Нет пути назад - Александр Афанасьев

– Вот как? А ты почему не можешь?

– Потому что я не знаю его.

– Не знаешь?!

– Да, не знаю. Мой сын уже взрослый, и он сам должен принять решение о том, как дальше жить. Он сам, а не ты.

– Здорово, – Ксения разозлилась, – и о чем вы там с ним разговаривали, получается? Так, в сухом остатке? О сексе с аристократками?

Голова болела все сильнее и сильнее…

– Нет. Я напомнил ему об одной вещи. О долге.

– Господи… – застонала Ксения, – ты хочешь, чтобы он служил. Господь Всеблагой, какая же я дура. Ты хочешь, чтобы он воевал, подыхал в этих грязных горах, вместо того чтобы…

Мама любит управлять, а ты любишь управляться.

– Да, – сказал я, вставая, – ты все сделала для того, чтобы воспитать из Нико труса. К счастью, тебе это не удалось. Не провожай. У меня дела.

Я пошел к двери, в спину мне летели булыжники бранных слов, жестокие, обидные и совсем не приличествующие даме, тем более принцессе Правящего Дома, и защититься от них не было совершенно никакой возможности. Но я и не собирался. Просто сегодня терпение мое исчерпалось раньше, чем обычно…

Россия, Санкт-Петербург

Мойка

День 2 марта 2017 года

Фитнес-клуб на Мойке был расположен в здании старого завода, кажется, шляпного или перчаточного. Раньше считалось нормальным, что производства расположены прямо в городе, в его черте, Санкт-Петербург был едва ли не главным промышленным центром Империи. Сейчас эти здания были выкуплены за огромные деньги и переоборудованы под торговые центры, элитные отели и под прочие развлечения. Это трехэтажное здание было переоборудовано под деловой центр, весь первый этаж – под фитнес-центр, и хорошо, что не третий.

Я оставил машину на стоянке, в пределах прямой видимости здания – для Санкт-Петербурга с его пробками отнюдь не плохой результат. Скептически оглядел высокий кованый забор, явно не предназначенный для эскапад.

Набрал номер. С нового телефона, который купил на барахолке, явно краденого. Вместе с двумя другими.

– Я на месте. Где вы?

– Первый этаж. Мы в помещении для персонала, это рядом с раздевалкой… – Юлия помялась. – Тебе надо будет как-то незаметно пройти.

Здорово.

– Какое окно? От начала.

– …Седьмое.

– Внешняя или внутренняя сторона здания?

– Внешняя.

– Хорошо, жди…

Про себя подумал: в свое время в Бейруте наше близкое знакомство началось с того, что двоим вооруженным молодчикам-хулиганам пришлось несладко. Правда, я был тогда моложе – вдвое…

И глупее…

– Простите, сударь, вы к кому…

Я посмотрел на охранника так, как посмотрел бы на свалившуюся в суп муху.

– Простите, не понял…

– Покорнейше прошу простить… у нас здесь строго. Заставляют спрашивать…

Идиоты, однако. Спрашивают, а в то же время на стене панно с наименованиями арендаторов и номерами занимаемых кабинетов.

– Присяжный поверенный[67] Шик в этом здании принимает?

– Так точно-с… третий этаж…

– Надеюсь, документы не нужны?

– Никак нет-с, достаточно вашего слова-с…

– Граф Куинджи…

Охранник черканул в журнале. И впрямь идиот. Граф Куинджи – герой одного из приключенческих сериалов, шедших, когда деревья были большими, а я совсем еще малым.

– Извольте, ваше сиятельство, третий этаж, нумер триста двенадцатый.

Нумер… В веселом доме[68], что ли, служил?

– Лифт вон там, прямо напротив.

– Предпочитаю лестницу, милейший, не люблю лифтов.

– Извольте, рядом-с…

Закрыл дверь. Лестница узкая, явно оставшаяся от заводского здания. Но тут осталась и дверь, ведущая в бывший заводской двор.

Осмотрел – не заколочена, заперта. Пожарные нормы безопасности. Достал небольшой нож с приспособлением, портмоне, в котором тоже кое-что есть… у меня, как у того взломщика – все свое ношу с собой. Замок был старый, проблема была не в том, что его нельзя было вскрыть, а в том, что давно этого не делали. Если пожарные не потребовали продемонстрировать работоспособность пожарного выхода…

Справился за три минуты. Вышел во двор… чисто, тихо. Все стекла замазаны белилами. Камеры на первый взгляд нет.

Отсчитал седьмое с начала, подошел, стукнул ключом. Мне немедленно стукнули в ответ, после чего сверху открыли форточку. Добро пожаловать, называется. Впрочем, дамы раньше были еще суровей – спускали из окон замка веревочную лестницу, обычно из шелка, которая в недобрый час еще и оборваться могла. А в ров замка сливали нечистоты…

Встал на подоконник, потом, уподобившись гаду земному, пролез в форточку. Чего не сделаешь ради дамы… хотя, кому расскажи, не поверят.

Оказался в каком-то помещении, явно служебном. На стеллажах сложены упакованные в полиэтилен предметы обихода, полотенца, кажется, одноразовые халаты. В одном таком – Юлия, видно плохо, полумрак, но сердце уже прыгает. Рядом – не поверите – какая-то женщина… в парандже. Там, откуда я прибыл, при виде женщины в парандже рука сама к пистолету тянется… даже если знаешь, что не успеешь.

– Привет.

– Привет.

– Я вас оставлю, поговорите, хорошо. Я оставаться не могу. Здесь никто не потревожит, сюда заходят только дважды в день. Минут через двадцать я вернусь.

Юлия взяла женщину в хиджабе за руку.

– Не бойся, хорошо? Он друг и очень хороший человек. Я его знаю двадцать лет.

– Больше, – машинально поправил я.

– Расскажи ему все, хорошо?

Женщина кивнула.

– Все, оставляю вас.

Юлия вышла через дверь в какое-то отделанное бледно-голубой мраморной плиткой помещение, и мы остались одни.

– Кто вы? – спросил я.

Женщина помялась. Потом начала снимать паранджу.

– Вы уверены, что это нужно делать? – мягко спросил я.

Женщина сняла паранджу. Тридцать с небольшим, не красивая, но и не уродка. Довольно резкие, больше подходящие мужчине черты лица. Яркие, как звезды, черные глаза, миндалевидный разрез, очень красивые. Ухоженная кожа, короткая, явно сделанная превосходным и очень дорогим мастером прическа. Не девочка, но явно следит за собой, и очень хорошо следит. Не то что я, потрепанный жизнью тип с устаревшими представлениями.

– Уверена, – сказала она, – разрешите, я закурю…

Я пожал плечами.

– Извольте, сударыня. Зажигалки, покорнейше прошу простить, нет…

– У меня она есть, сударь, благодарю за заботу. Украла у мужа.

Зажигалка была из золота с инкрустацией. И гербом.

– Прошу прощения, сударыня, ваш супруг…

– Я Алиша Алим-хан, сударь. Единственная законная супруга Саида Алим-хана и мать его детей. А мой муж – изменник, заговорщик против Престола и британский агент.

Сказать даже нечего…

– Сударыня… – помедлив и покривив душой, сказал я, – я не имел чести быть представленным вашему супругу, Наследнику трона Бухары, и не имел удовольствия быть представленным вам. Однако хочу заметить, что обвинения, выдвинутые вами против вашего супруга, чрезвычайно серьезны. Даже если предположить, что ваш супруг неосмотрительно обидел вас…

– В нашем доме, – перебила меня женщина, – третий месяц живет британский шпион. Муж говорит всем, что это его дальний родственник. Он ростом примерно с вас, чуть-чуть пониже. Носит короткую бородку, у него несколько вытянутое лицо, он худощавый, длинные до плеч волосы, голубые глаза. Он очень любезен и даже как-то спросил моего супруга, почему я не сажусь за стол вместе с ними. Мой супруг объяснил ему, что по нашим традициям это не принято. Я слышала, как он говорит по-английски по спутниковому телефону с такой толстой антенной…

Твою же мать! Сноудон!

– Вас это интересует?

– Прошу вас, сударыня, продолжайте.

– Второй устроился к моему супругу водителем. Недавно. Примерно такого же роста, короткая стрижка, особых примет нет. Я слышала, как они говорили между собой по-английски, когда думали, что их никто не слышит. Он же закупает продукты, очень хорошо говорит по-русски.

Уж не тот ли это официант, который убил Толстого в Императорском яхт-клубе и едва не убил меня? Поверить невозможно…

– Вы очень наблюдательны, сударыня…

– В доме уже больше года проходят антиправительственные сборища, муж приглашает офицеров Гвардии. Они включают музыку и думают, что ничего не слышно, но я-то слышу, моя спальня как раз над тем помещением. Мой муж постоянно подстрекает тех, кто у него собирается, к мятежу. Один раз они говорили о том, что надо убить Ее Высочество и сделать государственный переворот. Он говорил, что надо это сделать, в то время как некоторые офицеры говорили, что убивать женщину – это бесчестно, это запятнает их всех и их дело…

Алиша горько усмехнулась:

– Они были русские, сразу понятно. Ни один из таких, как мой муж, не остановится перед убийством женщины, мы для них все равно что кусок мяса.