Вознесение Габриеля - Сильвейн Рейнард

— Разумеется, это будет только с тобой. — В его голосе было столько же огня, сколько и в его глазах. — Я бы хотел… кое-что тебе обещать. Но давай на некоторое время отложим этот разговор. Не слишком надолго. Тебя это не тревожит? — Он коснулся бриллиантовой сережки в ее ухе.

Джулии не требовался переводчик, чтобы понять его жест.

— Нет, — ответила она.

— Не хочу, чтобы ты думала, будто мое промедление вызвано отсутствием чувств к тебе. — Теперь в голосе Габриеля ощущался страх.

— Я — твоя. Целиком. И я так рада, что на следующий год нам не придется расставаться. Мне мучительна сама мысль, что я могла бы тебя потерять.

Габриель кивнул, словно он все понял.

— А теперь, Джулия, настало время поклонения тебе.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

— Здравствуйте, мисс Митчелл, — произнесла высокая темноволосая женщина в строгом деловом костюме, которая быстрым шагом вошла в угловой кабинет, пожала Джулии руку и уселась за свой массивный письменный стол.

Мисс Сорайя Харанди была канадкой иранского происхождения, со светлой, без единой веснушки, кожей и каскадами иссиня-черных волос. У нее был широкий, полный рот и сверкающие темные глаза. Не сказать чтобы красавица, но женщина весьма эффектная. Джулия так и уставилась на нее.

Сорайя это заметила и усмехнулась.

Джулия тут же опустила глаза и принялась теребить ручку сумки.

— Я расскажу вам о том, чего вам ни в коем случае нельзя делать, когда вы окажетесь лицом к лицу с деканом. Что бы вы от него ни услышали, вам ни в коем случае нельзя отворачиваться. И его жесты тоже не должны вас смущать или пугать. Если вы отвернетесь, это будет свидетельствовать о вашей слабости и о том, что вы чувствуете за собой вину. — Сорайя улыбкой смягчила довольно резкий тон своего голоса. — Право — такая сфера, где психология столь же важна, как и прецедент. А теперь расскажите мне о том, что могло послужить основанием для письма декана.

Джулия сделала глубокий вдох и рассказала адвокату всю историю, начав со своих семнадцати лет и окончив злополучным письмом. Она умолчала лишь о некоторых подробностях.

Сорайя внимательно слушала, что-то занося в свой ноутбук и кивая рассказчице. Когда Джулия закончила говорить, адвокат некоторое время молчала.

— Впечатляющая история. Поскольку декан не раскрыл вам характер поданной жалобы, давайте пока не будем считать, что она связана с вашим другом. Хотя мы должны быть готовы, что события могут пойти и по такому сценарию. Развитие ваших отношений с профессором Эмерсоном происходило по обоюдному согласию?

— Конечно.

— А до этого у вас были сексуальные контакты с кем-либо из профессоров или преподавателей?

— Нет.

— Возможно ли, что он соблазнил вас для собственного развлечения?

— Разумеется, нет. Габриель меня любит.

Похоже, Сорайю удовлетворил ее ответ.

— Хорошо. То есть хорошо лично для вас, а вот для разбирательства поданной на вас жалобы это не слишком хорошо.

— Как вас понимать?

— Если ваши отношения развивались по обоюдному согласию, тогда администрация университета может принять дисциплинарные меры к вам обоим. Если же вы были жертвой, последствия коснутся только профессора Эмерсона.

— Я не жертва. Между нами возникли отношения, и мы дожидались конца семестра, чтобы позволить им развиваться.

— Это не так.

— Простите, почему не так? — удивилась Джулия.

— Согласно вашей истории, ваши любовные отношения с этим человеком начались где-то в конце октября. А конца семестра вы дожидались, чтобы войти с ним в сексуальный контакт. Но, согласно принятой в университете политике, препятствующей сближению студентов с преподавателями, вы нарушили правила. Кто знает о ваших отношениях?

— Его семья. Мой отец. Больше никто.

— А что вы скажете об аспирантке, обвинившей вашего друга в сексуальном домогательстве?

Джулия скрипнула зубами.

— Я не знаю, известно ли ей об этом. Но она меня ненавидит.

Сорайя постучала ручкой по подбородку.

— Если вас обвинят в нарушении упомянутых правил, чем еще, кроме рассказанной вами истории, вы могли бы доказать, что пока вы являлись аспиранткой профессора Эмерсона, у вас с ним не было сексуальных отношений?

— А почему вы думаете, что жалоба на меня обязательно касается Габриеля? В письме декана говорится о нарушении академического характера: таком, как, например, плагиат.

— Мне приходилось встречаться с деканом Арасом. Он не станет тратить свое драгоценное время на жалобы о плагиате.

— Боже мой, — прошептала Джулия, откидываясь на спинку кресла.

— Будем надеяться, что кто-то обвиняет вас в каком-нибудь незначительном прегрешении академического характера и что декан Арас просто проявил личный интерес к вашему делу. Однако чем вы смогли бы доказать, что не вступали в сексуальные отношения ради хороших оценок?

Джулия густо покраснела.

— У меня есть доказательство.

— Какое?

— До нашей поездки в Италию я была девственницей.

Сорайя смотрела на нее так, словно Джулия была неким таинственным существом; допустим, таким, как мужчина нормальной ориентации, понимающий разницу между обувью от Маноло Бланика и обувью от Кристиана Лабутена.

— А у вас есть результаты медицинского освидетельствования, подтверждающие, что вы были девственницей? Например, записи вашего гинеколога?

— Нет, — ответила Джулия и поежилась.

— Тогда об этом вообще не стоит упоминать. А кто-нибудь из университетской публики в течение семестра видел вас и Габриеля вместе?

— Насколько я знаю, нет. Правда, в конце сентября мы ходили в танцевальный клуб с ним и его сестрой.

Сорайя поджала губы.

— Нам совсем не выгодно раскрывать тот факт, что вы являетесь другом его семьи. Тут возможен конфликт интересов. А пойти в общественное место, где вас могли увидеть вместе, — это вообще опрометчивый поступок, мисс Митчелл. Но, честно говоря, основная вина ложится на вашего друга. Уж ему ли не знать таких вещей? Поскольку характер жалобы нам неизвестен, мы должны придерживаться такой стратегии: во время встречи стремиться собрать как можно больше информации и при этом не произнести ни одного лишнего слова. Этим мы выиграем время, чтобы подготовиться к дисциплинарным слушаниям, если они последуют. Будем надеяться, что до этого не дойдет. На встрече с деканом я буду говорить от вашего имени. Поскольку он не раскрыл характер жалобы, весьма вероятно, само дело высосано из пальца и университетская администрация об этом знает. Мы не станем подбрасывать дров в их погребальный костер. — Взглянув на подавленное лицо Джулии, Сорайя нахмурилась: — Вы должны ощущать уверенность. Вы должны верить, что жалоба состряпана на пустом месте и что вы не сделали ничего плохого. Мне уже приходилось иметь дело с исками к университету, и я добивалась впечатляющих успехов. Такой же успех ждет меня и в вашем деле.