Василий Мудрый - Николай Иванович Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боевые действия партизан были самой убедительной пропагандой для народа. 8 марта мы заняли деревню Величковичи, растянувшуюся на 5 километров вдоль берега реки Морочанка. Несколько выродков из этой деревни служили в старобинской полиции. В деревне они появлялись редко. Федор Ширин, командир одной из наших боевых групп, с несколькими бойцами зашел в дом главного полицая. Семьи даже активных полицейских мы не трогали. Партизаны не мстили женщинам и детям за то, что их мужья и отцы пошли на службу к врагу. Просто любопытно было Ширину взглянуть на семью такого мерзавца и садиста, каким был этот предатель. О нем ходили самые страшные слухи. Говорили, например, что он не может сесть за стол без того, чтобы перед этим не убить или не изуродовать человека. Со всеми, на кого падало хоть малейшее подозрение даже в сочувствии к советской власти, он расправлялся жестоко. И каково же было удивление Ширина, когда на пороге дома его встретила худая, изможденная, преждевременно постаревшая женщина.
На вопрос Ширина, где ее муж, она ответила с горечью:
— Вы же знаете. Да и какой он мне муж? — кивнула на четырех оборванных, худеньких малышей: — Не отец он им, а злыдень. Все с полюбовницами кутит. Уж не помним, когда и видели его.
— Действительно, злыдень, — рассказывал мне потом Ширин об этом посещении.
— Детей и тех забыл. Как хочешь меня назови, Василий Захарович, а горло сжало, как посмотрел я на них. Дал им кусок сахару. Видел бы ты, как они на меня глядели, когда тот сахар ели!
Немцы» узнав, что и Величковичах — партизаны, попытались было сунуться к ним. Около пятисот фашистов при поддержке минометов и двух орудий начали наступление на Величковичи. Но мы дали им крепкий отпор и начали обходить их с флангов. Вовремя откатились фашисты к Старобину и засели в дзотах, отделавшись довольно дешево. Было убито и ранено около десятка гитлеровцев.
После боя, вечером, отряды оставили деревню Величковичи и двинулись из Старобинского в Краснослободский район. В Краснослободском районе мы остановились в деревнях Новый Рожан и Малый Рожан. В этих простояли трое суток. Очень отрадно было видеть, как ожили эти деревни с приходом партизан.
То там, то здесь вокруг партизан-пропагандистов сбивались люди в тесный круг. Слушали последние сводки Совинформбюро. И вопросы: «А вы не уйдете?», «А вы останетесь?». Так хотелось ответить: «Не уйдем, родные!» Но надо было уходить, чтобы нести дальше правду о наших делах, вселять и сердца тысяч и тысяч людей веру в победу! Три дня пролетели как по сне. И вот уже выстроены у саней партизаны. Звучит протяжная команда «По коням!», и снова скрипит под полозьями тронутый крепким морозом снег, снова поход, снова бои.
По данным разведки мы знали, что гитлеровский гарнизон в районном центре Красная Слобода, расположенном в 7 километрах от места нашей последней стоянки, нервничает, весь стоит наготове. До этого он уже не раз оставлял райцентр в страхе перед партизанами. Но штурмовать Красную Слободу мы, по не зависевшим от меня причинам, уже не смогли…
Конечно, за этот санный рейд сделано было много полезного: разгромлено несколько полицейских участков, укрепилась вера в народе в победу Красной Армии, пронеслась легенда о том, что нас очень много, что это регулярная воинская часть. Все это было в нашу пользу. Но окончательно этот план мы не выполнили, поскольку когда пришли в деревню Малый Рожан Краснослободского района, то некоторые командиры начали поговаривать, что, мол, нужно возвращаться на спои места — это легче. «Охотников» и «хнытиков» здесь нашлось немало. Единства в нашем руководстве уже не было, к сожалению. Особенно начала беспокоиться о возвращении обратно, так ничем себя и не проявившая в боевых делах, «святая семерка» Василия Ивановича Козлова. Из командиров большим «помощником» им в этом деле стал Далидович.
В результате вместо того, чтобы помочь мне как командиру выполнить до конца, пока это было еще возможно, общий план рейда, одни из них начали ставить палки в колеса, другие заняли нейтральную позицию, и мне пришлось волей-неволей согласиться на этот отход.
А дальше возникли другие трудности. Начиналась весенняя распутица, проваливались болотные зимники, на исходе были фураж, продовольствие. Чтобы ввести противника в заблуждение и охватить большее число населенных пунктов, мы решили возвращаться двумя путями. Отряды Розова и Далидовича повернули на юг и пошли по ряду деревень северной части Ленинского района Пинской области, затем по югу Старобинского района и оттуда — на старые места в Любанский район. А наш отряд вместе с группой Минского подпольного обкома партии и отрядом Пакуша отправился по северной части Старобинского района, затем повернул на юго-восток и с ходу разгромил 28 марта немецкий гарнизон в деревне Сковшино Старобинского района. Затем мы вернулись в деревню Загалье, на наше старое место, куда вскоре прибыла и вторая группа отрядов.
По пути наша группа встретила новый, неизвестный доселе, отряд. Командовал им Михаил Петрович Константинов, генерал-майор Красной Армии. Отряд насчитывал 35 бойцов, вооруженных в основном пулеметами и автоматами. Из рассказа Михаила Петровича мы узнали, что он в первые дни войны был тяжело ранен. На поле боя его подобрали крестьяне. Спрятали и заботливо выходили. Когда Константинов окреп, он начал связываться с окружениями, которых так же, как и его, прятали люди от фашистов по деревням. Из их числа и сформировал Константинов свой отряд. Оружие собрали среди населения и в местах недавних боев. Громя по пути, насколько было возможно, мелкие гарнизоны оккупантов, группа Константинова шла на восток.
Встреча с нами была для генерала неожиданностью. Он говорил, что не надеялся увидеть такое крупное соединение партизанских отрядов. Мы предложили ему действовать вместе.
— Я человек военный, мое место в армии, но пока останусь с вами, — ответил Михаил Петрович на наше предложение. — Тем более вы не похожи на ту маленькую группку…
Мы заинтересовались, что это за группка. Оказалось, что во время движения по Житковичскому району Полесской области в лесу, северо-западнее озера Белое, константиновцы встретили несколько товарищей, которые были оставлены в районе для развертывания партизанской борьбы. Но, не имея опыта, они настолько «законспировались» на зиму, что и думать забыли об активных действиях. Глубокой осенью 1941 года, не заготовив достаточного количества продуктов, они обосновались в глубине дремучего леса. Здесь их
