Воспитание дикости. Как животные создают свою культуру, растят потомство, учат и учатся - Карл Сафина

вцепиться в исследователя, погрузив свой гигантский клюв, способный с легкостью расколоть бразильский орех, ему в плечо. «Дон расскажет, какая это была жуткая боль, – добавляет Габи. – Самки так и вовсе лютовали. Особенно Чучуи. Дома вы можете сколько угодно угощать ее йогуртом, который она с удовольствием лижет из чашки, и думать, что вы с ней друзья. Но стоит вам подобраться к ее гнезду – и она уже готова перекусить веревку, на которой вы висите».

«Ну а что она могла бы сказать о тебе? – возражаю я, просто чтобы поддразнить Габи. – Она прилетает к тебе, ты угощаешь ее вкусными вещами, и она думает, что вы друзья, – а потом ты вламываешься в ее гнездо, хозяйничаешь там, хватаешь ее птенцов, щупаешь и взвешиваешь их каждый день. Разве это, по-твоему, вежливо? Матери-то каково!»

Высоко над нашими головами исследователь сажает крупного, двадцатипятидневного птенца в ведерко и бережно спускает его на землю. Верхолазу придется подождать, пока остальная команда здесь, внизу, взвесит птенца, измерит его и оценит состояние его здоровья. Взрослые птицы крутятся рядом, в паре метров, угрожающе вопя и налетая на ученых. Тем не менее процедура им хорошо знакома: они сталкиваются с нею ежедневно с тех пор, как первый птенец выклюнулся из яйца.

Выражение «Знай врага своего» пришло из трактата китайского военачальника Сунь-цзы «Искусство войны», написанного около 2500 лет назад. В серии научных исследований, получивших большую известность, американский орнитолог Джон Марзлуф и его команда отлавливали ворон, чтобы пометить их цветными ножными кольцами. Окольцованные, измеренные и отпущенные, вороны запоминали людей, которые сотворили с ними все это, узнавали их, когда они шли через университетский кампус, и весьма громко и гневно окрикивали. Марзлуфу вовсе не хотелось поднимать тревогу среди ворон каждый раз, когда он сам или кто-то из его студентов показывался на улице; еще меньше ему хотелось, чтобы негодующие вороны пикировали на них (а то и «бомбили»), стоило им пройтись по кампусу пешком. Поэтому, чтобы не подвергаться преследованиям со стороны птиц в течение многих лет после эксперимента, Марзлуф и его помощники стали надевать маски во время отловов и мечения.

Девять лет спустя исследователи снова вышли на улицу, надев те же маски страшных и опасных птицеловов. И вороны отреагировали на них, как раньше, причем включая и молодых птиц, которые никак не могли застать те недобрые дни, когда их сородичей ловили и метили. Те же, кто помнил пережитый страх и у кого «лица» мучителей прочно запечатлелись в сознании, наглядно демонстрировали несведущим особям, что эти люди – опасные недруги. Несведущие вороны, лично не испытавшие на себе неприятного опыта, но наученные старшими, тоже стали окрикивать надевших маски исследователей[154]. В мюзикле «Юг Тихого океана» поется о человеческих детях: «Вам пришлось научиться бояться и ненавидеть». Вот и воронам тоже пришлось.

Впрочем, хорошее вороны помнят ничуть не хуже. На самом деле известны весьма загадочные и даже почти мистические случаи, когда они приносили подарки людям, которые кормили их и проявляли к ним доброту. Зачастую эти подарки представляли собой какие-то блестящие или яркие цветные предметы, созданные руками человека. Культура страха и культура… благодарности? Действительно ли вороны намеренно проявляют взаимность, платя добром за добро? Трудно утверждать наверняка, но выглядит именно так. И это, несомненно, никак не относится к человеческой культуре. Это культура ворон.

Разгневанные ара, пытающиеся защитить гнездо, действительно представляют угрозу для болтающегося высоко на дереве верхолаза – помощника Габи, но и мы, находящиеся на земле, тоже не можем считать себя в полной безопасности. Мы наблюдаем за дорожками охотящихся муравьев-листорезов и муравьев-кочевников. Листорезы начисто сожрут ваш рюкзак, если вы оставите его без присмотра. А кочевники сожрут вас самих. От укуса парапонеры с красноречивым прозвищем «муравей-пуля» палец болит так, словно вы с размаху прищемили его дверью. Планирующие муравьи быстро облепят брошенный вами рюкзак из-за вашего пота, которым он пропитан. Потовые пчелки так и норовят набиться вам в нос и в уши. Они не жалят, нет. Зато кусаются. Однажды, когда верхолаз был уже высоко на дереве возле гнезда, Габи схватила с земли трос – и тут же ее укусила смертельно опасная змея. За сывороткой надо было идти на исследовательскую станцию. Габи знала, что ей «не положено» бежать за помощью: при физической нагрузке ускоренно бьющееся сердце быстрее разгоняет яд по телу. «Ну и какой, по-твоему, у меня был выбор?» – спрашивает она. К счастью, на полпути к дому она встретила других членов команды. Так что сейчас она здесь и рассказывает эту историю.

Когда ведерко опускается на землю, ветеринар дезинфицирует руки и берет увесистого птенца. Под кожей у него обнаруживается несколько личинок оводов. Они могут быть безобидны, а могут убить птицу – все зависит от того, в какое место они проникли. Ветеринар наносит немного крема на входное отверстие тоннеля в живой плоти, в котором засела личинка, чтобы перекрыть ей доступ воздуха. Не проходит и минуты, как опарыш размером с рисовое зернышко пытается выбраться через отверстие наружу, чтобы подышать, но бдительно поджидающий пинцет разом кладет конец его пикнику. Бесславная гибель личинки ни у кого сожаления не вызывает.

Сегодня команда принесла с собой птенца 19 дней от роду, чтобы вернуть его в родное гнездо вместе с его двадцатипятидневным братцем или сестричкой. Более молодого пришлось временно изъять и держать в лаборатории, потому что родители не проявляли достаточной заботы о нем.

Во многих гнездах вылупляется по двое птенцов. И те, что появляются на свет первыми, почти всегда доживают до возраста слетков. А среди птенцов, которые вылупляются во вторую очередь, около половины погибает почти сразу, обычно просто из-за небрежения родителей. На мой вопрос, почему это так, Габи отвечает: «Если второй птенец вылупляется примерно на пять дней позже первого, то он выглядит намного меньше старшего, и родители, скорее всего, будут его игнорировать».

Дон и Габи выяснили, что, если забрать маленького недокормленного птенца, подрастить его немного и через две недели вернуть обратно в гнездо, родители будут кормить обоих. По мнению Дона, «они могут игнорировать маленького птенца; но на крупного, здорового птенца возрастом около месяца уже никак нельзя не обращать внимания». Этот метод вполне годится, чтобы применять его для ускорения роста популяции в тех местах, где численность ара заметно упала.

В исследовательском центре маленький птенец 10 дней получал усиленное питание и ветеринарный уход. Но и сейчас, уже будучи девятнадцатидневным, этот по-прежнему голый, дрожащий птенец с несфокусированным взглядом смотрится сущим младенцем.

Цыплята и утята выходят из яйца покрытые густым пухом;