиции — туда добиралась на автобусе, а обратно ее кто-нибудь подвозил. Я-то не мог, потому что сидел с Бетси. Да и автобусы так поздно не ходят. В тот день она, как обычно, поехала на автобусе. Зал, где они репетировали, всего в трех кварталах от нашего дома. Она пе… переходила улицу. Еще даже не стемнело, было всего семь тридцать. Короче говоря, ранний вечер. И тут из переулка вылетела машина и… и сбила ее. И ее вы… выбросило на тротуар.

— Ладно, успокойся, — сказал я. — Можешь дальше не продолжать.

— Сейчас пройдет. — Билл махнул рукой и закурил. — Прямо на тротуар. Ма… машина, понимаешь?

— Я все понял.

— Господи, — он опустил голову и громко засопел, с силой надавив на матрас растопыренной пятерней. — Это видели три свидетеля, и никто толком ничего не разглядел. Машина даже не остановилась.

— Интересно. Может, это была та же самая машина?

Он вскинул голову.

— Ты имеешь в виду, из которой в вас стреляли?

— Угу.

— Не знаю. Наверное. Ее никто не успел как следует разглядеть.

Билл докурил сигарету и ткнул ее в пепельницу, а я подошел к телефону и открыл телефонную книгу. В отеле были телефонные книги трех районов — Манхеттена, Бруклина и Бронкса. Имя Честера П. Смита я нашел в телефонной книге Бруклина, там же был указан и адрес: Восточная 99-я улица, 653. Найтингейл 9–9970.

Трубку сняла женщина, и я попросил Смитти.

— Кого? — удивленно переспросила она.

— Чета. Честера.

— Он на работе. Кто это?

— По-моему, мы вместе служили в армии. Если, конечно, это тот Честер Смит. Среднего роста, худое лицо…

Она засмеялась.

— У этого Честера нет ничего худого.

— Значит, не тот, — сказал g и положил трубку.

Просмотрев телефонную книгу Манхеттена, я выяснил, что отдел периодики публичной библиотеки находится по адресу «Западная 43-я улица. 521», и встал.

— Пойду прогуляюсь.

— Куда? — сразу же спросил Билл.

— В библиотеку. А ты прикинь, как проверить номер машины.

— За каким чертом тебе понадобилась библиотека?

— Хочу проверить, может быть, об отце что-нибудь писали в газетах.

— Ты имеешь в виду — в связи с гангстерами? С бутлегерами? — сердито нахмурился он и вскочил с кровати. — Кому ты поверил. Рэй?! Этому лживому ублюдку? Что же ты за сын после этого?!

— Сын, у которого остался один глаз.

Он смутился и с виноватым видом отвернулся.

— Черт, что-то я не выспался.

— Я скоро вернусь.

Он бросился лицом вниз на кровать, а я ушел.

Глава 5

Нужный мне дом находился между Десятой и Одиннадцатой авеню в квартале, битком набитом конторами маленьких фирм, занимавшихся оптовой торговлей. Отдел периодики занимал весь второй этаж. Некоторые газеты были уже переведены в микрофильмы, другие переплетены в большие альбомы с картонными обложками.

Я начал просматривать именной указатель «Нью-Йорк таймс» и вскоре наткнулся на имя отца в одном из номеров за 1931 год. Тогда ему было двадцать семь лет, и он уже два года занимался адвокатской практикой. Он был женат, но детей у него еще не было.